– Кто, черт возьми, нас здесь увидит? – проворчал Тэд.

Он все еще хандрил.

– Разве мы не хотим увидеть собственными глазами, что такое ночная жизнь? – сказал юный Роджерс, пытаясь поднять у всех настроение.

Марго уже не слушала, о чем они говорили. Через открытую дверь она вглядывалась в салон бара. Среди иностранцев у стойки она увидела Тони. Он постарел, лицо у него обрюзгло, но это без сомнения был Тони. Он в самом деле выглядел ужасно. На нем мятый белый костюм с бахромой на отворотах штанин, и, разговаривая, он постоянно вилял задом, словно женщина легкого поведения. Как, черт подери, ей, Марго, мог когда-то нравиться этот грязнуля и растрепа? Краем глаза она видела хмурое лицо Тэда, его красивые, чуть растрепанные легкие волосы, ей нравилось, как он одет, как носит свой костюм, точно так, как студент колледжа. Нужно было что-то предпринимать. Только она хотела открыть рот и сообщить всей компании, что ей нужно немедленно вернуться в отель, как перехватила направленный на нее удивленный взгляд Тони – его черные большие глаза, длинные черные ресницы. Он уже направлялся своей вихляющей походкой к их столику, протягивая обе руки.

– Querida mia…[29] Как ты здесь очутилась?

Она представила его друзьям, назвав Антонио де Гарридо, как своего партнера по кубинскому танцу в театре Кейта, но этот нахал не стал ни чуточки притворяться и сразу начал громко называть ее «моя жена, дорогая женушка».

Она видела, как Тэда всего передернуло от этих слов. Вдруг Тэд совершенно изменился, начал суетиться возле Тони, заказывать для него выпивку. Они с Роджерсом о чем-то перешептывались и смеялись. Вдруг Тэд пригласил Тони принять участие в их круизе.

Она понимала, что Тэд больше представляется пьяным, чем был на самом деле. Внутренне она была уже готова к тому, что ее ждет. Их спутники встали. У Тэда красное, как свекла, лицо.

– Нам нужно ехать к капитану по поводу неполадки в двигателе, – сказал он. – Может, сеньор де Гарридо проводит девушек в отель?… Но только прошу не позволять себе того, что я себе не позволяю.

– Увидимся утром, красотки! – пропел юный Роджерс. Как только они ушли, Марго встала.

– Для чего нам торчать здесь, в этом грязном вертепе?… Ты, я вижу, крепко сел на мель, Тони.

У Тони на глазах навернулись слезы.

– Хуже некуда, – сказал он. – Может, моя маленькая Марго помнит… ведь мы когда-то так любили друг друга. Ты, конечно же, знаешь моего патрона, дона Манфрэдо. К сожалению, ему пришлось спешно уехать из Гаваны. Я-то надеялся, что он возьмет меня с собой в Париж, а он привез меня в Майами. Теперь мы с ним раздружились. Нам к тому же еще не повезло в рулетку… Он ни с кем не хочет делиться своими деньгами.

– Почему же ты не устраиваешься на работу?

– В таком вот костюме? Обноски… Мне стыдно даже показываться на людях… может, твои друзья…

– Держись от них подальше, предупреждаю тебя! – выпалила Марго.

– Что теперь будем делать? – проворчала Куини. – Нужно было купить обратные билеты до Нью-Йорка. В следующий раз будет тебе наука. Никогда нельзя уезжать с насиженного места без обратного билета в кармане. Заруби себе это на носу!

Тони отвез их в отель на такси и заплатил за него, сколько они его ни отговаривали. При расставании он закатил трагическую сцену.

– Маленькая моя Марго, если мы с тобой больше никогда не увидимся, то помни: я всегда тебя любил… Я застрелюсь…

Поднявшись к себе на лифте, они из окна видели его – он стоял на тротуаре все на том же месте.

Утром их разбудил гостиничный посыльный и принес на серебряном подносике конверт. В нем лежало письмо Тэда, адресованное Марго. Не почерк, а черт знает что такое! Сплошные каракули. Он сообщал ей, что круиз отменяется, так как приехал его репетитор и сейчас они уезжают за отцом в Палм-Бич. В концерте лежали пять бумажек по двадцать долларов каждая.

Ах, какой молодец, молодец! – воскликнула Куини, увидав у нее в руках деньги. Она даже села в кровати. – Пешедралом домой далековато… Честно говорю, Марго, этот твой парень – не парень, а настоящий принц.

