В понедельник она должна была встретиться с шефом и доложить, как идут дела. Эмили сильно нервничала. Она опасалась не столько недовольства Хинкса, сколько того, что она проиграет спор Скотту. Проиграть для нее значило окончательно признать свою неправоту. Если она уступит, это будет значить, что она слабая журналистка, непрофессионал, Это будет значить, что она впустую потратила двенадцать лет.

Эмили подошла к двери кабинета Хинкса и попросила секретаря доложить о ней. Вскоре ее пригласили войти.

— Расскажи мне в двух словах, что нового, — Хинкс говорил дружелюбно.

Эмили было что ему рассказать. Ее статья уже была почти готова, но в процессе работы над ней выяснились кое-какие обстоятельства, которые не вязались с концепцией мистера Хинкса.

Как Эмили ни старалась, все же связать Дэвида Хэриета с международной сетью педофилов и торговцев детьми никак не получалось. Да и репутация режиссера до последнего времени была практически безупречной.

— Кажется, уже назначен суд по этому иску? — спросил ее Хинкс.

— Да, назначен. Но трудно сказать, на чью сторону склонится судья. Ведь еще не прошло шоу Грирсона с участием Хэриета и Уиттов.

— Да, Грирсон — крепкий орешек, — протянул босс. — Он может выставить Уиттов в самом неприглядном свете.

Мистер Хинкс замолчал. Эмили достаточно долго знала его, чтобы догадаться: сейчас босс начнет разговор на какую-либо сложную и, скорее всего, не слишком приятную тему. И она не ошиблась.

— Я слышал, ты хорошо знаешь Грирсона? Говорят, вы с ним учились вместе?

— Да, это правда, — Эмили едва сдерживала волнение.

— Расскажи мне о нем.

— Я уже двенадцать лет не видела его. Мистер Хинкс внимательно посмотрел на Эмили, но ничего не сказал.

— Думаю, выигрыш очень много значит для него, — продолжала мисс Шихи. — Если он поставил перед собой какую-то цель, то добьется своего любой ценой.

— А ты разве не такая же?

— Благодарю вас за лестное мнение обо мне, — улыбнулась Эмили. — Я постараюсь оправдать ваше доверие. Но Скотт Грирсон — не из тех, кого легко переиграть. Думаю, он сделает все, чтобы настроить публику против Уиттов.

— Скажи мне, — мистер Хинкс понизил голос, — правда ли, что у вас с Грирсоном что-то было?

— У нас был роман, — деревянным голосом произнесла Эмили.

— Интересно. Это может как-то повлиять на исход дела?

— Нет! — выкрикнула она, понимая, как нелепа ее горячность.

— Ты в этом уверена? — нахмурился Хинкс.

— Почему вы меня об этом спрашиваете?

— Потому что я уже много лет живу на свете и хорошо знаю: старая любовь никогда не забывается.

— Вы так считаете? — пробормотала Эмили.

— А ты разве думаешь по-другому?

— Может быть, вы правы, но я стараюсь, чтобы прошлое не имело надо мной власти.

— Ой ли? — Хинкс недоверчиво покачал головой. — Судя по твоему виду, ты до сих пор к нему неравнодушна. Иначе зачем бы ты стала так нервничать? Скажи, он так много значил для тебя?

— Нет, то есть… да, когда-то значил очень много, но все уже в прошлом. Теперь для меня Скотт Грирсон — только конкурент, — Эмили постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно. — Когда-то мы были близки, потом я порвала с ним. Я не хочу сказать о нем ничего плохого, но мы оказались совершенно разными людьми. Неподходящими для совместной жизни.

— Что ж, теперь мне все ясно, — кивнул Мартин. — Ты готова бороться с ним и победить?

Эмили молча кивнула. Этим она словно подтвердила свое решение идти до конца по избранному ею двенадцать лет назад пути.

Они обсудили еще кое-какие детали и распрощались. До позднего вечера Эмили была занята работой над статьей. Домой она отправилась только к ночи. Но едва она успела войти в свою квартиру, как услышала телефонный звонок.

«Это Скотт!» — догадалась Эмили. Кто, кроме него, может позвонить ей в такой час? Но она решила не брать трубку. Хватит, между ними уже все переговорено. А слушать очередную порцию обвинений и издевок у нее не было никакого желания.

