Незадолго до смерти Себастьяно Дзиани сделал еще одно изменение в процедуре выборов дожа. Вместо одиннадцати выборщиков, назначаемых Большим советом, было решено, что совет теперь будет назначать только четверых, и эти четверо будут выставлять команду из сорока человек, причем за каждого должно быть подано по меньшей мере три голоса из четырех. В результате этой процедуры – хотя она и упростилась в сравнении с прежними годами – в 1178 году выбрали Орио Мастропьетро, пожилого дипломата, служившего в посольствах Палермо и Константинополя и сыгравшего там ведущую роль в основании первого государственного займа Витале Микеле. Его дипломатический опыт сослужил ему хорошую службу, ибо на Востоке, как и на Западе, снова начали собираться грозовые тучи.

24 сентября 1180 года после долгой болезни скончался император Мануил Комнин. Следующие пять лет принесли Византийской империи нищету и смуту. Законным наследником Мануила был его двенадцатилетний сын Алексей, мать которого, Мария Антиохская, стала его регентом. Первая латинянка на престоле Константинополя была сестрой норманнского принца Боэмунда III. Мария открыто покровительствовала франкским соотечественникам в ущерб грекам, а потому подданные ее ненавидели. Первый бунт против нее провалился, но второй, в 1182 году, перешел в полномасштабную бойню, во время которой буквально все уроженцы Запада погибли, включая женщин, детей и даже больных в госпиталях. Весь франкский квартал города был разграблен, так что в сравнении с этим разбой, от которого одиннадцать лет назад пострадали венецианцы и генуэзцы, можно было назвать незначительным. Тем временем двоюродный брат Мануила, Андроник Комнин, пришел в столицу и захватил трон. Марию задушили. Вскоре после этого ее юный сын, которого заставили подписать приговор о смертной казни матери, тоже был удушен шнурком. У него осталась невеста, Агнес – византийцы перекрестили ее в Анну, – двенадцатилетняя дочь французского короля Людовика VII. Она приехала в Константинополь за несколько месяцев до бунта, однако из-за ее слишком юного возраста венчание не состоялось. Ничуть не смутившись, шестидесятичетырехлетний Андроник женился на ней, и этот брак был освящен. Последовали почти три года жестокости и террора, с которыми до самой Французской революции ничто не могло сравниться. Наконец, в сентябре 1185 года свергли и Андроника. Толпа растерзала его.

В предыдущий год до Риальто дошла новость, что короткий медовый месяц Венеции с Сицилией близится к концу. Король Вильгельм Добрый и королева Иоанна Английская – сестра Ричарда Львиное Сердце – были бездетными, так что следующей претенденткой на трон стала тетя Вильгельма, Констанция, а она была помолвлена с Генрихом Гогенштауфеном, сыном и наследником Фридриха Барбароссы. Для Венеции и городов Лиги перспектива такого брака была ужасной. Они долго чувствовали себя независимыми от империи, а происходило это в большой степени оттого, что у Фридриха не было в Италии постоянного дома, и по феодальному закону он не мог держать германские войска к югу от Альп. После заключения брака император стал бы не просто титулованным сюзереном, но и полновластным хозяином на полуострове.

Мало что можно было сделать, пока в Византии продолжался кризис, но как только Андроника не стало и на константинопольский трон вступил Исаак II Ангел, венецианцы не стали терять время. В 1186 году начались переговоры, и на следующий год заключили договор. За события 1171 года им была обещана полная компенсация, император вызвался защищать Венецию и ее территории от всех нападений, откуда бы ни исходила угроза. В ответ на это венецианцы обещали за счет императора за шесть месяцев построить на своих верфях от 40 до 100 галер. Каждые трое из четырех венецианцев, проживающих на территории Византии, призывались на службу на галерах под командованием венецианских офицеров, а те, в свою очередь, подчинялись имперскому адмиралу. (Поскольку на каждую галеру требовалась команда из 140 гребцов, можно предположить, что на территории империи до сих пор проживали около 18 000 мужчин призывного возраста.)

Исаак Ангел был порочным и слабым правителем – Никита Хониат писал, что он торговал правительственными должностями, словно овощами на рынке. Но вот почему он решил доверить постройку судов чужому народу, с которым империя последние двадцать лет находилась во враждебных отношениях – особенно когда Константинополь и сам обладал отличными судами, – понять невозможно. Венеция выигрывала во всех отношениях: ей пообещали имперскую защиту и дали власть над всем византийским флотом. Через шестнадцать лет Восточная империя окажется практически беззащитной перед венецианским флотом, и винить ей в этом придется только саму себя.

Венецианский договор с Византией 1187 года почти совпал с трагедией на Востоке. 4 июля сарацины под командованием Саладина разбили армию Ги де Лузиньяна, короля Иерусалима, в битве при Хаттине. Три месяца спустя, 2 октября, святой город пал. Когда эта новость достигла Рима, старый папа Урбан III умер от потрясения. Его преемник, Григорий VIII, не теряя времени, призвал всех христиан в крестовый поход. Для Венеции это был удачный момент. Она недавно начала одну из кампаний за возвращение Зары, которая снова поддалась на уговоры короля Венгрии, правда, в этот раз реакция венгров была сильнее и быстрее, чем ожидалось. Папское предписание объединиться против неверных позволило уйти от конфликта, не потеряв лица.

Ожидалось, что венецианцы с энтузиазмом откликнутся на призыв папы Григория. В результате поражения Иерусалимского королевства при Хаттине они тоже много потеряли. Тир, благодаря быстрым действиям сицилийского флота и просчету Саладина, остался в руках христиан, но Акра, с венецианским кварталом и богатой купеческой колонией, сдалась почти сразу, вместе с Сидоном, Бейрутом и другими городами на побережье и отдаленных районах. Дож Мастропьетро объявил принудительный государственный заем. От знатных семей требовались суммы, точно подсчитанные в соответствии с их доходами. В Пасху 1189 года военный флот пустился в поход, увозя на своих бортах армию, только что собранную со всех уголков Италии.

В последующие месяцы эта армия увеличилась за счет англичан и французов, датчан и фламандцев, германцев и сицилийцев. Из четырех европейских монархов, взявших крест, двое умерли, не добравшись до Святой земли. Вильгельма Доброго Сицилийского болезнь сразила в возрасте тридцати шести лет, старый Фридрих Барбаросса утонул во время переправы через реку Каликадн на юге Анатолии. Но два других вели своих подданных в бой: Ричард Львиное Сердце, ставший легендой благодаря смелости и рыцарской славе, но в то же время импульсивный и безответственный, и Филипп Август, мрачный, необаятельный, но мудрый политик, заслуживший тем самым место среди лучших французских королей в противоположность Ричарду, бывшем одним из худших королей Англии.

Самое доброе, что можно сказать о Третьем крестовом походе, так это то, что он был лучше второго. Он был лучше организован, командиры тоже были опытнее. В этот раз они добились одной значительной победы: после двухлетней осады отвоевали Акру, и, если крестоносцы не всегда соответствовали высшим стандартом рыцарства, установленным Саладином (а вовсе не Ричардом, который организовал хладнокровное убийство почти 3000 пленников-сарацин после падения Акры, добавив еще одно несмываемое пятно к своей репутации), то в целом боролись они отважно, а иногда и героически. Тем не менее в целом поход окончился поражением. Иерусалим остался в руках мусульман, и маленькое христианское королевство Акра ничего с этим не могло поделать.