Выходя, он так грохнул стеклянной дверью, что одно стекло вылетело и разбилось о пол.

Эгнис прибежала на звон из столовой.

– Ах, как все это ужасно! – закричала она. – Я все слышала. Я-то думала, что мистер Андерсон оставил тебе какой-то трастовый фонд.

– У этого парня не все в порядке с головой, – объяснила Марго.

Через несколько минут зазвонил телефон. На проводе был Клифф. Весь в слезах, он умолял простить его за такой срыв, спрашивал, нельзя ли сейчас к ней вернуться, поговорить обо всем спокойно.

– Я не желаю видеть твоей рожи! – отрезала она, вешая трубку.

– Ну, Эгнис, такие вот дела, – сказала она, отходя от аппарата. – Нужно как следует над всем этим поразмыслить. Клифф прав в отношении этого старого дурака Кассиди. Этот парнишка никогда не был ни в чем замешан.

– Подумать только, а с виду такой достопочтенный человек, – сказала Эгнис, прищелкнув языком.

Раймонд объявил, что обед готов. Марго с Эгнис обедали вдвоем, сидя на противоположных краях длинного стола красного дерева, заставленного серебряной посудой на бумажных салфетках.

Суп остыл, и к тому же был пересолен.

– Сколько раз я твердила этой бестолковой девке, что не нужно ничего варить, просто опорожнить банку и все подогреть, – раздраженно жаловалась Марго. – Ах, Эгнис, почему бы тебе не заняться домом… Я никак не могу заставить их делать все так как надо…

– С большим удовольствием, – откликнулась довольная Эгнис. – Только мне еще никогда не приходилось управляться с таким большим домом, как ваш.

– А у нас его и не будет, – сказала Марго. – Придется ужиматься.

– Может, мне лучше написать мисс Фрэнклин, спросить, нет ли у нее работы для меня?

– Нет, пока не нужно торопиться, – одернула ее Марго. – Мы еще можем прожить здесь месяца два. Мне в голову пришла идея. Неплохо пригласить сюда Тони. Что, если мы пошлем ему билет? Пусть приезжает. Как ты думаешь, он меня снова не предаст, не станет злоупотреблять наркотиками?

– Но его же вылечили. Он сам говорил мне, что с этим покончил насовсем. Ах, Марго, – бормотала Эгнис над своей тарелкой. – Какая ты искренняя девушка, какая у тебя открытая душа… как и у твоей бедной матери… ты всегда думаешь о других…

Тони приехал в Майами, но он был такой бледный, словно мучной червь, однако стоило ему поваляться на пляже, позагорать, понырять среди больших, крутых пенистых волн, как он тут же обрел отличную физическую форму. Он теперь стал снова очень хорош собой, одно загляденье, он был им обеим очень благодарен за приглашение и всегда с удовольствием помогал Эгнис в ее работе по дому. Они уволили служанок. Те оказались не нужны Эгнис, которая с самого начала говорила, что ничего не может делать вместе с ними, уж лучше будет справляться со всем одна. Когда к Марго приходили в гости знакомые мужчины, она представляла им Тони как своего кубинского родственника. Он чуть не умер со смеху, когда Марго предложила ему научиться водить машину. Но, как это ни странно, он овладел этим искусством очень быстро и им пришлось расстаться с Раймондом. Однажды, когда он собирался отвезти ее на встречу с какими-то крупными риэлтерами, она в шутку предложила ему примерить униформу их бывшего шофера, посмотреть, как она будет на нем сидеть. Он в ней выглядел хоть куда. Но когда она предложила ему ездить в ней, то он закатил ей настоящий скандал, долго обиженно говорил о чести, мужском достоинстве. Марго успокоила его, сказав, что пошутила, а он ответил: шутка, мол, или не шутка, а он не будет ее носить (хотя шоферская форма ему явно нравилась, Марго часто заставала его перед зеркалом в холле, когда он в ней красовался). Недвижимость в Майами пользовалась спросом, и Марго удалось получить тысячу долларов прибыли за свои права, правда существовавшие только на бумаге. Ей никак не удавалось получить деньги наличными.

