— ...Чего? А в каком исчислении это можно подсчитать? В количестве убитых нервных клеток, в сутках бессонницы, в сотнях деловых предложений и официальных писем, направленных мной в десятки инстанций, в умопомрачительном количестве встреч, которые стоило организовать бо-ольшого труда (они — “хозяева жизни”, а я кто таков? — “Иван Никаков”?..), когда я должен был улыбаться, имея в душе жгучее желание дать по морде сытому чиновнику, который сидит от меня на другом краю стола, а на самом деле между нами — как от Земли до Марса?.. Я по натуре человек взрывной, в прошлом — боксер: мог бы и так завершить очередную беседу в каком-нибудь “высоком кабинете”. Я ж не побираться пришел, в конце концов? От эмоционального срыва всякий раз удерживала мысль, что путь я выбрал верный, что за моей спиной страна, семья. Жаль, наконец, было ставить крест на том деле, куда вложил душу, надежды на будущее, деньги.

Когда я просчитал, что мы можем “подобрать с помойки” бросовую электроэнергию и вернуть ее в общую энергосистему страны, у меня дух захватило: ведь я дарю стране миллиарды, при этом и сам не остаюсь внакладе, равно как и другие акционеры-инвесторы. Ведь что получается? ДГА — это, по существу, маленькая электростанция, вырабатывающая экологически чистую электроэнергию — без сжигания топлива и выброса грязи в атмосферу. Ставь рядом с ней газоразделительную установку — и получай дешевый сжиженный газ: кислород, азот, другие составляющие атмосферного воздуха. Кому это непонятно? Где очередь инвесторов? Где поддержка на государственном уровне?..

Оказалось, у жизни свои правила. В раздираемой приватизацией России на меня посматривали с сочувствием и иронией: люди заняты серьезным делом — дележкой государственного имущества, а ты тут под ногами путаешься со своими идеями созидания. Тогда я обратился к крупным западным компаниям, которые специализируются в области криогеники: к французской фирме “Эр ликид”, немецкой “Линде”, английской “Бритиш оксиджен”, “Юнион тарбайт”... Их представители, с одной стороны, гладили меня по головке, а с другой — я понял, что за их улыбками  для меня маячит крупнокалиберный шиш. Дело в том, что рынок криогенных продуктов создавался и балансировался в течение десятков лет, а тут приходит какой-то Степанец и предлагает свою “копеечную” продукцию, которая ломает весь этот рынок, всю отлаженную систему получения прибыли, выстроенную за многие годы. То есть в мире уже существует абстрактное “лицо” криогеники, и вдруг на этом “лице” появляется третье ухо — вдобавок, на лбу!..

Мне дали понять, что даже если я выпущу продукт дешевле дешевого, то мне не позволят сделать его востребованным. Даже в нашей стране. В России обвально рушилась перерабатывающая промышленность, и “Криокор” со своими идеями энергосбережения и ноу-хау в криогенике уподобился доброму дяде, у которого нищий просит кусок хлеба, а мы ему протягиваем вкусный леденец. В сельском хозяйстве криогеника как вспомогательный вид производства умерла, в медицине — тоже. Катастрофично стали расти тарифы на электроэнергию. В советское время тариф для промышленных предприятий был 4 копейки за один киловатт-час, сегодня — 60 копеек. Во сколько он возрос — не знаю. Я связывался с Минэнерго — и они не могут точно подсчитать, поскольку тут задействованы и инфляция, и обвальные падения стоимости рубля в отношении к доллару, и многое другое. Я понял, что с криогеникой пока придется немного повременить, поскольку в основе ее — все те же энергозатраты. Значит, надо бросить все силы на  производство дешевой электроэнергии.

