Троица свернула на главную улицу и зашагала вниз, к Карфуа, не обращая внимания на любопытные взгляды продавцов в палатках и покупателей, которые жались к стенам домов, чтобы дать им дорогу. Ожидая, пока проедет запряженная волами телега, Джон оглянулся, и на лице у него появилась одна из редких улыбок, когда он увидел двух своих товарищей: огромного корнуолльца, который торжественно нес в руках накрытый белым полотенцем поднос, и лишенного сана священника, благоговейно прижимающего к груди серебряный кубок с вином. Они выглядели как послушники, несущие тело Христово по главной улице Эксетера.

Впрочем, им не пришлось далеко идти, поскольку лавка аптекаря находилась на противоположной стороне Фор-стрит. Едва Джон приблизился, как двери ее распахнулись, и наружу вывалились три сцепившиеся фигуры.

Два стражника из Рогмонта хотели выволочь ученика аптекаря из лавки, а тот во всю силу легких вопил, чтобы они оставили его в покое. Позади него из дверного проема выглядывал Николас из Бристоля, нервно заламывая руки. Когда солдаты увидели коронера Его Величества короля, то замерли на месте, но Эдгара не выпустили.

— По приказу шерифа, сэр Джон, — извиняющимся тоном произнес один из них.

Заметив коронера пленник взмолился:

— Спасите меня, сэр Джон, эти люди похищают меня! Скажите им, что это ошибка, что они забирают не того, кто им нужен.

Старший из солдат покачал увенчанной шлемом головой.

— Мы арестовываем тебя, а не похищаем. И это никакая не ошибка. Шериф сказал: Эдгар из Топшема, а это ты, сынок.

Эдгар снова начал было протестовать, но сейчас Джон ничего не мог для него сделать.

— Подчинись, Эдгар, сопротивление бесполезно. Я посмотрю, что можно предпринять, чтобы разобраться в этом вопросе. И я пошлю словечко твоему отцу, чтобы он мог навестить тебя и шерифа.

Ученику аптекаря пришлось удовлетвориться этим, Джон кивнул стражам, и они повели Эдгара вверх по холму к замку.

Джон, за которым следовали двое его подручных, оттеснил Николаса внутрь аптеки и захлопнул дверь Лекаря все еще трясло от волнения, ведь его только что лишили помощника.

— Это недоразумение! Что он такого сотворил, чтобы заслужить столь бесцеремонное обращение?

Джон выказал терпение.

— Вам прекрасно известно, что он неоднократно угрожал Годфри Фитцосберну и даже напал на него в субботу.

Аптекарь нервно закивал головой, и от волнения слюна потекла у него из уголка рта почти непрерывной струйкой.

— В субботу он вернулся сюда весь в синяках — тот негодяй зверски избил его, едва не убил!

— Ну, Фитцосберн тоже ведь мог погибнуть прошлой ночью. Он был отравлен, и сейчас его жизнь находится в опасности.

«Небольшое преувеличение не повредит, если нужно добиться добровольного сотрудничества», — подумал Джон.

— Естественно, Эдгар является основным подозреваемым- трудно винить шерифа за то, что тот хочет допросить его.

У Николаса отвисла челюсть, на мгновение скрыв безволие его перекошенного рта.

— Отравлен? Какое это имеет отношение к Эдгару?

Со вздохом Джон принялся рассказывать о постигшем серебряных дел мастера несчастье.

— Эдгар пообещал убить его, а он почти квалифицированный аптекарь, которому многое известно о ядах.

Лекарь переводил взгляд с одного лица на другое, словно бы стараясь найти опору в мире, который внезапно сошел с ума.

— Но ведь любой мог подсыпать яду в его пищу. Да любой бабке или деревенскому крестьянину известны растения и грибы, обладающие ядовитыми свойствами.

Джон ничего не ответил, а просто знаком показал Гвину и Томасу, чтобы они положили свою ношу на прилавок.

— Я хочу, чтобы вы исследовали вот это и попытались установить, содержат ли они какие-либо вредоносные вещества, а если да, то какие, — заявил он.

Аптекарь уставился на выставленные перед ним предметы так, словно не верил своим глазам.

— Но ведь большинство ядов обнаружить просто невозможно, — запротестовал он. — Практически не существует способа, который выявил бы их наличие. О таких вещах мы знаем крайне мало.

Он выпрямился во все свои шестьдесят два дюйма.

— И не только я. Ни один аптекарь в Англии не владеет лучшими методами.

На коронера это не произвело впечатления.

— Просто постарайтесь сделать все, что в ваших силах, Николас. Послушайте, ведь это может оказаться совсем нетрудно. Что вы скажете об этом? — Он взял в руки маленькую деревянную коробочку и передал ее аптекарю, который с безразличием уставился на нее.

— Здесь все просто. В ней находится смесь лекарственных трав, применяемых для борьбы с воспалением, — объявил он.

Гвин состроил ему свирепую гримасу, отчего его рыжие брови сдвинулись к столь же рыжим усам.

— Откуда вы знаете, вы ведь даже не открывали ее?

Несмотря на свои душевные страдания, лекарь не смог отказать себе в удовольствии высокомерно усмехнуться.

— Потому что так указано на крышке — видите? — Он показал на какой-то непонятный символ. — И мне следовало бы знать, что находится внутри, еще и потому, что я только вчера вручил эту коробочку Фитцосберну.

Воцарилась тишина.

— Вы вчера дали эту коробочку ему? — медленно переспросил Джон.

— Да, конечно. Он пришел ко мне вчера после обеда, ближе к вечеру, жалуясь на боли в горле и лихорадку. Я осмотрел его и обнаружил, что свежий порез на шее загноился. Я промыл ранку и смазал ее мазью, а потом дал ему эти травы с наказом принимать три раза в день, чтобы предотвратить сепсис.

— Вы сами дали ему лекарство?

Николас кивнул.

— Разумеется. Я взял его отсюда. — Он обернулся и вытащил выдвижной деревянный ящик из двойного ряда углублений, шедших вдоль стены за прилавком. Когда он показал им содержимое ящичка, они увидели, что он полон того же самого коричневого порошка, что и маленькая коробочка.

— Был ли Эдгар в магазине в тот момент, когда приходил Фитцосберн? — строго спросил Джон.

Аптекарю явно стало не по себе.

— Был, но он повернулся спиной к серебряных дел мастеру и забился в угол аптеки, делая вид, что занят чем-то.

— Получается, он не имел никакого касательства к назначению лечения?

— Ни малейшего! По вполне понятным причинам он старался держаться подальше.

Джон переварил эту информацию.

— Вы не оставляли их здесь вдвоем на какое-то время?

Аптекарь размышлял несколько мгновений.

— Только когда мне пришлось выйти в кладовку за аптекой, чтобы взять несколько таких вот коробочек, потому что здесь, в лавке, не осталось ни одной.

— Долго вы отсутствовали?

— Всего несколько минут — и еще мне пришлось принести таз с горячей водой, который грелся на плите в хижине на заднем дворе, чтобы промыть Фитцосберну рану.

Еще несколько вопросов не принесли ничего существенного, и Джону пришлось довольствоваться тем, что он уже узнал. Вновь подчеркнув необходимость исследовать еду и вино, они отправились в Рогмонт.

Прежде чем войти на территорию замка, коронер отдал своему помощнику последнее распоряжение:

— Я хочу еще раз допросить Бородатую Люси. Я чувствую, что ей известно что-то еще, помимо того, в чем она призналась нам на прошлой неделе.

Гвин шумно откашлялся и сплюнул на тротуар.

— Может, мне немножко убедить ее? — с надеждой поинтересовался он, почесывай брюхо.

— Только голосом, понял? Я не хочу, чтобы ты разорвал ее пополам или сделал что-нибудь в этом роде. Возьми с собой То. маса, на случай, если ты перепугаешь ее до смерти. Тогда он хотя бы сможет отпустить ей грехи и успокоить душу. Но сначала получи от нее сведения!

Он зашагал прочь через внутренний двор замка, и мантия развевалась у него за плечами, подобно крыльям огромного ворона.

Когда Джон появился в покоях Ричарда де Ревелля, совещание длилось уже некоторое время, впрочем, эта часть его не касалась, поскольку обсуждались административные вопросы управления графством и сбор налогов и податей. Когда он проскользнул на свободную скамью, они все еще дискутировали по поводу Станнери Таунз, полуавтономных общин, разбросанных по окраинам Дартмура, где шахтеры оловянных рудников обладали древними правами, включая собственные суды, и вместе с шахтерами Корнуолла даже неким подобием парламента.