— Ну, дорогая моя, чего же ты тогда переживаешь? Ты хотела умереть, чего же сейчас паниковать? Может, Карина, это сейчас и есть лучший для тебя выход. Ты уже способна на самоубийство.

— Издеваешься? — округлила глаза художница, пытаясь понять, серьезно это Зойка, или у ее подруги очередной приступ черного юмора.

— Прикалываюсь, — поправила та Карину, — А чего ты так на меня смотришь?

— Я жить хочу!

— С каких это пор?

— С тех самых. С тех самых, когда Ник меня в дом пригласил, когда я Кузю встретила. Не знаю, как это объяснить, но сначала эти двое сами пытались меня расшевелить, а потом расшевелили так, что теперь я не могу остановиться. Мне захотелось вновь писать картины не потому, что надо чем-то время занимать, а потому, что у меня в этом потребность появилась. Я даже стремилась присоединиться к волку не от безысходности, а ради того, чтобы получать удовольствие от жизни.

— Ответь мне на один вопрос, Карина. Что именно ты испытываешь к Нику?

— Честно? — опустив глаза, вопросом на вопрос ответила Карина. Подруга утвердительно кивнула.

— Он смог стать мне самым лучшим другом. И не надо к этому определению добавлять какие-то иные смыслы. Клянусь тебе, если бы я его хоть немного любила, как мужчину, я бы сказала об этом ему сразу же. Да и тебе тоже. Он друг, с которым легко говорить. То, что я испытываю — это признательность, это уважение и признательность. Такие вот дела, Зоечка.

— Хорошо, если все это так. И раз ты выползла-таки из пещеры на ясно солнышко, надо и дальше продолжать движение в том же духе. Когда ты настроена ехать в деревню с Кузей?

— Я хотела прямо сегодня, но, как видишь, погода не позволяет. Даже если дождь через пару часов кончится, никуда мы из города раньше чем через пару суток не сможем тронуться. По нашим дорогам не то, что после ливня, в сухую-то пору проехать невозможно! К тому же, мне кажется, он еще сам не готов там появиться. В общем, распоряжайся мной, как хочешь.

— Вот и отлично! Значит так: приготовь-ка мне обед на десять персон, вымой полы и постирай все накопившееся белье за неделю. Это для начала, а потом… И нечего на меня так смотреть, сама же сказала, что ты в моем полном распоряжении!

— Ну, Зоя, я же серьезно!

— Ага. Именно из-за твоей серьезности ты и попала в такую заварушку. Дорогая моя, в жизни ко всему надо относиться с максимальной легкостью, при этом полностью принимая ответственность за принятые решения. Ты думаешь, я совершенно безалаберная и легкомысленная?

— Да нет, — попыталась соврать Карина. Хозяйка квартиры обдала ее ледяным взглядом, заставив невольно покраснеть.

— Не надо сейчас притворяться мне в угоду. Я не первый день на свете живу, и даже, представь себе, не второй. И мне прекрасно известно, какого обо мне мнения мои знакомые и близкие. На самом деле каждое мое действие выверено до миллиметра. Знаешь, что я думаю? Раз у нас с тобой есть время, мы можем попытаться выяснить, кто является хозяином волка.

— Все это, конечно, замечательно. Есть только одна маленькая проблема: как мы это сделаем?

— Можно опросить всех твоих знакомых, попытаться понять, кто же о тебе так заботится, что даже волка смог породить.

— А у меня другое предложение, — в кухне неожиданно появился Кузя, — спросить самого волка. Ведь ваша знакомая ничего не сказала о том, знает ли сам волк о своем хозяине. Думаю, Карина, тебе придется второй раз пойти к нему на переговоры.

— Не выйдет, — покачала головой художница, — он приходил ко мне во сне и четко сказал, чтобы больше я его не искала. Требует, чтобы я разобралась со своими делами, и тогда он сам приедет ко мне.

— Значит, остается одно: составить план действий, — здраво рассудила Зоя. Ребятам дружно кивнули. Теперь Карине точно не оставили выбора, как с покупкой лотерейного билета. Еще не зная, выиграешь ли ты или нет, ты уже выплачиваешь его стоимость, отмечаешь на нем комбинации цифр и ждешь, пока опубликуют результаты розыгрыша. Вот только данный билет оценивался не деньгами, да и сам выигрыш нельзя было после обменять на купюры. Увы, правила подобных лотерей такого не предусматривают. Если вообще таковые существуют.

