— Меня зовут Дэвид: Я не причиню тебе зла. — Он сделал еще шаг вперед. И остановился. — Прости, но это не чудесное спасение. Тебе придется как следует поработать. Ты любишь лошадей? Умеешь ездить верхом?

— Верхом? — еле слышно прошептала она, но в ее голосе звучала надежда.

— Да, верхом. Уехать отсюда на лошади, которая может скакать всю ночь напролет.

— Ускакать отсюда? — повторила она уже чуть громче.

— Ты уже меня понимаешь. Хочешь поесть чего-нибудь, может быть, воды?

— Нет… Скорее прочь отсюда.

— Одевайся. Возьми одеяла.

Валентайн вернулся в комнату и посмотрел в окно на перекресток, если только пересечение двух дорог, в трещинах которых выросли подсолнухи, можно было назвать перекрестком.

Девчонка и так настрадалась, и он набросил простыни и куртки на мертвых солдат, после чего вернулся к ней в комнату.

— Они мертвы? — спросила она.

— Мертвы кто?

— Полицаи. Они пришли ночью и всех забрали. Забрали навсегда.

— Кого, твоих родителей?

Она кивнула, и у нее на глазах снова выступили слезы.

— Да, сестренка, полицаи мертвы.

Она вышла из комнаты, завернутая в одеяло, как в пончо, в рваных штанах и толстых армейских носках.

— Фу! — фыркнула она, увидев трупы.

Валентайн подвел ее к лошади.

— Я хочу, чтобы ты ехала по этой дороге прямо, не сворачивая. Вряд ли тебе встретится машина. Но если так случится, спрячься. Ищи людей, у которых очень много коров и фургонов. Поняла?

— Коров и фургонов. Ясно.

— Ты ведь умеешь обращаться с лошадьми? Я не знаю ни одной девочки-подростка, у которой это не получалось бы лучше, чем у взрослого мужчины. Слушай, а я ведь только сейчас подумал, что не дал этому мерину клички. Может, ты придумаешь?

Она потрепала гнедого по шее в знак знакомства.

— Да, сэр. Он такой большой. Я его назову Долговязый. Посмотрите-ка, у него два белых чулочка.

— Когда ты доберешься до людей с коровами и фургонами, найди того, кого называют старшим погонщиком. Скажи ему, что тебе нужно к Орлам, и тебе помогут. Справишься?

— Старший погонщик, Орлы. Все ясно.

— Среди Орлов есть женщина, которая из-за полицаев потеряла много близких ей людей. Она позаботится о тебе. Итак, по какой дороге поедешь? — спросил Валентайн, снимая с гнедого свой рюкзак, но не трогая запаса еды и питья.

— По этой, — показала она.

— Есть вопросы, сестренка?

Она ловко, словно обезьянка, забралась в седло — худенькая девочка верхом на очень высокой лошади. Откинувшись, она развернула Долговязого. Возбужденный мерин отпрянул в сторону, но она знала, как заставить его слушаться.

Глаза девочки всматривались в едва различимую в темноте дорогу, скорее уверенно, чем испуганно. Она сдвинула брови:

— А кто вы такой?

Валентайн и сам порой не знал ответа.

Она взглянула на мертвого солдата, лежащего посреди улицы, а Валентайн подправил ей стремя.

— Я тот, кто приходит по ночам наказывать полицаев.

Железнодорожная станция оказалась настоящей сокровищницей всевозможного оборудования, оставленного уехавшим впопыхах «Ломаным крестом?». Валентайн обнаружил военный грузовик, а на дне его проржавевшего кузова на двойной оси — нагромождение тяжелых рам, грязных, забранных проволочными решетками окон, деревянный полевой циркуль. Однако дизельные цилиндры все еще действовали. Валентайн осмотрел двигатель, добавил машинного масла, загрузил еду и топливо. При этом он постоянно был начеку — не идет ли патруль.

