© А. В. Глебовская, перевод, примечания, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2020

Издательство АЗБУКА®

– Прошу прощения, сэр, это Пламфилд? – осведомился маленький оборванец у мужчины, открывшего внушительные ворота, перед которыми мальчугана высадил омнибус.

– Да. Тебя кто прислал?

– Мистер Лоренс. У меня письмо к хозяйке.

– Ладно, ступай в дом и передай в руки, она, паренек, тебя примет.

Мужчина говорил приветливо, и мальчик зашагал дальше, сильно приободренный. Сквозь мягкую весеннюю морось Нат увидел перед собой большое квадратное здание, точнее, гостеприимный на вид дом со старомодным крыльцом, широкой лестницей и светом во многих окнах. Жизнерадостное сияние не скрывали ни занавески, ни ставни, и, прежде чем потянуться к дверному молотку, Нат успел заметить множество маленьких теней, которые танцевали на стенах, услышать завлекательный гул мальчишеских голосов и ощутить, что вряд ли эти свет, тепло и уют могут предназначаться бездомному «пареньку» вроде него.

«Надеюсь, хозяйка меня примет», – подумал он и не слишком решительно качнул большой бронзовый дверной молоток в форме головы веселого грифона.

Открыла ему румяная служанка. Взяв у него протянутое письмо, она улыбнулась. Видимо, принимать чужих мальчиков ей было не впервой, потому что она тут же указала на стул в вестибюле и проговорила, кивнув:

– Посиди тут, пусть вода на половик стечет, а я отнесу миссус.

Нат нашел, чем заполнить ожидание, – он с любопытством озирался, радуясь и увиденному, и тому, что из темноватого уголка у двери можно делать это незаметно.

Похоже, в доме так и кишели мальчишки, которые коротали дождливые сумерки, устраивая самые разные проказы. Мальчишки были повсюду, «впереди, и позади, и куда ни погляди», потому что сквозь открытые двери видны были симпатичные компании больших мальчиков, маленьких мальчиков и средних мальчиков: кто-то из них посвящал вечер отдыху, кто-то – буйству. Две большие комнаты справа явно служили классами – в них виднелись парты, карты, доски и книги. В камине пылал огонь, несколько лентяев развалились прямо перед ним, ведя беседу про новую крикетную площадку, да с таким жаром, что ботинки так и мелькали в воздухе. В одном углу, не обращая на шум никакого внимания, упражнялся в игре на флейте долговязый юнец. Еще двое-трое прыгали через парты, время от времени приостанавливаясь, чтобы отдышаться и похохотать над забавными рисунками какого-то озорника – тот исчертил доску карикатурами на всех присутствовавших.

В комнате слева стоял длинный стол, накрытый к ужину, – вместительные кувшины со свежим молоком, горки ломтей черного и белого хлеба, аккуратные стопки глазурованных пряников, столь милых мальчишескому сердцу. Пахло тостами, и к этому благоуханию примешивались нотки печеных яблочек – обольстительный запах для юного носа и желудка, сильно проголодавшихся.

Впрочем, веселее всего было в прихожей: у дальнего входа шла буйная игра в пятнашки. На одной площадке играли в шарики, на другой – в шашки, а на лестничной площадке сидели мальчик с книжкой, девочка с куклой (она пела ей колыбельную), два щенка и котенок; по перилам непрерывной чередой съезжали мальчики помладше, рискуя нанести непоправимый урон как своей одежде, так и конечностям.

Засмотревшись на эту удивительную круговерть, Нат все дальше выходил из своего уголка, и, когда один особенно проворный юнец съехал по перилам столь стремительно, что не смог вовремя остановиться, а просто свалился на пол, треснувшись о него так, что не уцелела бы ни одна голова, кроме той, которая за одиннадцать лет постоянного тресканья приобрела крепость пушечного ядра, Нат забылся окончательно и бросился к поверженному ездоку, ожидая, что тот на последнем издыхании. Однако юнец мгновенно проморгался, а потом, не вставая, посмотрел в новое лицо с удивленным:

– Привет!

– Привет, – откликнулся Нат, не зная, что тут еще можно сказать: самому ему такой ответ показался кратким и подходящим.