9.

Это была не деревня, а громадное село. Прямо посреди него возвышались золоченые купола местной церквушки. Как сразу же стало понятно девушкам, здание из белого кирпича было одним из двух мест, где чаще всего собиралось местное население. Вторым "местом сбора" был сельский клуб, не менее громадный, и, словно бы в противовес церкви, выстроенный из темного камня.

— Если бы так везде было! — мечтательно выдохнула Зойка, выруливая в проулок с одной из главной улиц, — И добро и зло в равновесии. Нагрешил — тут же можно пойти и облегчить душу покаянием. Не то, что у нас в городе: два храма и несколько десятков увеселительных заведений. Никакого равновесия!

Карина устало улыбнулась в ответ на тираду подруги. Вечный мировой баланс — еще одна, по ее мнению, утопическая идея. Если бы таковые существовали, собственно как и пресловутый баланс, никаких войн и болезней, уносящих тысячи жизней, не было. Как и миллионеров с нищими. Все-таки, несмотря на то, что девушки были одного возраста, видимо, Зоечка впитала в себя идеалы равенства и братства. А вот художница, как ни странно, относилась ко всему этому с приличной долей скепсиса. Если какой-то баланс в этом мире и был, то он явно распался с появлением человека. И начался Хаос, беспорядок, в котором кто-то успевал урвать свой кус, а кто-то нет.

В отличие от девушек, Кузьма большую часть дороги молчал. Его сейчас занимали вполне житейские проблемы. Он боялся показаться на глаза тетке. Ведь неизвестно, как будет протекать разговор между его официальным опекуном и Кариной. Художница казалась ему хрупкой, как пластинка льда: грубо с ней обойдешься, — разломится на части, да и от чрезмерной ласки растаять может. А его тетка весьма непредсказуемая особа. Ведь, не дай бог, начнет либо кричать, либо на жалость давить. И тот и другой вариант может привести в итоге к непредсказуемым последствиям.

Однако, как бы то ни было, машина Зои продолжала катить в сторону его дома. Точнее, дома его родственницы. Мальчик никогда не считал его своим. На какое-то мгновение у Кузьмы возникло желание ткнуть пальцем в соседнее, пустующее здание. А потом сказать, что, наверное, тетка уехала куда-нибудь. Но совесть не позволила. Обе подруги столько километров сегодня преодолели, столько вечеров просидели, обсуждая план дальнейший действий, что парень чувствовал себя обязанным обеспечить девушкам положительный итог операции. По его же, между прочим, спасению. Зоя не пожалела денег на междугородние звонки, подолгу разговаривая со своим мужем. Уже по тому, с каким "энтузиазмом" она садилась за телефон, становилось понятно, насколько велика цена будущего материнства. После трех суток переговоров Зойка добилась-таки успеха, но была настолько истощена морально, что даже улыбка победителя над упрямым супругом вышла у нее какая-то неубедительная (возможно потому, что была несколько перекошенной).

— Так который из домов — твой? — этого вопроса подросток ждал уже около десяти минут, но услышав его наконец, все равно затрясся от страха.

— Вот тот, — палец помимо воли указал на нужное строение. Снаружи домик выглядел вполне прилично. Деревянное основание в свое время обложили кирпичом, чтобы защитить от преждевременного разрушения. Черепичная крыша поблескивала в лучах солнца. Несколько крепких сараев, как птенцы, сбившиеся в кучу, теснились к дому. За ровным забором красовался палисадник с множеством цветов разнообразных оттенков, отчего-то растущих не отдельными группами-клумбами, а сплошным ковром. Подруги не сразу сообразили, в чем дело, но, присмотревшись к растениям, поняли, что за ними давно никто не смотрит. Петуньи, розы, люпины и другие культурные растения делили почти на равных территорию с мать-и-мачехой, одуванчиками и мышиным горошком. И, кажется, еще пару лет, и последние представители флоры могли стать единственными хозяевами палисадника.