Глэдис поехать с ними не могла из-за болезни миссис Уэтли, поэтому Чарли решил отправиться в Майами на своем «линкольне» один, только с шофером, прихватив с собой кучу одеял, чтобы не замерзнуть в дороге, фляжку с виски и термос с горячим кофе.

В Цинциннати ему стало так плохо, что пришлось пролежать в отеле целый день. Он попросил шофера принести ему из туристического агентства буклеты о Флориде. Внимательно их изучив, отправил Нэту Бентону телеграмму, в которой предлагал тому приехать к нему в лагерь рыболовов в Ки-Ларго на недельку, чтобы вместе поудить рыбу. На следующее утро он встал рано. Он хорошо выспался, чувствовал себя неплохо и, кажется, это путешествие начинало ему нравиться. Но каким все же идиотом он себя чувствовал! Вот его везут, словно старуху, завернутую в плед.

Еще ему было и скучно, потому что его шофер был не из тех людей, с которыми приятно поговорить. Канадец французского происхождения с кислой физиономией. Его наняла Глэдис, считая особым шиком отдавать ему распоряжения по-французски через переговорную трубку. Чарли был на сто процентов уверен, что этот мерзавец обсчитывает его, берет значительно больше на бензин, масло, на ремонт в дороге – ведь казалось, что его «линкольн» просто жрет горючее и масло.

В Джексонвилле сияло солнце. Чарли получил огромное удовольствие от того, что уволил этого гнусного шофера в ту же секунду, как они подкатили ко входу в отель.

Он выпил целую пинту кукурузной водки, которую ему из-под полы продал рассыльный в гостинице, и завалился спать. Всю ночь он спал как убитый.

Утром он проснулся в хорошем настроении, хотя ему ужасно хотелось пить. После завтрака выписался из отеля и покатался немного по городу. Какое все же наслаждение самому собрать чемодан, сесть за руль своего автомобиля и погонять с приличной скоростью.

У этого ветхого, расшатанного, дребезжащего города все же на ярком солнце, под шатром голубого неба с белыми облаками был веселый, опрятный вид. Он остановился у закусочной возле автобусной остановки, чтобы выпить. Ему было сейчас так хорошо, что он вылез из машины и без костылей доковылял до нагретого солнцем тротуара. У окна на стойке ветер шелестел розовыми и бледно-зелеными страницами журналов и газет.

Тяжело дыша от напряжения, Чарли влез на высокий стул в баре.

– Мне стакан сока лайма, только без сахара, пожалуйста, – сказал он парнишке с крысиным лицом, стоявшему у разливочного аппарата.

Продавец газированной воды и соков и ухом не повел, глядя куда-то в сторону.

Чарли почувствовал, как краска гнева проступает на его лице. «Ну, сейчас я тебя уволю, – подумал он. – Куда он смотрит, этот крысеныш?» За другим концом стойки, жуя сэндвич, сидела блондинка. На самом деле красивая. На ней был элегантный костюм серо-голубого цвета с белыми кружевными воротничком и отворотами на рукавах, на голове – маленькая черная шляпка. На лице ее было выражение такого удивления, словно она только что узнала нечто невероятное… Забыв о своей больной ноге, Чарли передвинулся на несколько стульев, поближе к ней.

– Ну, как все же насчет сока лайма? – крикнул он этому парню, уже не сердясь на него.

Девушка смотрела на Чарли. Да, глаза у нее – чистая голубизна. Она вдруг заговорила с ним:

– Может, вы, мистер, знаете, сколько идет автобус до Майами? Этот парень, очевидно, считает себя ужасно остроумным и все время шутит, а я не могу ничего толком от него добиться.

– Может, проверим вместе? – предложил Чарли.

– Боже, здесь, во Флориде, по-моему, все чокнутые… Вот, еще один юморист нашелся.

– Да нет, я серьезно. Если позволите, я вас туда отвезу, этим вы окажете большую любезность больному человеку.

– А не окажется ли такая поездка с вами фатальной для меня?

– Со мной вам ничего не грозит и вашей девичьей чести тоже, юная леди. Я ведь почти калека. Если хотите, покажу свои костыли, лежащие в машине.

– Что же с вами случилось?

– Авария. Упал с самолетом.

– Так вы пилот?

