Почему, почему она не с ним? Сабина оставалась в постели, позволяя всем этим вопросам, на которые не могла найти ответов, тесниться в ее бедной усталой маленькой головке, пока в конце концов не уснула. Ей снилось, что он рядом. Сабина опять чувствовала себя под его защитой, как всегда, когда он был близко. Он держал ее за руку, и все остальное не имело значения.

Должно быть, Сабина проспала несколько часов. Когда она проснулась, в комнату вошла Ивонна.

— Вы проснулись, мадемуазель? — воскликнула она. — Это замечательно. Сейчас вы себя почувствуете лучше. Посмотрите, я вам принесла чай, а повар приготовил специально для вас маленькое печенье. Оно буквально на один укус, но если вы попробуете его, то сразу почувствуете себя лучше. Это очень плохо, так долго отказываться от еды.

— Я постараюсь, — пообещала Сабина. Она уже немного успокоилась. Сон казался таким реальным, в нем не было страха, только покой, полный покой от того, что он был там.

К удовольствию Ивонны или все-таки по причине голода она выпила чай и съела несколько штучек печенья, которое повар специально для нее приготовил. Сабина как раз доедала последний кусочек, когда в комнату вошла леди Тетфорд.

— Ты лучше себя чувствуешь, детка?

Сабина удивилась вопросу, и леди Тетфорд пояснила:

— Ивонна сказала мне, что ты очень устала, и я решила, что лучше тебе сегодня оставаться весь день в постели. Для тех, кто не привык, наша жизнь кажется очень утомительной.

— Да, конечно, — пробормотала Сабина.

— Но хватит лениться, — продолжала леди Тетфорд. — Мы сегодня собираемся вечером на очень большой прием, и я хочу, чтобы ты выглядела великолепно.

— Да, — ответила Сабина механически. В какой-то момент она уже решила сказать леди Тетфорд правду, что не может идти ни на какой прием, где бы и кем бы он ни устраивался.

Она хотела признаться, что сделала прошлой ночью, что решила уйти из дома и никогда не возвращаться. Но потом на нее нахлынуло чувство безнадежности. Как она могла рассказать или объяснить что-то, если у истории не было конца, она его сама не знала. Поэтому девушка предпочла промолчать.

Кто мог бы понять, чем он был для нее и как много значил?

Как глупо и нелепо прозвучали бы слова: «Я убежала с цыганом». А на самом деле для нее все это было так важно. Она нашла человека, которому поверила, который стал ее другом с самого начала. Она страстно полюбила этого человека, а потом потеряла. Он неожиданно пришел в ее жизнь и так же неожиданно ушел из нее, и не осталось ничего, подтверждающего, что он существовал, кроме ее горестных воспоминаний.

Это правда, подумала Сабина. Ее сердце разбито, и та часть его, которую он возродил к жизни, мертва. Она знала, что больше ей не суждено испытать подобных ощущений. Ее сердце и чувства заледенели. Теперь она не могла чувствовать ничего, даже отчаяние, не могла проливать слезы, как в тот момент, когда узнала, что он оставил ее.

— Мария немного подогнала одно платье, как раз под тебя, — сказала леди Тетфорд. — Я берегла его для особого случая. Но хочу, чтобы ты надела его именно сегодня. Когда будешь готова, зайди, пожалуйста, ко мне в комнату. Я хочу кое-что тебе подарить.

— Я приду сразу, как только оденусь, — вяло ответила Сабина.

Ивонна приготовила для нее ванну, добавив в воду душистое масло. От этого аромата девушке захотелось плакать. Он ей напомнил запах цветочных лепестков, которыми было усыпано ложе в лесной спальне. Но после минутного всплеска эмоций она опять перестала что-либо чувствовать. Вновь ничего больше не имело значения.

— Я умерла, — сказала Сабина своему отражению в зеркале немного позже. Она пробормотала эти слова очень тихо, но Мария, которая вместе с Ивонной раскладывала платье на кровати, спросила:

— Мадемуазель что-то сказала? О, это великолепно! Самое красивое платье, которое мадемуазель когда-нибудь надевала!

