Растущее значение этого региона связано не только с многообразием и объемом полезных ископаемых, но и с необходимостью принятия эффективных мер по защите здешней окружающей природной среды от нарастающего антро­погенного воздействия. Загрязнение арктических морей, потепление климата — это те значительные экологические проблемы, которые будоражат в настоящее время Запад.

Безусловно, и в России многие экологи понимают, что “век Арктики” должен быть экологическим, так как от устойчивого развития этого самого крупного региона страны, занимающего более 30 процентов ее территории, в значительной степени будет зависеть устойчивое развитие всей России.

Но в России, несмотря на во многом новые экономические и внутри­политические условия, сформировавшиеся за последние два-три года, власть по-прежнему равнодушна к проведению надлежащей государственной экологической политики. Тем более к природоохранным проблемам Арктического региона. Впрочем, незаметны ее усилия и в развитии прибрежных зон российской Арктики и Севера, и в принятии эффективных решений по всему комплексу проблем природного, хозяйственного, социально-экономического, геополити­ческого характера.

Наверное, потому и первая содержательная беседа об экологических проблемах Арктики состоялась у меня в Таймырском заповеднике не с отечест­венными коллегами, а именно с зарубежными.

Оказалось, что экологи из Франции, Голландии, Норвегии, Германии прибыли в Хатангу не только в поисках решения природоохранных проблем, но и ради развития экологического туризма. В разговоре об экологическом туризме неоднократно была упомянута фамилия предпринимателя из Франции Бернара Бюига. Выходило так, что и прибытие экологов в Хатангу, и снаряжение многих зарубежных экспедиций к Северному полюсу — все это дело рук того же предприимчивого француза. Он и гостиницу в городе отремонтировал, и палаточный городок на Северном полюсе содержит, и авиарейсами на Ледовый аэродром командует, и за самолетами присматривает, и нашим летчикам зарплаты платит. К тому же он еще создал в Хатанге музей “Таймырский мамонт” и пригласил туда известных палеонтологов со всего мира, снимает фильмы, издает фотоальбомы.

В общем, француз Бернар Бюиг на Таймыре известен и почитаем так, будто он здешний губернатор. В какую организацию в Хатанге не загляни, в краевед­ческий музей или в школу, в магазин или в аэропорт, на стройку православного храма или даже если попадешь на прием к местному главе администрации Николаю Фокину, обязательно услышишь имя легендарного Бернара.

Действительно, первый в России и даже в мире музей мамонта организовал он — француз Бернар Бюиг. Бивни мамонта здесь находят многие, но только ему пришла в голову мысль собирать их для создания музея. Все знают о несравненных достоинствах Крайнего Севера, о вечной мерзлоте, о том, что почва здесь за два месяца оттаивает всего лишь на полметра, но именно он подсказал местной власти создать своеобразный музей холода, строить на этом прибыльный бизнес.

Бернар не стал бы известным, если бы только собрал груду бивней мамонтов под музейным стеклом. Он быстро бы разорился и охладел к идее экологического бизнеса, если бы идея создания музея продолжала заключаться в одном — платить местным жителям по двадцать долларов за каждый килограмм принесен­ного бивня мамонта.

Он купил за последние два года 150 бивней. И когда оленевод Алексей Жарков нашел в тундре очередной бивень мамонта и притащил его к Бернару, тот сказал, что готов оплатить находку, но при условии указания места ее нахождения. Таким образом, там сперва был обнаружен череп, поврежденный при извлечении бивней, а вскоре при помощи радара нашли и остальные фраг­менты мамонта, который пролежал в мерзлоте двадцать тысяч лет.

Бернар решил привезти мамонта в город вместе с промерзшей глыбой земли. Наряду с коллекцией бивней этот экспонат привлек бы более значительное внимание и вызвал бы интерес не только ученых... То есть французский предприниматель сразу смекнул, что на мамонте, умершем двадцать тысяч лет назад, можно сделать не только научный капитал. И он оказался прав.

