Он подставил ей спину, и Китти намылила его, ощущая гладкую кожу, обтягивающую крепкие мышцы.

— Повернись, — задыхаясь, велела Китти.

Она вспыхивала от каждого прикосновения к нему. Он повернулся к ней лицом, и она намылила ему грудь, запуская пальцы в мягкую кудрявую поросль растущих здесь волос. Это было райское наслаждение. Такой ли он на вкус, как на вид, гадала она.

Ее руки погрузились в воду, касаясь его тела, ей нужно было чувствовать его — всего. Она взглянула ему в лицо и увидела выражение блаженной агонии, когда ее пальцы обвились вокруг его плоти. Китти почувствовала, как он дрожит, когда он отвел ее руку. Потом он привлек ее в свои объятия; его губы дразнили ее рот и касались ее щеки. Он прикусил ей мочку уха и прошептал:

— Это наша первая брачная ночь, любимая. Я хочу, чтобы она длилась как можно дольше. Если ты коснешься меня там, то все кончится очень быстро.

Он обхватил ладонями ее ягодицы и притянул к себе. Она обвила ногами его бедра и прижалась к нему. Ее пронзило острое чувство удовольствия — такое сильное, что она вскрикнула.

— О Господи, котенок, кажется, я не могу больше терпеть, — вздохнул Райан, когда его пальцы нашли ее жаркое лоно и начали поглаживать.

Потом он наклонил голову и взял в рот ее набухший сосок. Китти выгнулась к нему, жгучая боль внутри была слишком сильной, чтобы ею можно было пренебречь.

— Сейчас, Райан, о, пожалуйста, сейчас!

— Котенок, сладкий, страстный котенок… — простонал Райан. — Не знаю, чем я заслужил тебя.

Он поднял ее, потом опустил на свой возбужденный пенис. Она почувствовала, как растягивается, заполняется так, что вот-вот лопнет, а напряжение становится невыносимым. Совершая ритмичные толчки, он все глубже и глубже проникал внутрь ее. Китти вскрикнула от наслаждения. Она подпрыгивала, найдя его ритм и соответствуя ему. Их губы слились, языки вступили в борьбу…

Быстрее и быстрее. Глубже и глубже. Жар внутри ее превратился в бушующее пламя, и пронзительный крик наслаждения отразился от каменных стен и эхом покатился по пещере.

Сердце Китти колотилось так громко, что она едва расслышала крик Райана, достигшего оргазма. Но то, что он удовлетворен, она понимала, потому что слышала, как колотится его сердце, а все тело сотрясается от дрожи.

— Какое потрясающее начало нашей брачной ночи, — заметил Райан, когда смог отдышаться. — Давай закончим купание и выберемся отсюда.

Райан вымылся первым и вылез из воды, чтобы разжечь огонь. Маленькое пламя уже ярко горело к тому времени, как Китти вернулась в главную пещеру.

— Ты голодна? — спросил Райан.

— Не очень. А ты?

— Я уже поел.

Райан смотрел на нее, ожидая сигнала. Она кивнула, и он поднял ее на руки и положил на одеяло, которое расстелил у огня. Он развернул полотенце и смотрел на нее, как на божество. Потом раздвинул ее ноги, представив своему голодному взгляду ее горячее лоно. Оно влажно и дразняще поблескивало в свете костра. Он расправил нежные складки, высвобождая нежный розовый бутон, и склонился над ней, вдыхая ее мускусный аромат. Он почувствовал, что ее пальцы вцепились в его волосы, как только его язык коснулся ее.

— Я люблю тебя, котенок, — прошептал Райан. — Каким же я был дураком!

Китти прерывисто вздохнула.

— Теперь это уже не важно. Мы поженились, и ничто не сможет разлучить нас, Поцелуй меня, Райан.

Он поцеловал ее, только не там, где она ожидала. Она резко выгнулась ему навстречу, когда его рот сомкнулся над ее лоном, а язык начал ласкать маленькую частичку плоти у входа в него, пока она не отвердела и не набухла.

— Райан! Пожалуйста, я не могу больше, — тихо простонала Китти.

Он быстро встал и сел на нее. Она жадно раскрылась ему навстречу. Он положил ладонь между ними и сложил ее чашечкой. Его пальцы были покрыты свежим доказательством ее страсти, когда он отвел их.

— Ты зовешь меня, — нежно прошептал он.

