– А, да-да, кстати! Ну, мое жилище трудно назвать дворцом, я люблю скромность, ты же знаешь. Вонь прямо в кабинет пошла, я в тот раз на первом этаже ночевал, в кабинете. Карать за подобную мелкую глупость не собираюсь, но знать бы хотел.

– Безусловно, ваше Высочество, скромность вашего Высочества известна далеко за пределами Империи! Вот этот круг включает в себя всех, кто имеет право в это время перемещаться без дополнительного разрешения именно возле стен вашего дворца… особняка, прошу ваше Высочество простить мне оговорку!

– Так. – Токугари вглядывался в криво начерченный круг, словно пытаясь прочесть там имя нахала, чье легкомыслие самым злокозненным образом потревожило в то утро ноздри престолонаследника и его прекрасной соседки по кабинетному дивану, часто служившему альковом для его Высочества..

– Чертим второй круг, частично пересекающий первый… Это список всех конных гвардейцев полка Тургун, заступивших в ту ночь в караул в пределах Большого императорского дворца.

– Почему именно Тургун? Черные тоже дежурили?

– Потому что, по всем признакам, да и со слов сторожа, конь мог показаться в легких сумерках чагравым, мышастым, даже гнедым – но никак не вороным!

– А, да. «Тургуны» же как раз на мышастых. Продолжай.

– Ну и третий круг, пересекающий эти два: список караульных и стражников всех полков, ведущих обход в этот час, либо сменяющихся с дежурства…

Токугари задумался, затем вынул из ножен кинжал и стал расковыривать песок в месте пересечения трех кругов.

– Угу. Примерно понял. Остроумно. Но у меня пара замечаний, Керси. Ты сказал три круга, а я только с твоих слов насчитал их пять. Разреши, я не буду их перечислять. Но – не три, Керси.

– Виноват, ваше Высочество!

– Продолжаю. Надо еще, насколько я понимаю, уметь выбрать эти три круга, чтобы они пересеклись в нужной точке. Когда точка известна – прочертить сии три круга легко, а вот когда ответа не знаешь… Ты разгадал этого гвардейца?

– Думаю, да, ваше Высочество.

– И кто он?

Керси мучительно покраснел и даже стиснул пальцы в кулаки, чтобы унять в них дрожь. Он вдруг понял, что в этот миг решается его будущее, и оно зависит от одного короткого ответа. Самое время было прочертить в мозгу все три круга с перечнями возможностей, чтобы выбрать в точке пересечения тот самый, единственно правильный, но мысли беспорядочно метались в голове и никаких кругов выстраивать из себя не хотели. Он – бедный дворянин, без наследства, можно сказать, без будущего, ибо от возвращения в удел он почти отказался, а в дворцовый штат его все еще не приняли… Его светлость маркиз Хоггроги поймет и простит переход своего рыцаря на службу к другому повелителю, своему государю, но не поймет и не простит метаний туда-сюда…

– Я… не могу этого сказать, ваше Высочество.

– Почему? Сам же сказал, что знаешь?

– Я дворянин, ваше Высочество, и предпочел бы видеть в вашем светлейшем окружении верных слуг, а не продажных трусливых холопов. Прикажите мне наказать невежу – я вызову на дуэль и порежу его на ломти. Но…

– Друг, называется. Ну и друг! Я вот безо всяких кругов разобрался, пока с тобою беседовал. Хочешь скажу?

– Как будет угодно вашему Высочеству.

– Мне будет угодно высказать предположение, что в точке пересечения твоих кругов, сударь мой Керси Талои, оказался гвардеец «тургунного» полка, хвастун и болван барон Лади Дабо. Что скажешь?

– Я могу только смиренно восхититься проницательностью вашего Высочества и попросить прощения за дерзость, с которою я позволил отнять у вашего Высочества время на пустые рассказы об этих трех дурацких кругах!

– Я – прав?

