Мир южных приморских городов, задымленных кабачков, где собираются непризнанные писатели, художники и музыканты, мир мужской дружбы, цельность которого невольно нарушена появлением в нем прекрасных и таинственных женщин... И разом опрокидывающий все это мир войны, в котором герои тщетно пытаются сохранить себя прежних... III часть “Роман­тиков” (“Военные будни”) совпадает с “Прощай, оружие!” не только по настроению, но и фактически: герой романа, как и лейтенант Генри, служит в санитарном отряде, его тоже ранят, возлюбленная Максимова, как и Кэтрин Баркли, — сестра милосердия, и она тоже погибает... Но самое главное: “Романтики” — это не перевод с англо-американского, это написано прекрас­ным русским языком.

В “Избранные произведения” Паустовского включены также: “Книга скитаний” (из “Повести о жизни”), “Северная повесть”, знакомая еще по школе “Мещёрская сторона” и знаменитая “Золотая роза”. “Повесть о жизни” и, в частности, ее заключительная часть “Книга скитаний” (1963) — вообще одна из самых читабельных книг в мировой литературе. Она интересна и подросткам, и юношам и девушкам, и людям зрелого возраста, и старикам — каждый находит в эпопее что-то важное именно для своего жизненного опыта, причем достигает писатель такого эффекта, не нанося видимого ущерба идейно-эстетической стороне произведения. Так писал некогда свою прозрачную прозу Лермонтов, один из любимых писателей Паустовского. Влияние Лермонтова чувствуется в первой же фразе “Книги скитаний”: “Я очень долго добирался от Тифлиса до Киева”. Теперь вспомните, как начинается “Бэла”: “Я ехал на перекладных из Тифлиса”. Это не просто стилистическое совпадение, в “Повести о жизни” есть пленительный секрет: герой ее — как бы наследник героя Лермонтова (не Печорина, а другого, которому достается дневник Печорина), наделен таким же грустно-внимательным взглядом на мир, таким же отношением к жизни.

“Выхожу один я на дорогу...” На этой дороге встретил Паустовский и Бунина, и Булгакова, и Олешу, и Грина, и Пришвина, и Маяковского, и Платонова, и Гайдара, и Горького... Они прошли перед нашими глазами, как прошел Печорин перед рассказчиком из “Героя нашего времени”, и остались, благодаря “Книге странствий” и “Золотой розе”, в нашей памяти навсегда.

Александр АНДРЕЕВ

Дамское рукоделие на грязных спицах

Елена Трегубова. Байки кремлевского диггера. М., 2003

Для начала поясним: словечко из американского жаргона “диггер” означает, согласно самоновейшему словарю, — “искатель кладов, подземных ценностей, сокровищ или предметов”. Авторша, стало быть, представляет себя копателем нечистых подвалов современного Кремля, а итоги своих “исканий” подает на четырехстах страницах развязной книжицы, наполненной пошлостью и скверноязычием. Однако любопытных фактов (точнее, фактиков) диггер в юбке накопала множество. С этими ее кремлевскими трофеями полезно нам всем ознакомиться.

Все помнят гоголевского Хлестакова, его замечательные речения: “Там у нас такой вист составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я”. Тут кратко выражена суть рассказов околокремлевской дамочки: “У нас там такая компашка составилась: Путин, Березовский, Волошин, Юмашев, Таня Б. и я”. И, конечно, благородный рыцарь Чубайс. Как же без него...

Еще до выхода книжицы на прилавки ей устроили оглушительную рекламу. Особенно старалась управляемая “дружественным” нам ЦРУ радиостанция “Свобода”. Тамошние русскоязычные “свободолюбцы”, где ни одного подлинно русского не бывает и в помине, чуть не весь текст зачитали, не раз давали слово и самой “диггерше”. И вот что характерно: все дружно напирали, какая она раскрасавица. Авторша тоже оценивает себя в этом смысле очень высоко. Приводим доказательство: “Я, вот такая красивая и жизнерадостная, гордо возвышаюсь над кремлевским заморышем” и т. п. Не слабая само­оценка! Заметим, что “кремлевский заморыш”— это, по лексике авторши, “Слава Сурков”, один из ближайших приближенных президента Путина.