Телефон замолчал, но Эмили никак не могла успокоиться: «Все-таки зачем он звонил?» Через пару минут она поняла, что, пока не удовлетворит свое любопытство, заснуть не сможет, и против всякой логики набрала номер Скотта.

— Грирсон слушает.

Эмили некоторое время молчала, не в силах справиться с охватившим ее волнением.

— Здравствуй, Скотт!

— Эмили? Чему обязан удовольствием слышать тебя? — Он был хладнокровен и насмешлив.

Эмили решила его поддразнить.

— Разве не твоим звонком ко мне? — невинно спросила она. — А я-то размечталась…

Скотт коротко рассмеялся.

— Откуда ты знаешь, что это был я? — Теперь в его голосе слышалось лукавство. — Может, это твой драгоценный босс спешил поделиться с тобой новостью о том, что негодяя Хэриета уличили в растлении кенгуру из зоопарка?

— Твоя передача состоится завтра? — не поддержала шутки Эмили.

— Да, завтра. А какое это имеет значение?

— Очень большое, Скотт. Номер журнала с моей статьей выходит через день.

— Что ж, время выявит победителя.

— Вот именно, время. К сожалению, время работает не на нас.

Чем дальше, тем более уязвимой чувствовала себя Эмили. У нее теперь не было той твердой уверенности в виновности Хэриета, с которой она приступила к работе над своей статьей.

— Да, пусть время нас рассудит. Я надеюсь, что справедливость все-таки восторжествует, — хмыкнул Грирсон. — Так ты не забыла о нашем договоре?

— Я готова ко всему.

Эмили повесила трубку, оставив за собой последнее слово. Она действительно была готова ко всему. «Хватит раскисать и настраиваться на плохое! — приказала она себе. — Пора показать и ему, и себе, кто здесь командует!» 

 Времени до начала шоу Грирсона оставалось совсем немного. Скотт в последний раз проверял общую готовность к эфиру, краем глаза следя за своим главным подопечным. Дэвид Хэриет был явно не в лучшей форме. Он нервно ходил по студии, точно волк по клетке.

Скотт не особенно переживал из-за этого. Ему удалось неплохо поработать, и аргументы у него были весомые. Оставалось надеяться на то, что этого хватит, чтобы настроить публику против Уиттов. Скотт нашел достаточно свидетельств безосновательности подозрений о связи Хэриета с педофилами и торговцами детьми. Он постарался сделать все, чтобы доказать: Уитты — банальные вымогатели, тянущие деньги из запуганного рёжиссера. Ради крупного куша они пойдут на все. И Скотт был уверен, что публика его услышит.

Хэриет вызывал у Скотта искреннюю жалость, как и любая жертва мошенников.

— Сколько народу собралось! — заметил Рэй Лоутон.

— Неплохо.

— Кажется, полно журналистов из самых разных изданий.

— Не сомневаюсь. Я сам пригласил их, — пояснил Грирсон.

Это был продуманный ход. Скотт надеялся, что Эмили появится среди остальных журналистов. Она не может не прийти. Не упустит такой возможности.

— Ого, сюда движется наша противница, — усмехнулся Рэй.

Скотт оглянулся и увидел, что через толпу пробирается Эмили в окружении журналистов. Она остановилась, чтобы с кем-то поболтать, и ее улыбка означала одно: полную боевую готовность. Затем она присоединилась к своим спутникам, уже рассевшимся на отведенных для них местах.

— Она — умелый противник, ничего не скажешь, — проговорил Рэй. — Я читал ее статьи, знаешь, мне стало не по себе. Как только шоу начнется, я посоветую Хэриету вести себя поувереннее.

— Ты знаешь, что делаешь. Но я думаю, ты зря дергаешься. Правда на нашей стороне, и публика тоже будет на нашей.

— Твоими бы устами… — улыбнулся Рэй.

Скотт действительно чувствовал себя готовым к бою. Сегодня он должен победить, а для этого надо быть в лучшей форме. Кроме Эмили тут наверняка будут еще несколько весьма активных его противников. Но для Скотта все равно важнее всего была победа именно над Эмили.