— Только тебя, Райан.

Он крепко поцеловал ее, заставив почувствовать собственный вкус на губах, потом вытащил пенис и снова ввел его в узкое горячее лоно. Она сжалась вокруг него, удерживая, так что он почувствовал себя частью ее. От этой мысли он еще больше возбудился и достиг максимальной эрекции. Райан чувствовал, как она сжимается вокруг него, а потом все его мысли исчезли, когда ритмичные толчки привели ее к взрывному оргазму. Прежде чем отдаться извержению, он подождал, пока она не перестанет дрожать. Все внутри его напряглось, он поднял голову, сделал еще пару толчков и… громко закричал, когда в нем волна за волной разразилось землетрясение.

Они отдохнули, потом снова занялись любовью. На этот раз активную роль играла Китти, любя каждую часть его тела так, как это делал он. Когда она наконец приняла его в себя, они воспарили и достигли вершины вместе, одновременно испытали восторг и отдались ему, опасаясь, что все может измениться, как только они вернутся к реальности. Потом они уснули.

Падре Энрико ждал представителей закона в часовне на следующее утро после побега Райана. Они нашли его в тот момент, когда он, склонив голову в молитве, стоял на коленях перед алтарем. Маршал Прингл попросил его выйти на улицу, чтобы ответить на несколько вопросов. Падре Энрико закончил молитву, не отводя взора от Христа, и вышел наружу вслед за маршалом.

— Что я могу для вас сделать, маршал? — спросил падре Энрико. — Проблемы с каким-нибудь индейским мальчишкой? Я стараюсь держать свою паству под контролем, но мне не всегда это удается.

— Все гораздо серьезнее, чем проблемы с непослушными индейскими мальчишками. Я прибыл сюда, чтобы арестовать падре Кармелло и брата Амвросия. Они подозреваются в пособничестве побегу из тюрьмы. Как я понимаю, эти священники приписаны к миссии.

Отец Энрико с удивлением поднял брови.

— Я не знаю священников с такими именами.

И это не ложь, подумал отец Энрико. Он действительно не знал, какими именами воспользовались Берт и Китти, чтобы проникнуть в тюрьму.

— Я единственный священник в миссии и не раз просил помощников, но безуспешно.

Прингл бросил на него недоверчивый взгляд.

— Так вы заботитесь о своей пастве один?

— Я человек божий, маршал, я не лгу. Вы можете все обыскать, если хотите, и убедиться в правоте моих слов. Я на самом деле единственный священник в миссии.

Прингл потер подбородок, обдумывая слова священника. Падре Энрико известен как честный служитель Божий, совершающий немало добрых дел.

— Нет необходимости обыскивать миссию, падре. Я вам верю. Очевидно, люди, которые помогли Делейни бежать из тюрьмы, были самозванцами, — заключил он. — Мой помощник Десмонд не может с уверенностью сказать, что именно священники, мнимые или настоящие, замешаны в побеге, потому что, когда они посещали заключенного, он не заметил ничего подозрительного. Отсутствие Делейни обнаружилось только утром, когда я понес ему завтрак. Вчера вечером, вернувшись после ужина, я тоже не заметил ничего особенного. Все ключи были на своих крючках. Он будто в воздухе растворился. Какая-то мистика.

— А братья Делейни? — вмешался помощник Десмонд. — Они могли вернуться в город и, переодевшись священниками, заявиться к Делейни.

— Мы скоро узнаем, замешаны ли они в этом деле, — ответил Прингл. — Мои помощники следят за ними. Они скажут нам точно, были ли братья Делейни прошлой ночью, когда произошел побег, в городе.

— К сожалению, ничем не могу помочь вам, маршал, — сказал падре Энрико. — Извините меня, но теперь мне нужно готовиться к утренней мессе. Я провожу мессу каждое утро, независимо от того, приходит кто-нибудь из прихожан или нет. Хотите остаться на службу?

— Извините, падре, мне нужно искать бежавшего заключенного. Город платит мне за то, чтобы я поддерживал закон и порядок. Бегство приговоренного к казни заключенного может стоить мне карьеры в этом городе. За это меня могут уволить. Доброго вам дня, падре.

Он коснулся полей шляпы и ускакал со своими помощниками. Падре Энрико подождал, пока они скроются из виду, потом поспешил в свой маленький лазарет, чтобы рассказать все Берту.