– Сукин сын, будь он проклят! – огрызнулась Марго. – Тебе пятьдесят и мне пятьдесят. Как все же мне повезло, что у меня ангажемент в Майами!

Куини сказала, что возвращается первым же поездом в свой маленький старенький Нью-Йорк. «Очень хорошо, – подумала Марго. – Какое облегчение!» Ей больше не хотелось видеть никого из этой компании.

Не успели они упаковать чемоданы, как на пороге номера появился Тони. У него был несчастный вид. Марго, теряя терпение, заорала на него:

– Для чего, черт побери, ты приперся сюда? Кто тебя вообще пустил в отель?

Тони молча опустился на кресло и, откинув голову, закрыл глаза. Куини, защелкнув замки чемодана, подошла к нему, пристально поглядела на него.

– Ба, да этот тип, кажется, умирает от голода. Может, закажем кофе или что-нибудь посущественнее? Неужели он в самом деле твой муж, как он натрепался?

Марго кивнула.

– Ну, что-то нужно с ним делать. Бедный мальчик, ему, по-моему, и на ногах стоять трудно.

– Думаю, ты права, – отозвалась Марго, разглядывая их обоих.

В этот день она так и не поехала в Майами. Тони на самом деле заболел и, хотя он поел, лучше ему не стало, его даже вырвало. Оказывается, у него во рту не было маковой росинки целую неделю, он только пил, и пил крепко. «Могу поспорить, он еще и наркотики глотает», – прошептала ей на ухо Куини.

Они обе всплакнули, прощаясь. Куини собиралась на вокзал.

– Должна поблагодарить тебя за то прекрасное время, которое мы провели вместе с тобой, – искренне сказала она.

После ее ухода Марго уложила Тони в постель. Администратор в окошечке поднял шум, и ей пришлось признаться, что Тони – ее муж. Теперь нужно было снова зарегистрироваться в отеле, как ей было противно вписывать в книгу постояльцев их имена – мистер и миссис Антонио де Гарридо. Но она все же преодолела себя. Вообще-то ничего особенного, пройдет, подумала она.

Тони поднялся только через три дня. Она вызвала для него врача. Тот прописал больному бромид и горячее молоко. За номер приходилось платить в сутки семь с половиной долларов, плюс еда, которую приносили в номер, плюс услуги врача. Все это стоило денег, а они довольно быстро таяли. Придется заложить кольцо, подаренное Тэдом, – другого выхода нет.

Теперь рядом с Тони она все время чувствовала себя так, словно играет роль в какой-то пьесе. Она его, конечно, еще любила, тут скрывать нечего, но совсем не рассчитывала на такой поворот событий. Когда ему стало лучше, он все чаще заводил с ней разговор о том, какой великолепный номер они с ней могут подготовить. Может, ей удастся протолкнуть его в том ресторанчике в Майами, в котором она собиралась работать? Тони, в сущности, такой добросердечный, милый парень.

Но ее постоянно настораживало одно. Стоило ей куда-нибудь выйти, в магазин или парикмахерскую, возвращаясь в номер, она постоянно находила у них в номере сального черноволосого парня, одного из рассыльных отеля. Когда она спрашивала у Тони, что все это значит, он только смеялся и отговаривался:

– Да ничего особенного! Просто он приходит, чтобы поговорить по-испански. Вот и все. Он так внимательно меня слушает!

– Понятно, понятно, – говорила она.

Ее и так тошнило от всего вокруг, так что наплевать!

Однажды утром, когда она проснулась, Тони в номере не было. Пачка денег из ее кармана исчезла, исчезли все драгоценности, кроме солитера с бриллиантом на пальце. Она позвонила вниз администратору, осведомилась, заплатил ли он по счету. «Нет, – сообщили ей, – он ничего не заплатил, а лишь попросил разбудить ее в двенадцать. Вот и все. Никто не видел, когда он вышел. Этот сальный гостиничный рассыльный тоже куда-то пропал».

Теперь у Марго оставалась только шубка, да еще пятьдесят центов в кошельке. Она не потребовала принести ей счет, но точно знала, что придется заплатить пятьдесят или даже шестьдесят баксов. Она тщательно, не торопясь оделась, чтобы пойти в закусочную и выпить там чашку кофе. Больше она ничего не могла позволить себе на завтрак.