И достали…

Один из боевиков вдруг свалился на землю, подергался немного, да и затих, получив прямо посредине чалмы отрикошетившую от стенки пещеры пулю… Возможно даже и свою…

«…Пять!..» - Проговорил Брат мысленно, зажимая простреленное на вылет левое плечо…

Шальной рикошет достал и его…

«…Ничего, ничего, сержант! - Скрипел он зубами. - Теперь их осталось только трое!.. Теперь уже легче!..»

Ой, ли!..

«Духи», пошедшие в эту погоню, попались не только настойчивыми, но еще и фанатичными - они теряли своих бойцов, но настырно шли дальше… Только теперь подобраться к ним Брату стало очень сложно - боевики постоянно были настороже…

Сколько прошло еще времени после той стрельбы, теряющий вместе с кровью и силы, сержант уже не соображал… Но…

Пришел момент, когда он произнес, все же:

«…Шесть!..»

Он шел за моджахедами следом, он слышал их шаги, но догнать этих двоих, сил уже почти не оставалось…

И вдруг…

Он понял, что «духи» остановились… И не просто остановились - они залегли прямо на полу очередного пещерного коридора и передернули затворы автоматов…

«…Неужели услышали меня!.. - Была вялая мысль. - Бля!.. Здесь даже никакой трещины нет в стене… Все, Каха-брат, кажысь приплыли, как сказал бы Палыч!..»

Но сдаваться на волю судьбе сержант вовсе не собирался!

Он тоже улегся на пол, взял в обе руки по кинжалу, и попытался прислушаться…

И услышал!..

Нет, слов он не разобрал - далековато было, да и эхо мешало разобрать что-либо, но… Он узнал тембр голоса…

Так, с легкой хрипотцой, всегда разговаривал отставной «Дельфин»…

«…Ну, нет! Суки!!! Палыча я вам не отдам!..»

Откуда только силы взялись у этого до смерти уставшего, измученного, раненного парня!.. Он крался вперед так, словно и небыло вовсе всей этой бессонной ночи, того боя в кишлаке, того осколка, снявшего с него «скальп», и той пули, пробуравившей сквозную дыру в его плече… Это опять был тот непобедимый, многоопытный инструктор, которому предстояло вспомнить все свое умение, и спасти своих друзей…

На моджахедов, изготовившихся стрелять «на голос» он вышел через считанные секунды…

Они лежали рядом, и, видимо решали, как же им поступить: начать стрелять прямо сейчас, или еще немного подождать и сообразить, что происходит впереди… Они лежали и едва слышно перешептывались когда…

Каха прыгнул на них сзади, как тигр, и воткнул свои смертоносные «когти» точно в шеи…

Но тут Фортуна, наверное, устала помогать Брату, и решила и сама немного передохнуть от трудов праведных… И сержанту не повезло… Простреленное плечо со всего маху, раной, въехало в приклад «духовского» АКМа…

«…Семь и восемь!.. Все, отбились!..»

Это была последняя мысль, которая молнией промелькнула в его гаснувшем сознании… А потом наступила беспроглядная чернота… …6.58 утра… …Сколько прошло времени до того момента, когда он очнулся от беспамятства, Каха, конечно же не знал, но его словно кто-то дернул за раненное плечо, и сержант со стоном пришел в себя:

«…Так, Кахабер Сосоевич, «духов» здесь больше не осталось! - Он тут же вспомнил все, что происходило с ним в этих пещерах. - И пацанов я почти догнал - голос слышал! Палыч разговаривал, а значит он пришел в себя - это уже хорошо… Теперь… Теперь вставай, сержант, и догоняй своих!..»

Сделать это было не так-то уж и просто - его ранения, его потерянная кровь, его совершенно нечеловеческое нервное напряжение, ответственность за жизнь товарищей, которую он добровольно на себя взвалил, отобрали у Кахи практически все оставшиеся силы… Но…

Брат до хруста, до скрежета сжал зубы, и, опираясь на руки, встал сначала на колени. Затем, пошарив руками в темноте, нащупал свои кинжалы и, через несколько секунд вернул их в ножны.