– Гм… Ваше Высочество сами высказали сие предположение о… всаднике, в утвердительной форме. Затем ваше Высочество соизволили задать мне прямой вопрос, с тем, чтобы я подтвердил, либо опроверг правоту ваших умозаключений, и я… Мой долг дворянина и верного слуги вашего Высочества…

– Я – сожри меня кхор – прав??? Керси, я мягок, добр, но не доводи меня до худого своей бесконечной болтовней…

Керси затараторил в ответ, ибо ясно видел, что принц вспылил не на шутку:

– Так точно, ваше Высочество! Вы правы, и честь дворянина запрещает мне опровергать несомненную правоту вашего Высочества, тем более, что и я, в силу моих скромных способностей, совершенно уверен в неопровержи…

– Тогда умолкни, бубенчик. Твои «три круга» – полезная штука, очень они помогают мысли по полочкам разложить…

– Но «Истина трех кругов» отнюдь не мо…

– Я ее от тебя услышал. Давеча этот болван барон Лади не нашел ничего лучшего, как всему миру рассказывать, что я, избиваемый Его Величеством, с плачем и воем бежал по анфиладам дворца и едва не наступил ему на ногу. У него будет время и возможность ответить за свои байки, но это когда-нибудь потом, сейчас же меня грызут более насущные проблемы. Керси…

– Слушаю, ваше Высочество!

– Я тебе все рассказал, что знал. Займешься этим делом. Вычерчивай круги, нарезай круги, води хороводы, ищи, одним словом. Денег лишних у меня нет, но на эту задачу – найду, сколько потребуется. Как только старик повенчает тебя в рыцари – смогу принять тебя в дружину. И сразу же поручу тебе наладить вестовую службу, у меня с этим просто беда. Справишься?

– Так точно, ваше Высочество, справлюсь!

И без солдафонства, ты при дворе, а не в казарме: да, либо нет, сего вполне достаточно при разговорах накоротке. Понял?

– Да, ваше Высочество.

– Отчеты по розыску и расходам – лично мне и только мне, и только в устном виде, минуя имущников и канцлера. Ступай.

Дракона и обоих медведей изловили на Плоских Пригорьях, тургуна же пришлось везти с далекого севера, со всеми предосторожностями, ибо любая простуда способна свалить грозное чудовище замертво быстрее любых стрел и секир.

Позднее лето было теплым как никогда, однако в пределах Океании богиня Погоды позволяет себе самые невероятные капризы, совершенно не сообразуя их с чаяниями смертных, поэтому главный устроитель зрелищ с превеликим облегчением выслушал пожелание Его Величества посмотреть на представление.

– Слышал я – мелковат тургунчик? А, Лимчи?

– Ну, как сказать, Ваше Величество… Кабы того оживить, чья голова в Большой кунсткамере хранится – тот крупнее был, ясное дело. Но и этот хорош: одиннадцать локтей в полный рост, от макушки до когтя, а от хвоста до зубов – вдвое против того. Спелый, зрелый самец, в цветущей силе.

– Не болеет?

– Здоровехонек! А тухлятины сожрал! Но уже третьи сутки не кормим, Ваше Величество, даем редкими шматками, только чтобы злобу и силу поддержать. Тако же и с драконом, и с ведмедями.

– С медведями.

– Что, Ваше Величество? Прошу прощения?..

– Не с ведмедями, а с медведями, олух.

– Виноват, Ваше Величество! – Устроитель немедленно повалился в ноги императору.

Ликумачи Васа за почти пятьдесят лет службы выцарапал себе грамоту на дворянство, себе и потомкам своим, но никогда этим не козырял и не кичился, помня из каких низов пришлось ему выбираться в поднебесье, к почетной императорской службе… В высшее общество ходу ему не было, да он его и не искал. Женившись, по прямой протекции Его Величества, на худородной дворяночке, заимел от нее четверых детей, сыновей и дочерей поровну. Дети, воспитанные, как положено дворянам, выросли дворянами и, поперек всем насмешкам сверстников, не гнушались отцовской неотесанности и невежества, а младшая дочь, любимица, даже и прилюдно никогда не стеснялась проявить к нему любовь и уважение.

Ликума Вас – в далеком прошлом так звали простолюдина, из цирковых служек-трупоносов, Ликумачи Васа – так ныне записали его в большой дворцовый гербовник.

Любой аристократ, услышав недовольство в голосе Его Величества, тоже повинился бы, постарался бы загладить вину и получить за нее прощение, но делал бы это по всем правилам вежливости большого света, в поклонах, больше похожих на танцы, в цветистых и вычурных выражениях, которые Его Величество с трудом выносил… Чванливые и тупые рабы этикета. Доведись такому на кол сесть – он и там постарается вытесать из себя образец изящества и хорошего тона… Хотя, как правило, колы – они для вражеских пленных и для простонародья… То ли дело верный Лимчи: нырк рылом в ковер и трепещет… сам не шибко понимая собственной вины… С другой стороны, хорошие манеры и гордость подданных – тоже необходимы, да, да, важны не менее, чем пресмыкательства, ибо они – великое подспорье государеву ремес…