Для размещения его потребовалось помещение. И Бернар арендовал у местной власти одну из ледяных пещер-холодильников, в которых в годы Советской власти хранились скоропортящиеся продукты. Так как в береговой ледяной пещере могли уместиться два железнодорожных вагона, то многотонная глыба глины с мамонтом, доставленная вертолетом из тундры, вошла в нее свободно.

И в этот ледяной музей потянулись зарубежные ученые и путешественники. В 2000 году на Таймыр прибыл для изучения мамонтов известный специалист по радиоуглеродной датировке, американский палеонтолог Росс Макфи. До него здесь работала японская экспедиция. Интерес рос с невероятной скоростью. Только в 2000 году из-за границы посмотреть музей в Хатангу приезжало две с половиной тысячи человек!

Чтобы процесс посещения и знакомства с музеем не был хаотичным и обыденным делом, а приобрел бы магический характер и международное экологическое значение, чтобы сами экспонаты вызывали не только восторг и удивление, но и заставляли говорить о встрече с сенсацией, Бернар Бюиг разработал специальную программу “Таймырский мамонт”. Легкая часть задачи состояла в привлечении к экологическому туризму как можно большего количества людей. Трудная же часть задачи состояла в том, чтобы развернуть на базе нового музея огромную работу по экологическому образованию, чтобы донести до жителей Земли мысль о мировом значении Арктики и Севера, о надвигающейся экологической катастрофе, связанной с потеплением климата.

 Конечно, экологический туризм поспособствовал прибавке средств как в личный бюджет “музейного подвижника” Бернара, так и в районный. Однако самый главный приобретенный Бернаром капитал — это известность музея за рубежом. Сегодня десятки режиссеров и операторов телевидения снимают фильмы о природе Таймыра и показывают их по всем каналам европейского телевидения. Бернар Бюиг разработал международную программу путешествия по льдам и снегам Северного полюса,  достижения его самой крайней точки. И такая программа тут же нашла поддержку у иностранных граждан. Как только был открыт первый маршрут, из Франции, Германии, Голландии, Великобритании, США, Норвегии и других стран потянулись желающие достичь Северного полюса, испытать себя в суровых условиях, познакомиться с новыми уголками неизве­данной природы. Маршрут проходил через Москву, затем — Хатанга, а потом — Ледовый аэродром. Дороговизна путевки (две тысячи долларов), риск экспедиции и не совсем комфортные бытовые условия в гостинице Хатанги не могли остановить армии путешественников.

Для разнообразия программы экологического туризма Бернар предложил разные формы и путешествия по льдам Арктики, и достижения самого Северного полюса. В программе значились и поход на лыжах, и гонки на оленях, и путешествие на собачьих упряжках, и полет на дельтаплане, и пеший поход по снежной равнине и льдам. Бернар предлагал туристам и возможность вести кино-фотосъемку арктической природы, и спуск с аквалангом под лед Северного полюса, и ночлег на дрейфующей станции. Всех туристов, движущихся по арктическим льдам, контролировали вертолеты. Уставших и терпящих бедствие они брали на борт. Содержание аэродрома, палаточного городка и авиаотряда брал на себя сам Бернар. Как он со всем хозяйством справлялся — известно ему да Богу...

*   *   *

Знакомство с природой северных территорий предоставляет, увы, нехитрые доказательства того, что экологическое состояние Арктики ухудшается. Из-за неразумной жизни здесь человека в последние годы стало заметным обезлесение и истощение промысловой фауны. Леса пострадали от варварских рубок и многочисленных пожаров. Количество зверья, птицы и рыбы сократилось под натиском браконьеров. Растительный покров и оленьи пастбищные луга содраны и уничтожены разнообразной гусеничной техникой; ясно видны следы разрушения ландшафта, рельефа и почвы. И более всего деградация и загрязнение природной среды произошли благодаря немудрой промышленной политике. Нефтегазовая, горнодобывающая и металлургическая промышленность напрямую загрязняла значительные пространства северной природы.