– Он не отпустит, – сказал золотой дьюс. – Не бойся.

Фиоре вновь почувствовала, как шевелится волк, и потребовала объяснений. Прикосновение Теймара, о котором она еще вчера мечтала, сделалось неприятным, и грешник это почувствовал: он и впрямь принялся рассказывать, что произошло, но его голос звучал как-то тускло, невыразительно.

Преграда была предназначена для того, чтобы Эйлам не могли покинуть люди.

Люди, но не дьюсы.

«Мы же единое целое, – сказал Теймар, и золотое облако еле слышно повторило последние слова. – Мы неразделимы, хоть в нави это не столь очевидно, как наяву. Если он может покинуть Эйлам сейчас, то я не вижу причин, по которым это не удастся сделать днем. Если понадобится, я смогу уйти…»

Фиоре показалось, что с неба на нее вот-вот посыплются камни.

– Ты собираешься нас бросить?!

– Не раньше, чем выполню обещание, – ответил грешник. Ей почудилась недосказанность, и он тут же прибавил: – Я пока что не знаю, когда это произойдет.

«Скоро, – поняла девушка. – Он уже все просчитал, все понял. Он уничтожит навь, как обещал, и уйдет. Ох, Создатель! Я и не думала, что все случится так быстро… слишком быстро!»

– Дверь… – вдруг проговорил Геррет. – Там дверь… Вы ее видите?

Шагах в двадцати от места, где они стояли, дорога поворачивала, прячась за холмом. Дверь располагалась именно там, причем прямо на дороге. Выкрашенная в зеленый цвет, с молотком в форме какой-то замысловатой фигуры и маленьким ковриком, постеленным у порога…

Как будто дом, внутрь которого она вела, стал невидимым.

– Ой, а ведь я ее уже видел раньше! Только это давно было, год назад. Еще до того, как мама запретила мне на улицу выходить.

– И где же ты ее видел? – спросил грешник. – Наяву?

Геррет решительно замотал головой:

– В нави. Где-то в двух кварталах от нашего дома, если в сторону совета идти.

– Теймар… – Фиоре закашлялась, скрывая волнение. – Я видела такие двери раз десять, если не больше. Это все шуточки какого-то заблудшего дьюса. Или нескольких. Разве кто-то мог построить дом в таком месте?

– Ты сама ответила на свой вопрос, – сказал Теймар, а золотое облако пробормотало: «Дьюс, еще чего… Никакой это не дьюс!» – Наяву здесь нет дома, так откуда же взяться дьюсу?

– Следует понимать, перед нами фаэ? – парировала девушка и тут же вспомнила дверь в песке, которую им обоим довелось увидеть не далее как накануне днем. Выражение ее лица, наверное, сделалось очень красноречивым, потому что грешник усмехнулся:

– Вот сейчас и проверим.

Хватка у Теймара была крепкой, любопытство тянуло его вперед, а Геррет подливал масла в огонь, нетерпеливо вытягивая тонкую шею, чтобы поскорее разглядеть загадочную дверь в мельчайших подробностях. Фиоре ощутила себя камнем, привязанным к ноге грешника, – этаким мельничным жерновом, большим и тяжелым. Она не могла остаться на месте, не могла удержать Теймара и Геррета… Ветерок тронул верхушки деревьев на холме; это был не ветер нави, а настоящий северный фаэ, весьма редкий гость в мире сновидений. Он принес тот самый запах – резкий, неприятный, пробуждающий тревогу. Запах зверя. Девушка неохотно сделала шаг и внезапно поняла, как должна поступить.

«Ты хотела, чтобы я признала твою власть? Тогда помоги мне!»

«Что ж, – ответил знакомый голос. – Ты сама попросила».

И на них упала тьма…

…Скрипка то плакала, то выла, и от жутких звуков кружилась голова.

«Где я? Что со мной?»

Вслед за слухом стали постепенно возвращаться и другие чувства: сначала Фиоре ощутила тяжелый запах ночных цветов, потом вдруг поняла, что дрожит от холода и что странная ноющая боль поселилась в ее запястьях и щиколотках. Зрение вернулось последним, но легче не стало – кругом по-прежнему простирался непроглядный мрак.

– Где я?!

Невидимый скрипач перестал терзать струны, и девушка услышала легкие шаги, которые могли принадлежать лишь Черной хозяйке. Шорох шелка… Негромкий далекий смех… Еле ощутимое прикосновение – затянутые в черную замшу пальцы вскользь прошлись по ее шее, словно обозначив место для удара топором.