Близнецы-аукционисты, с которыми она познакомилась в Корал-Гейблз, не скупились на советы, но, кроме этого, от них, по ее мнению, ожидать было нечего, и она с большим подозрением относилась к ним. Они всегда бывали у нее по вечерам и по воскресеньям, сжирали всю провизию из холодильника, выпивали все спиртное в доме, напыщенно разглагольствуя при этом о тех великих, захватывающих дух перспективах, которые они откроют перед ней. Эгнис в шутку говорила, что стоит ей начать выбивать дома морской песок из туфли, как оттуда непременно выскочит один из близнецов. Они никогда никого с собой не приводили и никогда не приносили с собой даже бутылки виски. Эгнис терпимо относилась к ним, потому что Эл подбивал к ней клинья, а Эд пытался охмурить Марго. Однажды в воскресенье, после того как они весь день пролежали на солнышке на пляже попивая коктейли, Марго поднялась к себе, чтобы переодеться. Она уже начала стаскивать с себя мокрый купальник, как к ней в комнату ввалился Эд и стал неистово срывать его с нее. Она его ударила, но он и ухом не повел, так как был сильно пьян, а лишь удвоил свои усилия. Она была вынуждена закричать, позвать на помощь Тони, чтобы он хоть в такой ситуации сыграл роль мужа. Тони, схватив стул, уже был готов обрушить его на голову сластолюбца, но в эту минуту в комнату вошли Эл с Эгнис. Им хотелось узнать, что это там за шум. Эл заступился за своего брата Эда, ударил Тони и завопил, что он, Тони, сводник, а эти две женщины – проститутки, черт бы их побрал. Марго не на шутку струхнула. Им бы никогда не выпереть близнецов из своего дома, если бы не Эгнис. Она побежала к телефону и сказала, что сейчас вызовет полицию. Близнецы вначале хорохорились, говорили, пусть вызывает, полиция как раз и занимается тем, что выгоняет из города таких женщин, как они, но потом опомнились, быстро оделись и ушли. Больше Марго никогда их не видела.

После их ухода Тони закатил истерику. Громко рыдая, он кричал, что никакой он не сводник, что жизнь его здесь хуже некуда и что он покончит с собой, если они ему не дадут денег на обратный билет до Гаваны. Чтобы заставить его остаться, им пришлось пообещать ему отсюда уехать, уехать как можно скорее.

– Успокойся, Тони, успокойся, – увещевали они его. – Мы знаем, что тебе здесь не нравится, мы уедем, уедем в Калифорнию. – Эгнис гладила его по голове как ребенка.

– К тому же эти песчаные мухи на пляже становятся просто невыносимыми, – вторила ей Марго. Она спустилась в гостиную, приготовила всем еще по коктейлю. – Все, дно у бочки вышибли, пора сматываться из этой дыры, – сказала она. – Мне все здесь обрыдло.

Жарким днем, когда солнце палило вовсю, они, погрузив все свои вещи в «бьюик», отправились в путешествие по Соединенным Штатам. Тони сидел за рулем, только не в униформе, а в новом приталенном белом полотняном костюме. В машину было свалено столько чемоданов и разного домашнего скарба, что для Эгнис едва нашлось местечко на заднем сиденье. Гитару Тони подвесили изнутри к крыше. Сундук Марго с ее гардеробом привязали веревкой сзади.

– Боже праведный! – воскликнула Эгнис на заправочной в Уэст-Палм-Бич, где они остановились на несколько минут, чтобы заправиться. – Со стороны мы похожи на странствующий цирк-шапито.

На всех у них было около тысячи долларов наличными. Марго передала их на хранение Эгнис, и та держала их в своей черной сумочке. Весь первый день их путешествия Тони только и говорил, что о своем шумном успехе в кино.

– Если Валентино смог, почему я не смогу? Ведь мне легче после него, не правда ли? – говорил он, вертя шеей, чтобы посмотреть на свое отражение, на свой чеканный профиль в ветровом стекле.

На ночлег они останавливались в туристических лагерях. Все спали в простой хижине, чтобы зря не тратиться, а питались консервами. Эгнис все это очень нравилось. Она говорила, что все это ей напоминает старые веселые денечки, когда они гастролировали по сети театров Кейта, а Марго была маленькой актрисой. «Хотя она и была ребенком, маленькой артисткой, – признавалась Марго, – но она сама себя считала настоящей заслуженной взрослой актрисой». К полудню Тони начинал жаловаться на боли в запястьях, и тогда за руль садилась Марго.