«Джеков», судя по всему, снабжал «Ломаный крест» либо они воровали у него. Повсюду валялись маркированные ящики. Он прочел надписи, светя себе подаренным Рю камнем. Он легко помещался в ладони, и его можно было вертеть как угодно. Вал нашел ящик с гранатами и еще один — с «зажигалками». Сплав алюминия с оксидом железа, если его накалить, сваривал металлы и был излюбленным зажигательным веществом для наиболее изощренных полицаев. Валентайн позаимствовал у мертвых гарнизонных бойцов карты, ружья и патроны и сел за баранку грузовика, вглядываясь вперед сквозь протертое им лобовое стекло, забранное проволочной сеткой.

Тронувшись с места — не слишком уверенно поначалу, поскольку подобные механизмы ему были непривычны, — Дэвид постарался приноровиться к допотопному грузовику так, как привыкал бы править лошадью.

Валентайн так никогда и не узнал, что его неспешный автопробег по Северной Небраске стал местной легендой. Он избегал встреч с патрулями и Жнецами, а потому держался в стороне от территории севернее Линкольна, контролируемой Номером Первым. Он крался по боковым дорогам, огибая район, где господствовал курианин, грог и человек. Он останавливался на уединенных фермах, меняя ружья и патроны на еду и ночлег.

Местные жители не задавали лишних вопросов, но с готовностью рассказывали ему о своих бедах. Он уничтожил досаждавшее маленькому селению гнездо гарпий, обосновавшихся в старом Уэйн-колледже, подпалив их насест. И устроил засаду на шайку головорезов из беглых солдат, которые промышляли, разъезжая на двух автомашинах, когда те остановились на ночлег. Он убил одного из дезертиров, отправившегося в овраг облегчиться, надел его шляпу и, прежде чем его сообщники успели подняться с места, расстрелял их в упор.

В конце концов Валентайн уступил грузовик, позаимствованный в Брокен-Боу, нескольким объединившимся в кооператив семьям, которые поселились в живописном месте севернее Блэра. Снова на своих двоих он отправился к руинам Омахи.

От Омахи остались только обгоревшие остовы зданий. Пригороды разорены, внутренние районы — сплошные обугленные развалины. И все, что находилось к югу от города, между Каунсил-Блафс и Папильоном, сровняли с землей ядерные воздушные и подземные взрывы, направленные против командной базы прежних Военно-Воздушных Сил Стратегического Назначения, находившейся в Бельвью. Валентайн собирался объехать руины по старому шоссе 1-680. Но тут Судьба сдала ему одну из тех козырных карт, что круто меняют жизнь.

Расположенный в безлюдной лесистой долине Миссури транспортный узел Старого Мира — ныне лишь жалкая тень того, что он представлял собой прежде. Остов Вудменовского центра, где когда-то делались карьеры и процветала коммерция, возвышается над разрушенными стенами и снесенными крышами. Так же как и другой ее товарищ по несчастью в Миссури город Сент-Луис, Омаха теперь место обитания разрозненных групп грогов и всякого людского отребья. Город и его окрестности были отданы на откуп племенам грогов в обмен на их помощь курианам во время Поражения, и гроги обустроили его на свой вкус. Контроль над жизненно важными коммуникациями — железнодорожными мостами, речным транспортом — перешел к Квислингам из Каунсил-Блафса. На восточном берегу, в кирпичном, девятнадцатого века здании Старого рынка обосновался местный людской сброд: хулиганы и спекулянты, занятые, возможно, второй древнейшей профессией — поставлять товар тому, кто способен за него платить. Но даже это змеиное гнездо, расположенное чуть южнее того, что осталось от Хартленд-ского парка, теперь подумывает о переезде на новое место — ходили слухи о драках за район обитания между грогами и высокими, хорошо вооруженными людьми. Гроги убрались из города.

Это на руку людям. Но потопленная недавно баржа с грузом контрабанды и гибель всей команды заставили гангстеров Старого рынка насторожиться. Квислинги смотрели сквозь пальцы на контрабандистов, снабжавших их отдельными предметами роскоши, доставляемыми из других районов страны, а гроги, обитавшие в руинах, зависели от поставок оружия. И поскольку бойцы свободных зон были слишком далеко, чтобы совершать такие броски ради уничтожения нескольких баррелей рома и виски, то контрабандисты невольно задумались, уж не планируется ли операция по их искоренению.

Кто-то, без сомнения, начал игру за контроль над городом. И игру не на жизнь, а на смерть.