— А вы разве и это умеете делать? Я никогда не думала, что лодка и самолет хоть сколько-нибудь похожи по конструкции.

— В принципе они довольно близки. Паруса двигают яхту вперед по воде примерно так же, как крылья поднимают самолет в воздух.

— Странно, что Бентон не занимается парусным флотом всерьез. Почему бы ему не организовать лодочное производство?

— Наверное, не видит в этом большой выгоды. Его хобби съедает кучу денег, так что для того, чтобы иметь возможность в полной мере наслаждаться этим, ему необходимо очень прибыльное дело вроде «Бентон Эйр-крафт».

Николь задумалась над его словами. Ничего не скажешь, очень удобно иметь в своем распоряжении целый штат инженеров, которых можно использовать и для дела, и для развлечений. Этот Бентон неплохо устроил свою жизнь, с неприязнью констатировала она. Все у него по высшему классу. Но как это скучно, наверное, всегда и во всем быть на высоте.

Позже, сидя на крыльце, обдуваемая прохладным ночным ветерком, она снова возвращалась мыслями к тому, о чем рассказал Фрэнк. Он, похоже, относится к Джеймсу Бентону как к высшему существу, вроде Бога.

И Стив говорил о Бентоне хотя и не так почтительно, не в таких розовых красках, но тоже с уважением.

Неужели он и ее покорит так же, как всех остальных? Вряд ли. Она всегда терпеть не могла удачливых и самодовольных людей. Хотя… если судить объективно, в этом сказывается скорее ее собственное стремление к первенству, ее независимая натура.

Николь была единственным ребенком в семье. Мать умерла совсем молодой. У Николь остались лишь смутные воспоминания о темноволосой улыбающейся женщине, обнимавшей ее. Отец так больше и не женился. Он неплохо обеспечивал Николь, однако работа в университетской администрации практически не оставляла времени для дочери. Когда он умер — это случилось в начале года, — Николь ощутила какую-то странную отстраненность, как будто речь шла о незнакомце.

Самые приятные воспоминания из детства сохранились у нее о летнем лагере для девочек, в заливе Чиспик. Все свободное время она проводила на воде, на одной из маленьких лагерных яхт, и достигла совершенства в парусном спорте. Однажды даже решила переплыть залив и ушла так далеко, что берег совсем скрылся из вида. Ее за это строго наказали. В то время — у нее тогда совсем не было друзей — одиночество в открытом море воплощало ее представление о счастье, полном и безбрежном.

Позже она научилась находить друзей, но и тогда, и в отроческом возрасте многие принимали ее отчужденность за высокомерие. Ее живой ум и стремление во всем быть первой отпугивали мальчиков, что ее в то время нисколько не огорчало.

В колледже, однако, некоторые наиболее решительные молодые люди, привлеченные ее хорошеньким личиком и стройной фигуркой, осмеливались назначать ей свидания. Но дальше поцелуев дело так и не шло. В то время как многие ее сверстницы безудержно предавались сексуальным утехам, Николь оставалась к этому абсолютно равнодушной. До сих пор никому еще не удалось пробить ее защитную броню и пробудить в ней страсть, запрятанную глубоко внутри.

До сих пор…

Эта мысль пришла в голову совершенно неожиданно, и она сразу постаралась ее прогнать. Не желала она вспоминать о теплой волне, поднявшейся изнутри в тот момент, когда темноволосый незнакомец держал ее в объятиях.

Николь взглянула на небо. Солнце почти село. От горизонта протянулись розоватые полосы облаков. Они тянулись прямо к ней, готовые схватить ее своими розово-красными щупальцами. Что-то уж слишком мрачно, усмехнулась она про себя.

Вокруг сгущались сумерки, небо стало темно-синим. Николь почувствовала, как наваливается усталость. С трудом поднялась с мягкого кресла и пошла в дом.

На следующий день предаваться размышлениям времени не было. Все утро она провела в магазине Бенсена, с удовольствием выбирая краски и прочее. Остальную часть дня, согнувшись над пескоструйной машиной, отчищала лодки от грязи и старой краски. Работа не из легких. Зато день пролетел быстро. К концу дня три лодки лежали очищенные.