На обложке интересующего нас издания изображена грубо раскрашенная девица явно проститутского вида, рот с искусственными зубами разинут в якобы улыбке. Нас, однако, предупреждают, что это не портрет сочинитель­ницы, а... ну, они не уточняют. Затем в самом крутом еврейском издании — “Новой газете” появился восторженный отзыв о диггерском повествовании и фото самой “диггерши”. Разочаруем читателей: видим тут худенькое болез­ненное личико, под глазами — темные круги, взгляд невыразительный, бровки простенькие, ресничек вроде бы нет совсем. Ну, может, в Кремле такие нравятся?

Книжица эта — сугубо политиканская и откровенно заказная. Настоятельно обращаем внимание на дату подписания ее в печать — 28 сентября 2003 года, за два с небольшим месяца до парламентских выборов. Кто заказал и оплатил “раскрутку”, ясно из дальнейшего изложения. Первая глава названа “Как меня вербовал Путин”. Президент Российской Федерации назван амикошонски — ни имени, ни даже инициалов, не говоря уже о должности. Путин, разумеется, пытался “заклеить” развязную дамочку, но та оказалась, как она отзывается о себе, “гордой” и президентские поползновения на свою невинность отвергла. К чему этот банальный и явно сочиненный “жестокий романс”? Разгадка запрятана неглубоко, вот завершение путинского портрета: “По сравнению с Чубайсом Путин, разумеется, лишь подобие публичного политика. И президент наверняка и сам это очень быстро просек”. Понятно? “Голосуйте за Чубайса и его “правых” евреев!” (Они, честно говоря, не столько “правые”, сколько виноватые.)

Характеристика Чубайса дана возвышенная, но неумелая в сочинительстве: “диггерша” невольно пробалтывает нечто совсем лишнее для нашего главного осветителя и отопителя. Читаем: “Как-то раз, возвращаясь в Москву на президентском самолете вместе с Путиным, я приметила в уголке первого салона Чубайса... Я тихонько села рядом с ним и без всякого предупреждения стала говорить... Я рассказала ему о том, как я безумно хочу снова в Иерусалим.

До сего момента абсолютно индифферентный Чубайс на слове “Иерусалим” встрепенулся, как будто услышал пароль, ожил, кажется, впервые в жизни заметил меня и переспросил:

— Ой, у вас есть время? Подождите, пожалуйста, минутку... Сейчас я вам кое-что покажу...

Он начал быстро что-то искать в своем компьютере и наконец с абсолютно счастливыми глазами вытащил какой-то файл.

— Вот! Вы хотите в Иерусалим? Пожалуйста! — и открыл мне свои иерусалимские фотографии”.

Воистину, их пароль древний: “На будущей (неделе) — в Иерусалиме!” И с этим местечковым “паролем” они хотели проскочить в Охотный ряд. И все помнят тогдашние намеки: Чубайса, мол, в президенты...

Вторым положительным героем кремлевской “диггершей” выставлен Волошин Александр Стальевич, долгое время “главноуправитель” при обоих российских президентах. Авторша именует его “умным евреем”. Ну, второе общеизвестно, даже в “Еврейской газете” о том сообщалось, a первое сомнительно, конечно. Единственный раз Волошин выступил публично, когда пытался прогнать прокурора Скуратова по повелению Ельцина, да осрамился. Его согнали с трибуны, чему свидетелями стали все телезрители страны. Любопытны, однако, его взаимоотношения с президентом Путиным. Цитируем примечательную сцену:

“Когда секретарша соединила его по телефону с Путиным, Волошин безо всякого пиетета, а наоборот, — тоном старшего товарища, произнес в трубку:

— Володя, слушай, мы тут все договорились к одиннадцати часам вечера подъехать в штаб “Единства”. Ты тоже подъезжай, ладно? Нужно ребят поздравить. Ага, ну пока...”

Примечательный разговорчик! Напомним, что книжица подписана в печать еще до изгнания Волошина из Кремля, и ясно, что изготовители “баек” не сомневались тогда в его могуществе и, видимо, имели на то веские основания. А Владимиру Владимировичу Путину мы бы пожелали ознакомиться с этой страничкой “диггерских” зарисовок...