Мария говорила это, расправляя белые кружева, каскадом спадающие от тонкой талии девушки с турнюра на пол небольшим шлейфом. Тугой корсаж плотно облегал нежные выпуклости ее фигуры, а тонкие кружева на белоснежных плечах были почти такого же цвета, как и ее кожа. Мария подняла волосы высоко на затылок и заколола черепаховыми шпильками. На верхушке каждой из них переливалась бриллиантовая звезда.

— Ее светлость настаивала, чтобы сегодня вас причесали именно так, мадемуазель, — объяснила служанка.

Сабина едва слышала ее голос. Все, что она видела, это пустоту в своих глазах, которые казались слишком большими для бледного, осунувшегося лица. Она действительно была так бледна, что казалось, того и гляди потеряет сознание. Леди Тетфорд, вошедшая в комнату, воскликнула:

— О Господи, детка! Ты так долго одевалась, что я уже решила, с тобой что-то случилось! Ты себя хорошо чувствуешь?

— Да, со мной все в порядке, — ответила Сабина равнодушно.

— Марии придется сегодня вечером нанести на твои щеки немного румян, — сказала леди Тетфорд, критически оглядывая девушку.

— Они подумают, что я привела на прием привидение. — Леди Тетфорд подождала минутку, надеясь, что Сабина что-нибудь скажет по этому поводу, но когда та промолчала, добавила:

— Артур с нами не пойдет, так что не волнуйся, что кто-то заметит их на этот раз. Это только для того, чтобы ты выглядела наилучшим образом.

— Спасибо, — пробормотала Сабина.

— У меня есть для тебя подарок. Я приготовила его к твоей свадьбе, но хочу, чтобы ты надела его сегодня.

Сказав это, леди Тетфорд открыла бархатный футляр, который держала в руках. Внутри лежало бриллиантовое ожерелье. Оно было сделано в форме звезд, одинаковых по размеру и по изысканной красоте, кроме одной, самой большой, расположенной в середине ожерелья. Она достала его и надела девушке на шею. Ожерелье засверкало, заискрилось, переливаясь в лучах солнечного света.

Сабина тупо смотрела на него, вспоминая, что кто-то недавно говорил, что ее глаза похожи на сияющие звезды. Теперь она подумала, что этот огонь был разрушающий, на ее лице не осталось света, оно теперь выражало только пустоту и тоску.

— Мадемуазель никогда еще не была такой красивой! — воскликнула Мария. Ивонна тоже ее поддержала. — Она как сказочная принцесса!

Сабина ничего не сказала, но подумала, что ей все равно и хочет она только одного, быть женой цыгана. Она не хотела ни дорогих нарядов из Парижа, ни бриллиантовых ожерелий, ни звезд в волосах. Ей нужна была неровная твердая дорога под ногами, шум колес цыганской кибитки и осознание, что рядом с ней мужчина, которого она любит и который любит ее.

Девушка вдруг поняла, что леди Тетфорд ждет, и вспомнила, что еще не поблагодарила ее за ожерелье. Она дотронулась до него пальцами и почувствовала холодную твердую поверхность камней. Вот на что будет теперь похожа ее жизнь с Артуром.

— Спасибо. — Ей с трудом удавалось протолкнуть между губ слова, и она тихо добавила. — Вы так добры.

Леди Тетфорд, казалось, хотела что-то сказать или спросить, все ли с девушкой в порядке, но потом передумала.

— Мы должны идти, — сказала она довольно резко. — Нам далеко ехать.

Ивонна подала Сабине накидку и помогла в нее завернуться.

— Будьте осторожны с этим замечательным платьем, мадемуазель, — напомнила Мария, когда девушка повернулась, чтобы идти к двери.

Сабина промолчала. «Мне нужно было простое сукно, а вы предлагаете мне шелк и кружева», — хотелось ей ответить. Но какой в этом был смысл? Кто поймет то, о чем она говорит?

Он ушел, и теперь осталась только причиняющая острую боль пустота, которая будет с ней до конца ее жизни.

В экипаже на колени леди Тетфорд и Сабины кучер накинул меховую полость, чтобы не замерзли ноги, одетые в бальные туфельки. Она давала чувство тепла и защищенности. Затем кучер помог им завернуться поплотнее и закрыл дверь. Лошади резво отправились в гору. Солнце только начинало садиться в море, но пока они ехали, наступили сумерки, и лишь алая черта горизонта напоминала теперь о минувшем дне.