– Ты новенький? – не пошевелившись, осведомился распростертый на полу юнец.

– Пока не знаю.

– А звать тебя как?

– Нат Блейк.

– А меня Томми Бэнгс. Пошли наверх, попробуешь съехать тоже.

Томми поднялся на ноги, будто внезапно вспомнив о правилах гостеприимства.

– Не стоит пока, сначала понять бы, оставят меня или нет, – ответил Нат, чувствуя, что с каждой секундочкой ему все сильнее хочется остаться.

– Гляди-ка, Деми, у нас новенький. Займись им.

С этими словами непоседа Томас вернулся к своим бойким развлечениям.

В ответ на его слова мальчик, читавший на лестнице, поднял большие карие глаза, а после короткой паузы, как будто слегка смутившись, засунул книгу под мышку и неспешно спустился вниз поприветствовать новоприбывшего – тому очень пришлось по душе симпатичное, с ласковыми глазами лицо этого стройного паренька.

– Ты видел тетю Джо? – спросил он, как будто речь шла о какой-то важной церемонии.

– Я пока никого, кроме вас, не видел. Жду, – ответил Нат.

– А дядя Лори тебя видел? – вежливо, но серьезно продолжил расспросы Деми.

– Мистер Лоренс видел.

– Он – дядя Лори, и он всегда присылает симпатичных мальчиков.

Нат просиял, услышав эти слова, – от улыбки его худенькое личико сделалось очень миловидным. Что еще сказать, он не знал, поэтому они стояли без слов, дружелюбно глядя друг на друга, пока не подошла девочка с куклой в руках. Она была очень похожа на Деми, только ростом поменьше, а лицом – круглее и румянее, да и глаза у нее были голубые.

– Это моя сестра Дейзи, – сообщил Деми, как будто речь шла о некоем редкостном и очень драгоценном создании.

Дети кивнули друг другу, на щеках девочки от удовольствия проступили ямочки, и она располагающим тоном произнесла:

– Надеюсь, ты у нас останешься. Тут совершенно замечательно, правда, Деми?

– Совершенно верно: для этого Пламфилд тете Джо и нужен.

– Похоже, действительно очень милое место, – заметил Нат, чувствуя, что должен как-то ответить на такие любезные слова.

– Лучшее место на свете, правда, Деми? – сказала Дейзи, явно считавшая брата главным авторитетом во всем.

– Ну, лично я считаю, что в Гренландии, где айсберги и тюлени, все-таки интереснее. Но Пламфилд мне нравится, тут очень хорошо, – ответил Деми, который как раз читал книгу про Гренландию. Он собирался было предложить Нату вместе взглянуть на картинки, – а он объяснит, что к чему, – но тут вернулась служанка и проговорила, кивнув на дверь гостиной:

– Так, можешь входить.

– Я очень рада. Ступай к тете Джо. – Дейзи взяла его за руку с мило-покровительственным видом, отчего Нат тут же почувствовал себя как дома.

Деми вновь погрузился в чтение, а его сестра повела новенького в заднюю комнату, где полный джентльмен резвился на диване с двумя мальчишками, а худенькая дама как раз дочитывала письмо – судя по всему, по второму разу.

– Вот он, тетушка! – объявила Дейзи.

– Так это и есть новенький? Рада тебя видеть, дружочек, надеюсь, тебе у нас будет хорошо, – сказала дама, привлекая его к себе и откидывая ему волосы со лба с такой материнской заботливостью, что одинокое сердечко Ната сразу же потянулось к ней.

Была она совсем не красива, но, глядя на ее жизнерадостное лицо, каждый понял бы, что она не забыла детских причуд и привычек, и то же самое чувствовалось в ее голосе и повадках; именно эти вещи, которые непросто описать, но очень легко увидеть и ощутить, делали ее человеком легким и уживчивым, перед которым никто не робеет, – «симпатягой», как это называлось у мальчишек. Она заметила, как у Ната дрогнули губы, когда она приглаживала ему волосы, и ее вдумчивые глаза сделались мягче, а потом она притянула маленького оборвыша ближе и произнесла: