... Мэндрейк целый день, каждый день. Ничего другого в мире не существует. Люди могут умирать, разбивать сердца в нищете, голодать, но главное только одно – Мэндрейк цел и невредим – нет на свете ничего более важного. Я женщина и хочу большего. Мне не нужны эти мертвые кирпичи с известкой, история и традиции с геральдическими знаками, передаваемыми по наследству. Я хочу золота, хочу развлечений. Мне нравится волнение, которое я испытываю, получая все, что хочу. Я не боюсь Мэндрейка. Мэндрейк может оставаться твоим господином, но мне хозяином он никогда не будет.

Когда она закончила, воцарилась тишина – тишина, которая пугала больше, чем ее страстная речь. Хэриет уставилась на Джастина, чувствуя, что понемногу начинает успокаиваться.

– Ну, тебе нечего сказать? Я заставила тебя замолчать наконец?

– Мне нужно многое сказать, – ответил Джастин, – и многое сделать. Поговорю с отцом и передам вам, к какому решению мы придем по этому и по многим другим вопросам. Вполне возможно, что дом придется закрыть и вы уйдете, куда вам угодно. Тайные ходы под скалой будут закрыты. Нужно еще кое-что срочно сделать... Теперь, когда вы мне все рассказали.

Он так спокойно говорил, что с минуту маркиза не понимала значения его слов. Она затаила дыхание и побледнела.

– Джастин, ты не можешь так говорить. Закрыть дом, выслать меня?

Хэриет протянула к нему руки, но сын отвернулся, и в эту минуту ей показалось, что он забрал у нее всякую надежду, всякую поддержку, оставил ее без почвы под ногами. Ее мир, который она так искусно строила, сейчас рушился. Ей вдруг представились пустые комнаты, запыленная Серебряная гостиная, занавешенные окна, из прислуги останутся всего несколько человек, конюшни опустеют.

Маркиза невольно вскрикнула. Это был крик испуганного ребенка.

– Нет, Джастин, не это. Ты не можешь закрыть дом, это жестоко и несправедливо. И потом, я тебе не разрешу.

Произнося эти слова, Хэриет заранее знала, что они ничего не значат. У нее не осталось ни власти, ни силы, чтобы противостоять его влиянию. В глазах всего общества он был маркизом Вулканом. Он владел домом и поместьем, был хозяином всего, а она зависела от сына, от денег, которые он давал ей на портных и ювелиров. Слишком поздно она обнаружила, что попала в сети, которые сама же и расставила. Мужа еще можно было уговорить, упросить. Но сын был неумолим. Она слишком далеко его завела и сейчас наткнулась на препятствие, которое не могла преодолеть.

– Джастин, – снова вскрикнула она. – Пожалуйста, пожалуйста, выслушай меня.

Но он уже шел к двери.

– Поговорим об этом завтра, а может, послезавтра, – ответил он. – Сейчас же, прошу прощения, мне нужно решить одно дело.

– Но что именно? Что... что ты собираешься сделать?

Джастин странно улыбнулся и, кивнув, вышел из комнаты. Она осталась одна, сбитая с толку, ошеломленная и напуганная, и впервые с того времени, как в Мэндрейке открылись большие salon для друзей, она не попрощалась на ночь с гостями и сразу ушла наверх в свою спальню. Маркиза сильно устала, мозг ее отказывался работать, она не могла ясно мыслить. Она ходила по комнате, потом села и уставилась на огонь, затихающий в камине. Марта, как обычно, ждала ее, но маркиза не вызывала ее к себе. Ей хотелось остаться одной, обдумать все. Ее жизнь вдруг оказалась разбитой. Она не верила в то, что это возможно – быть счастливой еще вечером, а в эту минуту испытывать беспредельное отчаяние. Она пыталась убедить себя в том, что ей не нужно бояться, что Джастин не о том говорил, но холодный рассудок подсказывал ей, что вряд ли его можно будет переубедить.

Горящий уголек выпал из камина. Хэриет вздрогнула. Она стянула с себя одежду, побросала ее в беспорядке и, вытащив бутылочку с настойкой опия из шкафа в конце комнаты, поставила ее на туалетный столик. Маркиза подумала, а не выпить ли ей всю бутылочку, но она собрала все свое мужество, чтобы не сделать этого – еще можно найти выход из положения. Она хотела только забыться, рука ее уже не дрожала. Маркиза налила себе двойную дозу снотворного и, выпив, легла спать.

