Обратимся к авторской отечественной поэзии, которая прокладывала путь от безымянной народной песни к авторской поющейся лирике. Пожалуй, первым тут всплывает имя Александра Сумарокова, который писал стихи для народных зрелищ, представлений. Песня "Хор сатир" обличала пьянство и для убедительности исполнялась хором, в который были привлечены московские фабричные. Они-то и унесли ее в простонародную среду.

Но, пожалуй, первым, кто создал истинно популярную, любимую во всех слоях и повсеместно исполняемую песню, был преподаватель Московского университета Алексей Мерзляков, создатель "Песни" ("Среди долины ровныя..."). На эти стихи писали музыку несколько композиторов, но в основе устоявшегося мотива, что свойственно и многим "бардовским" песням, лежала уже известная мелодия ныне забытого Козловского "Лети к моей любезной", поэтому авторство приписывалось только Мерзлякову. Он и сам напевал ее в дружеском кругу. Драма большого знатока и любителя песен Островского "Гроза" начинается со строки "Среди долины ровныя", которую поет мещанин-самоучка Кулигин.

Первым фанатиком и неустанным творцом песен в народном духе был в парадоксальной России аристократ, барон - Антон Дельвиг. Самая ранняя его "Русская песня" датируется днем Бородина по новому стилю - 7 сентября 1812 года. Еще и Пушкин не публиковал своего стихотворения в "Вестнике Европы". В год восстания декабристов будущий редактор "Литературной газеты" устраивал литературно-музыкальные вечера в своем доме. Компания подобралась неплохая: Пушкин, Жуковский, Боратынский, Вяземский, композиторы Глинка и Яковлев. С двумя последними Дельвиг плодотворно сотрудничал. Двоюродный брат поэта вспоминал: "Песни ... и романсы певались непременно каждый вечер. В этом участвовал и сам Дельвиг". Да, композиторы перекладывали стихи барона, который их называл подряд и не задумываясь: "Русская песня", но кто там разберет, где сам Дельвиг, ходивший по лавкам и трактирам послушать певцов и музыкантов, а где композиторы-собутыльники? Ведь даже в наш век звуконосителей с трудом устанавливают, кто же в точности, в окончательном виде написал музыку и слова "Глобуса", композитор которого, оказывается, - поэт Светлов. А уж почти два века назад... даже долетевший до нас "Соловей" (тоже называется "Русской песней"), имеющий автора музыки - Алябьева, потом аранжировался Глинкой, Гурилевым и даже... Листом. Одно лишь незыблемо - стихи Дельвига, дошедшие до нас.

Безусловным признаком истинно удачной авторской песни считается ее летучесть, простота восприятия и запоминания. Тут с шедеврами прошлого нынешним песням, даже самым популярным, конечно, не сравняться - ведь в прошлые века не было электронных СМИ, и песни впрямь летели над нашими просторами от сердца к сердцу. Одним из доказательств этого является то, как легко входили они в классические произведения и в разговорный обиход, не требуя никаких пояснений.

Иван Дмитриев - большой государственный чиновник, обер-прокурор Синода и подлинный, легкомысленный лирик - составил, пожалуй, первый сборник авторских песен - "Карманный песенник", который вышел аж в 1796 году. Особой популярностью пользовалась песня "Стонет сизый голубочек". Через 70 лет ее поминает в романе "Что делать" Чернышевский: исполнение романса "Стонет сизый голубочек" вызывает смех у прогрессивной молодежи. Но песня-то, значит, живет! Больше века прошло, три революции грянуло, а у Горького в повести "Все то же" (1918) Марья ерничает: "Я тоже не люблю старых песен - враки много в них. Все - ох да - ох... Заведя глаза под лоб, гнусаво запела:

Стонет сизый голубочек,

Стонет он и день, и ночь...

Сверните ему шею, чтоб не стонал! Мы девки удалые, мы любим песни нижегородские, с ярмарки. Из наших песен голубочки-то давно улетели, одна правда осталась... Соскочив с колен Щупина, Марья встала посреди комнаты и под негромкие голоса гармоники запела, вскинув голову, упершись руками в бока:

Я-а-й не помню, когда девушкой была,

С десяти годов с рук на руки пошла!.."

Этой-то "правды" и в нынешней попсе с лихвой...

Романс актера и песельника Николая Цыганова, современника Пушкина, "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан..." вдруг неожиданно врывается в повесть Некрасова "Макар Осипович Случайный", написанную уже после смерти тридцатипятилетнего актера. В ней один из героев говорит: "Я пишу во всех родах: трагедии, оперы, драмы, водевили. Да, вы еще не читали моего водевиля. Вот он, послушайте! (он взял одну из тетрадей) "Святополк Окаянный", водевиль в одном действии, с куплетами, действие на Арбате, в Москве.

- Но Москвы тогда еще не было?

- Ученым и поэтам все позволено, - отвечал он..."

Святополк ходит в задумчивости и напевает известную песню: "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан...". Замечательно! - и весьма напоминает подход нынешних плодовитых авторов: все позволено. Но ведь и такая нелепица о популярности песни говорит.

Более семисот (!) стихотворений истинно народного поэта Алексея Кольцова стали песнями. Правда, музыку к ним писали профессиональные композиторы, и мы воспринимаем некоторые песни, которые обрабатывались мелодически народом, как собственно кольцовские. Но интересно, как слава поэта-песенника утвердилась еще при жизни. В "Записках охотника", в рассказе "Смерть" изображен умирающий студент Авенир Сорокоумов: "На коленях у Авенира лежала тетрадка стихотворений Кольцова, тщательно переписанных; он с улыбкой постучал по ней рукой. "Вот поэт", - пролепетал он, с усилием сдерживая кашель, и пустился было декламировать едва слышным голосом:

Аль у сокола

Крылья связаны?

Аль пути ему

Все заказаны?"

Скромный чиновник Алексей Тимофеев в молодости писал стихи, о которых нелестно отозвался Белинский. Но лучшие его стихотворения стали песнями. Самая известная - "Свадьба", написанная еще в 1832 году. Ее поют в повести Гарина-Михайловского "Студенты" молодые герои в 1895 году. А родные вспоминали, что В.И. Ленин очень любил ее напевать: "Нас венчали не в церкви". Собственно, так у них с Надеждой Константиновной и было.

В годы гражданской войны неожиданно популярной стала песня учителя словесности Василия Межевича "Ты моряк, красив собою..." В 1839 году он редактировал "Литературную газету", в его доме собирались любители пения. Они ли упростили куплеты из водевиля Межевича, сам ли автор переделал, или народ обкатал, но доподлинно известно, что эту песню очень любил тезка автора - Василий Чапаев. Фурманов рассказывает: "Другого такого любителя песен - не сыскать: ему песни были, как хлеб, как вода. И ребята его по дружной привычке, за компанию неугомонную - не отставали от Чапая. Песенка шла до конца такая же растрепанная, пустая, бессодержательная. И любил ее Чапаев больше за припев - он так паялся хорошо с этой партизанской, кочевою, беспокойной жизнью:

По морям, по волнам,

Нынче здесь, а завтра там!

Эх, по морям-морям-морям,

Нынче здесь, а завтра там!"

Кстати, разве это не прототип так называемых туристских, дорожных песен?

Украинский поэт Евген Гребенка написал несколько песен по-русски. Среди них - "Очи черные". Московскую жизнь нельзя было представить без этого жгучего романса, созданного на музыку вальса Германа в обработке Гердаля. Но Шаляпин изменил и стихи украинца, и немецко-еврейскую музыкальную редакцию. Именно он и приписал последний куплет, который цитирует Чехов в рассказе "Шампанское":

"Опьянел я и от вина, и от присутствия женщины. Вы помните романс?

Очи черные, очи страстные,

Очи жгучие и прекрасные,