В единой энергосистеме страны (ЕЭС) все электростанции существовали и работали как разного калибра энергоблоки и управлялись из центральной диспетчерской ЕЭС, поскольку гигантского масштаба страна имела (и имеет) разные часовые пояса, разную нагрузку энергопотребителей по территориям. Перетоки электроэнергии, контролируемые центральной диспетчерской ЕЭС СССР, практически исключали потери в системе в целом. После акционирования субъекта-монополиста, бывшего министерства энергетики, появилось свыше 70 региональных АО-энерго, ставших неподконтрольными головному министерству. Как арбитражное ведомство возникла ФЭК — Федеральная энергетическая комиссия, регламентирующая энерготарифы в разных регионах страны. Допустим, если на Камчатке не хватает своей электроэнергии, то она приобретает ее на так называемом Федеральном оптовом рынке по установленным ценам — у “избыточного” региона. Само собой, за покупку надобно платить. Отсюда получается, что страна, должная представлять собой единый (в данном случае — энергетический) организм, неизвестно на кой ляд провоцирует и поощряет войну внутри себя же: кишка кишке кукиш кажет... А кишка-то одна в организме — от двенадцатиперстной до прямой, только на разных участках по-разному называется. “Рыночные” отношения в электроэнергетике привели к увеличению затрат топлива в ЕЭС примерно на 20%. Эти 20% дополнительных затрат оплачиваем мы с вами. Самое интересное, что все созданные энергетические региональные комиссии, которые заняты тяжким делом — утверждением тарифов на местах, которые исходят от ведомства Чубайса, не имеют никакого интереса к ресурсосбережению, предложенному “Криокором”: чем выше тарифы на электроэнергию, тем больше прибыль и больше налогов в казну. Скажите на милость, на что им сдался Степанец со своим “Криокором”, который производит электроэнергию по себестоимости 10 копеек за 1 киловатт-час? Если взять тот же АО “Камчат­энерго”, то у него (на конец 2001 года) этот  киловатт-час стоил 3 рубля 63 копейки.

Александр Алексеевич, которому, как и знаменитому таможеннику Верещагину, “за державу обидно”, для себя как для предпринимателя находит плюс и в этой ситуации.

— Энерготарифы сегодня никто не может спрогнозировать. Ясно одно, что они будут расти, а не понижаться. Но как тогда рассчитать стоимость продукции, в которую заложено до 80% и выше стоимости электроэнергии? Руководители крупных предприятий, особенно те, чья продукция на рынке имеет конкурентов, поняли, что для них внедрение нашего детандера равносильно строительству собственной электростанции, которая в любом случае обеспечит их дешевой электроэнергией. Наши сотрудники и я сам участвовали в подготовке Закона (1996 г.) об энергосбережении (увы, далеко не совершенного!), носящего как бы рекомендательный характер, согласно которому государство должно покупать электроэнергию, выработанную экологически чистым способом, в первую очередь. Но у этого Закона нет прямого действия. Любой начальник региональной энергосистемы может мне ответить: а я не хочу покупать вашу дешевую электроэнергию, мне достаточно той, что вырабатывает мой регион, — и найдет причины и обоснования. Я как производитель не застрахован от риска, что, делая для страны благое дело, вложив в производство гигантские деньги, могу оказаться невостребованным. В той же Латвии или Белоруссии созданы неизмеримо лучшие условия для предпринимателей, занимающихся энергосбережением. Лукашенко, например, установил тариф для производителей экологически чистой, или, как ее называют, “зеленой”, энергии — в два раза выше для промышленных предприятий, причем покупка этой электроэнергии обязательна. Итальянцы, которые давно уже задыхаются от всякого рода выхлопов, установили тариф для экологически чистой энергии 13,5 цента за один киловатт. Умножим на сегодняшний курс рубля по отношению к доллару и получим около четырех долларов. Если бы “Криокору” так платили, мы бы каждый свой агрегат окупали за полгода. А ведь только две наши установки на ТЭЦ-21 избавляют москвичей от ежегодного выпада — вдумайтесь! — 76 тонн сажи. Постараюсь не злоупотреблять цифрами, но некоторые, “говорящие” сами за себя, все-таки приведу. Наши специалисты просчитали, что ДГА можно установить более чем на 600 газораспределительных станциях России (там есть необходимое давление газа). Их суммарная мощность превысит 2750 МВт, они смогут производить 22 млрд киловатт-часов в год, экономя примерно 6 млрд кубометров “голубого топлива”. Только на тепловых станциях “Мосэнерго” можно поставить 20 наших установок, при этом “Мосэнерго” сэкономило бы свыше 150 тысяч тонн условного топлива и понизило бы ежегодный выброс в атмосферу вредных веществ на 400 тонн. Любой грамотный человек, имея под рукой статистические данные и калькулятор, может меня проверить.