Теперь уме предстояло самое, наверное, сложное - встать на ноги…

Но Брат не стал терять времени и сил понапрасну, трезво оценив свои возможности. Он нащупал в темноте, трофейный теперь уже, пулемет ПК, поставил его на приклад, и опираясь на его пристегнутую коробку, в которой покоилась пулеметная лента, кое-как поднялся на ноги… И тут же оперся здоровым плечом о влажную и осклизлую стену пещеры… Голова кружилась так, что ею впору было заменить несущий винт вертолета…

И если бы здесь была какая-нибудь бумага или хотя бы сухая солома, то она наверняка сейчас разгорелась бы ярким пламенем от тех искр, которые полетели из глаз сержанта!..

«…Ничего-ничего! Держись, Каха-брат! - Уговаривал он сам себя. - Теперь тебе надо только выйти отсюда, из этого подвала, бля, на солнышко, и тогда все будет хорошо!..»

Странное дело, но его глаза видели в этой темноте все, что было на его пути, и Каха побрел вперед, опираясь на пулемет, как на костыль, в ту сторону, куда уходили его друзья, унося раненного подполковника… И еще более странным было то, что с каждым шагом, с каждым метром, ему становилось все виднее и виднее…

Он прошел метров пятьдесят, и…

Сержант увидел на стенке пещеры большое светлое пятно!..

«…Выход! Наверное, это выход… - Подумал он устало и отстраненно. - Неужели выбрался?.. Теперь только до поворота дойти надо и все…»

Прошло еще какое-то время до того момента, когда Брат свернул в очередной проход, и остановился совершенно ослепленный солнечным светом!.. Впереди, метрах в десяти, большим светлым пятном виднелся выход наружу, вон из этих пещер!..

Сержант поднял руку, на которой были часы, и посмотрел на циферблат:

«…6.55 утра… Надо выходить отсюда, Каха-брат! - Подумал он. - Надо торопиться, или через пять минут начнут работать артиллеристы из своих Д-30, а тогда начнется полная жопа!..»

Он побрел к спасительному выходу, и, наконец-то добрался до него, до свежего воздуха, и до солнечного света…

Ах, как же он глубоко вздохнул, всеми легкими, это пьянящий, сладкий горный воздух! И тут же опустился на большой валун, потому что опьянел от него напрочь!..

Каха сидел на камне у самого выхода из пещеры, смотрел вниз и улыбался:

«…Молодцы, пацаны!.. Мы сумели, братья! Мы сделали!..»

А внизу…

Внизу в долине, примерно в километре или немного поменьше, была видна трасса, а на ней довольно большая колонна военной техники. Только это была не «гражданская» колонна «наливников» и бортовых грузовиков перевозивших грузы - внизу, повернув башни в сторону гор, стояли БТРы, БМПшки, несколько танков Т-64, и даже две КШМки, из которых торчали антенны, как колючки из дикобраза, а над всем этим скоплением техники тарахтел лопастями, висевший в воздухе Ми-8!..

А еще он видел, как к этой колонне шли две «точки», а навстречу им стремительно неслись такие же «точки»… Никак не меньше полутора десятков!..

Отсюда с высоты, да на таком удалении, люди казались просто мелкими черными букашками, муравьями, но… Каха точно знал, что это его друзья! Что это Кокос и Гриб, эти два младших сержанта-«дембеля» Орешкин и Боровик, до конца выполнили его приказ, и вынесли к нашим подполковника Коралова…

«…Все, сержант! Пора и тебе идти к нашим пока не поздно!..»

Он опять оперся на пулемет, вставая на ноги, а потом повесил его на шею, и медленно пошел в низ:

- Пацаны! Пацаны! Я вышел! Я здесь!!!

Каха кричал во всю глотку, а слышал только глухие хрипы - голосовые связки от нервного перенапряжения просто отказались служить своему хозяину…

Он опять посмотрел на часы и увидел… Стрелки показывали 6.59…

И тогда Брат кое-как поднял к небу ствол пулемета и:

- Та-та-та-та-та-та-та!!! - Пулемет как сумасшедший дергался в его руках, а сержант не переставал строчить, и хрипеть, окончательно срывая голос. - Та-та-та-та-та-та-та!!! А-а-а-а-а-а!!! Я зде-е-есь му-у-уж-жи-кии-и-и-и!!! Та-та-та-та-та-та-та!!!

И его услышали…

«Муравьи», шедшие от пещер, и бегущие от колонны встретились, сбились в одну кучу… Но, уже через несколько секунд, от этой кучи отделились пять или шесть «муравьев» и бросились обратно, к горе…

И его услышали и увидели с «вертушки»…