Выход из положения! Именно этого она хотела сейчас. Она мечтала найти нужное решение утром, до прихода Джастина, пока он не вынес ей окончательный приговор. Хэриет потянулась к колокольчику и позвонила. В комнату вошла Марта.

– Где его светлость? – спросила маркиза. – Не посылай за ним, я не хочу с ним видеться, но мне нужно знать, где он.

– Я выясню, ваша светлость.

Она вышла из комнаты, и маркиза снова откинулась на подушки.

Неужели мольбы помогут? Нет, это не имеет смысла, она уже это пробовала и ничего не добилась. Власть в руках Джастина. Но что же ей делать? Стареть? Она ужаснулась собственному бессилию. Терять власть было горько – поистине горько. Когда-то она блистала красотой, с ней не могла сравниться эта глупышка, которая принесла в дом столько несчастья.

При мысли о Серине маркиза приподнялась. Порошок начал действовать. Она чувствовала, как ее мозг оживлялся, сердцебиение учащалось, кровь стучала в висках. Еще не все потеряно. Серина! Да, вот имя человека, который стоял за всеми этими несчастьями. Это все та же девчонка, та невзрачная деревенская девочка, которая, войдя в дом, разрушила все. Она принесла в дом все несчастья, сейчас маркиза была в этом убеждена. Именно Серина виновата во всем и должна ответить за содеянное. Пальцы маркизы сжались так сильно, что ногти впились в ладонь. Открылась дверь, и вошла Марта.

– Ваша светлость, я узнала, что его светлость выехали на коне вчера вечером и пока не вернулись.

– Уехал вчера вечером?

Голос маркизы задрожал от удивления.

– Да, миледи. Конюхи сказали, что в три часа ночи он попросил оседлать коня. Он не оставлял сообщений для вашей светлости и никому не говорил, куда собирается.

– Боже мой, – сказала она, – он поехал стреляться с Хэрри Ротхэмом!

Она упала на подушки. Лицо ее побледнело.

– Марта, – с трудом проговорила она. – Они убьют друг друга! Джастин был в бешенстве, и я же знала, какая я дура, что не подумала об этом сразу. Он же пошел вызвать лорда Ротхэма на дуэль.

– Может быть, дела обстоят не так уж плохо, миледи. Ваша светлость ошибаются. Его светлость ничего не сказали.

– Ничего не сказал, – повторила маркиза. – А зачем это ему? Мне нужно было вовремя догадаться и остановить его. Марта, Марта, что мне делать?

– Ничего, миледи. Если его светлость сейчас стреляются, к этому часу уже, наверное, все закончилось.

– На рассвете, – вскрикнула маркиза. – Храни нас господь, Марта! Как нам узнать, что произошло?

Хэриет закрыла лицо руками. Она забыла о своем гневе и страхе перед Джастином. Ее сын был в опасности, часть ее плоти и крови, часть ее жизни.

– Ну, ну, миледи, не расстраивайтесь, – успокаивала ее Марта. – Если вы все время будете об этом думать, потеряете все силы. Вам сейчас нужно чего-нибудь поесть, тогда станет лучше.

– Дура, ты дура! Мне не нужна еда, – оборвала ее маркиза. Она вдруг села и оттолкнула Марту. – Мне хорошо, оставь меня в покое, говорю тебе. И приведи мисс Стэверли сейчас же, слышишь?

Когда Серина проснулась, яркие золотые лучи пробивались сквозь приоткрытые окна. Она потянулась и села в кровати.

Горячий поссет[4], который вечером подала Юдора, помог ей согреться и снять усталость с разбитых ног, и она погрузилась в глубокий сон. Серина хорошо отдохнула.

Сейчас она почти не помнила слез и унижения, которое пришлось ей испытать прошлой ночью. Она радовалась тому, что ей удалось перехитрить лорда Ротхэма. Девушке доставляло огромное удовольствие думать об этом. Как он, должно быть, зол сейчас! Серина усмехнулась и позвала Юдору.

– Юдора!

– Ну наконец вы проснулись, мисс Серина.

Юдора стояла в дверях, маленькая и сгорбленная, но такая близкая, что невольно девушка потянулась к ней.