«Тебе конец. Ты моя».

– Ошибаешься! – Голос Фиоре предательски дрогнул. – Я не твоя… Я ничья!

«Не обманывай себя. Ты никогда не была свободной. Сначала море… Потом Кьяран и краски – но недолго, совсем чуть-чуть… А теперь появился этот, золотоглазый! Из вас могла бы получиться неплохая пара, сложись все по-другому, но ты все решила, когда позвала меня».

Пока Черная хозяйка говорила, остатки смелости покидали ее пленницу, как вода покидает треснувший кувшин.

«Теперь я исполню свою… и твою мечту».

Во тьме расцвели тысячи огненных цветов, сумасшедший музыкант вновь заставил скрипку рыдать, а невидимые цепи натянулись, вынуждая Фиоре идти вперед. Она повиновалась – бездумно, словно кукла.

«Теперь этот город полностью принадлежит мне».

Безглазые личины окружили девушку со всех сторон, схватили за руки, увлекли за собой. Среди разноцветных масок мелькнула серая кошачья морда – Ньяга был поблизости и, наверное, ждал удобного момента, чтобы кинуть в нее еще одну молнию. «Ну и пусть, мне все равно». Фиоре подняла голову и поначалу решила, что видит небо, полное ярких звезд, – небо нави, – однако уже в следующее мгновение стало понятно, что над ней лишь высокий потолок и стая блуждающих огней. Это был не бульвар Щеголей, а огромный зал, но здесь тоже танцевали дьюсы.

Теймара рядом не было.

Геррет пропал.

«Не думай ни о чем, танцуй!»

Дьюс в пестрой маске попугая потянул ее за руку, привлек к себе. Фиоре попыталась воспротивиться, но цепи натянулись, а кандалы больно сжали запястья. Звезды на небе, мигнув, сложились в огромную надпись: «Подчинись!» Сопротивляться не было сил, и она поддалась: позволила закружить себя в танце, который делался все безумнее, позволила себе проиграть эту безнадежную битву.

– Все верно, – сказал попугай, тряхнув золотыми перьями. – Иногда единственный выход – притвориться, что проиграл. А потом, едва твой противник утратит бдительность, нужно… что?

– Убить его? – выдохнула Фиоре, не веря своим ушам. В прорезях маски лукаво блестели знакомые темные глаза, а покрывавшие ее яркие полосы и пятна постепенно растворялись, уступая место чистому золоту. Сковавшие ее волю невидимые цепи вновь натянулись… и лопнули.

– Нужно бежать! – крикнул Теймар и, крепко сжав ее руку, ринулся сквозь толпу.

– Хватайте их! – закричал один из дьюсов, которого грешник сбил с ног. Его оглушительный вопль подхватили остальные, но ни один из них не попытался схватить беглецов.

«Они не служат Черной хозяйке, – поняла Фиоре. – Они просто развлекаются!» Ей было известно, однако, что у повелительницы нави есть слуги – преданные и очень опасные.

Миг – и толпа веселых духов отхлынула как морская волна.

Теймар и Фиоре выбежали из бального зала и оказались на лестнице, освещенной призрачными голубовато-зелеными огнями, которые стайками парили тут и там. Ступени были слишком широкими, словно предназначались не для человеческих ног, но грешник бежал по ним, легко взмывая в воздух на каждом шагу. В какой-то момент Фиоре ощутила, что ее тело почти ничего не весит.

«Наяву я бы уже давно выбилась из сил…»

Они бежали куда-то вниз, а лестница все не кончалась. Отчасти это напоминало Риаррен, хотя там было не так красиво и не так страшно. Звуки музыки постепенно отдалялись, и лишь это помогало осознавать, что они все-таки двигаются, а не стоят на месте.

– Что такое? – вдруг спросил золотой дьюс, и Теймар тотчас же остановился. – Ты прислушайся… Какой-то странный звук… Кто-то воет? Я не видел в этом замке ни одной собаки.

Фиоре прислушалась и поняла, что собаки ни при чем.

От страха ей стало очень холодно…

– Это волчий вой, – сказал грешник. – И он раздается оттуда, куда мы идем.

– А я еще подумал: почему это нас никто не попытался догнать? – насмешливо проговорил дьюс. – Сдается мне, отсюда нельзя выбраться не попрощавшись с хозяйкой. Ну что, идем дальше?