Обратно к Петерсонам она вернулась на своем новом «Пежо» как раз к обеду, такому же обильному и аппетитному, как вчера. После долгого неторопливого душа утомление и боль в мышцах почти совсем прошли. Завернувшись в банную простыню, она сидела перед зеркалом, пытаясь сообразить, как бы получше использовать свою небогатую косметику.

Она недовольно рассматривала в зеркале свое лицо. Если бы только оно не выглядело таким смуглым и несчастным! Правда, Андреа, девушка, с которой они жили в одной комнате в студенческом общежитии, несколько раз говорила, что пухлые губы, такие, как у Николь, сейчас в моде. И в доказательство показывала фотографии самых модных фотомоделей из журнала «Вог». Андреа вообще очень следила за модой. Чтобы окончательно убедить недоверчивую Николь, Андреа принялась за нее с помощью устрашающего набора косметики. После чего Николь стала в точности похожа на фотомодель, хотя самой ей казалось, что стоит улыбнуться, как лицо растрескается от обилия грима. Андреа потом часто предлагала ей поэкспериментировать с ее косметикой, но Николь почти никогда этого не делала.

И вот теперь, глядя на свои небогатые косметические принадлежности, она тяжело вздохнула. Ну что ж, придется обойтись тем, что есть. Обыгрывай свои естественные краски, часто говорила ей Андреа. Николь снова взглянула на себя в зеркало, пытаясь на этот раз быть объективной. Кожа так и светится, окрашенная здоровым летним загаром. Может быть, лучше всего оставить ее как есть? Так… теперь глаза. Серые, с поволокой. Когда-то один молодой человек сказал, что они придают ей страстный вид. Николь тогда приняла это за оскорбление.

Быстро-быстро, не давая себе времени на раздумья, она обвела глаза темно-серым карандашом, чуть коснулась век тенями цвета загара, слегка припудрила лицо. Откинулась на стуле, посмотрела, что получилось. Глаза казались вдвое больше, чем обычно, и в то же время ресницы не слипались от краски. Приободрившись, она провела по губам темно-красной глянцевой помадой, потом промокнула ее бумажной салфеткой. Быстро убрала косметику в ящик. Ну вот и все. Не густо, но сойдет.

Она взглянула на часы. Без пяти восемь. Сейчас приедет Стив. Она поспешно сбросила полотенце, надела малюсенькие трусики и бюстгальтер, босоножки на высоких каблуках.

Вот с вечерним платьем дело обстояло хуже. Николь думала, что ей здесь понадобится в основном рабочая одежда, и привезла с собой всего два выходных платья. Теперь она пожалела об этом.

Платье из тонкого, почти прозрачного светло-зеленого материала слишком облегало талию и бедра. И открыто больше, чем надо. Держится на тоненьких бретельках, спина почти вся голая. Оно ее, конечно, красит, но для такого случая уместнее было бы что-нибудь более консервативное.

Николь провела расческой по блестящим коротким волосам, спрыснула себя духами, взяла маленькую атласную сумочку и пошла вниз.

Фрэнк сидел в кресле, листая вечернюю газету. Увидев ее, он даже вздрогнул.

— Боже милостивый! Что это случилось с нашей маленькой симпатичной девочкой!

— Фрэнк, прекрати, — вмешалась Эмили, сидевшая напротив на кушетке. — Николь, ты выглядишь просто прекрасно.

В это время в дверь позвонили, и Николь, слава Богу, не пришлось ничего отвечать.

Если Петерсонов ее вид поразил, то Стив просто остолбенел: открыл рот и несколько мгновений молча смотрел на нее.

— Ух ты… — с трудом выговорил он наконец.

Окончательно смущенная, Николь направилась к двери, сожалея о своих привычных джинсах и майке. Стив пришел в себя, подбежал, распахнул для нее дверцу своего побитого фургончика. Уселся за руль.

— Да ты, видно, не привыкла шутки шутить… Уж если решила произвести впечатление, только держись. Николь нервно засмеялась.

— Эй, парень, че стряслось-то? Ты че, девушку никогда не видел? — пошутила она.

— Ой, подожди. Как же это я забыл!

Стив перегнулся на заднее сиденье, достал коробку с маркировкой цветочного магазина и подал ей. Там, обернутая бумагой, лежала белая гвоздика на корсаж.