Чарли кивнул.

– Вы не слишком худощавы и мало смахиваете на Линдберга,[30] – сказала она, оглядывая его с ног до головы.

– Да, набрал немножко лишнего веса. Все из-за этой проклятой ноги! – вспыхнул Чарли.

– Ну что ж, попытка – не пытка. Если я засну в вашей машине, а проснусь в Буэнос-Айресе, то, значит, мне крупно не повезло.

Чарли попытался заплатить за ее кофе и бутерброд, но она ему этого не позволила. В ее манерах было что-то такое, что постоянно вызывало в нем желание рассмеяться.

Он встал, и она увидела, как сильно он хромает. Поджав губки, сказала:

– Да, ничего хорошего. – Увидав его автомобиль, она замерла на миг от удивления. – Ба, выходит, вы процветающий миллионер!

Садясь в машину, оба они смеялись. В ее манере разговаривать тоже было что-то такое, что вызывало у него желание рассмеяться. Девушка не сказала, как ее зовут.

– Называйте меня просто мадам Икс, – пошутила она.

– В таком случае называйте меня мистер А…

Они смеялись, хихикали всю дорогу, до самого Дейтон-Бич. Остановились там на пляже, чтобы окунуться. Чарли было неудобно за свой животик, за хромоту, а она бежала по песку, такая загорелая, такая стройненькая в своем голубом купальнике. Какая у нее хорошая фигурка, правда, бедра чуть толстоваты.

– В любом случае я не похож на человека, у которого одна нога короче другой. Док говорит, что через несколько дней я буду в полном порядке. Если, конечно, стану активно заниматься физическими упражнениями.

– Конечно, я уверена, что у вас скоро все будет хорошо. А то я думала: что это за милый старенький богатый поклонник из местного бара.

– А я думаю, что вы, мадам Икс, красотка хоть куда.

– Надеюсь, вы не станете описывать Кому-нибудь мою красоту, мистер А.

Когда Чарли выходил из воды, нога, казалось, горела, но адская боль все же не отбила поистине волчьего аппетита – такое у него случилось впервые за многие месяцы. После плотного обеда из рыбных блюд они поехали дальше. Она, положив головку ему на плечо, уснула. Как же ему было приятно мчаться по ровному бетонному полотну дороги, хотя, конечно, усталость уже давала себя знать. В Майами она попросила отвезти ее в маленький отель у железнодорожного вокзала и к себе не пригласила.

– Разве мы, черт возьми, больше не увидимся?

– Почему же? Можете увидеть меня в ресторане «Палмс». Я там работаю каждый вечер. Я там – затейник.

– Честно говоря… Я с самого начала понял, что вы затейливая женщина, но никогда не думал, что профессионалка.

– Какую огромную услугу вы мне оказали, мистер А. Теперь могу признаться… Я оказалась на мели – у меня в кармане оставалось как раз столько денег, чтобы заплатить за чашку кофе и бутерброд. К тому же, если бы вы меня сюда не подвезли, я потеряла бы работу… Как-нибудь я расскажу вам обо всем поподробнее.

– Скажите, как вас зовут. Мне хотелось бы вам позвонить.

– Нет, прежде вы скажите свое имя.

– Чарлз Андерсон. Я буду жить, смертельно скучая, в «Майами-Билтмор».

Значит, вы на самом деле мистер А. Не солгали… Ну, до свиданья, мистер А, и еще раз миллион раз спасибо. – и она побежала к отелю.

Чарли уже сходил по ней с ума, в этом у него не оставалось и тени сомнения. Но он так устал за день, что с большим трудом доехал до своего отеля. Поднявшись к себе, он рухнул на кровать и впервые за несколько месяцев крепко заснул, не напившись перед этим.

Через неделю, когда Нэт Бентон приехал к нему, то был ужасно удивлен тем, в какой он, Чарли, хорошей физической форме.

– Вот что значит смена обстановки! – засмеялся он.

Они вместе поехали в Киз. В кармане у Чарли лежала фотография Марго Доулинг – фотография, сделанная профессионалом, в испанском костюме из ее номера. Он ходил в «Палмс» каждый вечер, но пока ему не удавалось вытащить ее с собой куда-нибудь. Если он что-то предлагал, она только кривила губы и качала головой: