– Все акционеры нас не интересуют, – напомнил Ковалеву Тумский, – только те, которые владеют основными пакетами акций. Ближе к делу я передам тебе их список. Некоторые живут в Москве, но большая часть в Екатеринбурге. Так что готовься, возможно, придется вместе с группой вылететь туда.

Ковалев молча кивнул. Каждый раз, получая очередное задание, он превращался в действующего по приказам солдата, каким и был до встречи с Тумским.

22 августа, вторник, 19.00

«На этот раз обошлось, – думал Ковалев, выходя из кабинета Тумского. – Но ведь так не может продолжаться вечно. Даже если босс и не узнает о моих визитах в казино, он может просто проверить, как расходуются выделяемые им средства. И что тогда? Пулю в висок, как поступил бы проигравшийся офицер царской армии, или, наоборот, всадить боссу заряд свинца промеж глаз? А потом опять начинать все сначала, тупо шляться по городу в поисках работы? – Ковалев недовольно скривился. Он прекрасно понимал, что такую высокооплачиваемую работу, как у Тумского, самостоятельно он найти не сможет. – Впрочем, если действия силовой группы окажутся эффективными, Тумский может вообще не поинтересоваться, куда ушли деньги, предназначенные для финансирования боевого подразделения. Короче, от того, как сработает группа во время своего первого задания, будет зависеть и моя дальнейшая судьба».

С раннего детства Ковалев стремился к независимости. Родился Андрей в подмосковных Люберцах. Его отец работал на вагоноремонтном заводе, а мать в заводской столовой. Андрей не был желанным ребенком, поэтому и любви родителей на себе не ощущал. Отец воспитанием сына не занимался, да и внимание на него обращал только тогда, когда тот попадался под пьяную руку. Единственной радостью для отца была выпивка в компании своих дружков. Домой отец возвращался чаще пьяный, чем трезвый. А так как его жена, мать Андрея, была женщиной скандальной, то и возвращаться домой пораньше отец не спешил. Скандалы между отцом и матерью в семье Ковалевых возникали часто. Основной причиной являлись деньги. Мать у Андрея была до крайности скупа. Всеми деньгами в семье распоряжалась она. Сколько Андрей помнил, мать постоянно пилила отца за то, что тот приносил мало денег. Не мало зарабатывал, а именно мало приносил. Сама понемногу подворовывая продукты в столовой, мать считала, что и отец должен еще где-то доставать деньги. С возрастом Андрей понял, что постоянные скандалы, устраиваемые матерью, и явились основной причиной того, что отец начал пить. Мать старалась сэкономить буквально каждую копейку и постоянно попрекала своего мужа и сына тем, что вынуждена на них тратиться. Устав в семье от вечных нотаций матери, Андрей постоянно стремился на улицу. Однако дружить с уличными ребятами мать ему не разрешала.

– Это шпана дворовая, ничего своего у них нет. Чему она может тебя научить? – зло говорила она Андрею. – Вон у Валентины Михайловны сынок Петя, так сразу видно, мальчик умный. С ним и водись.

Валентина Михайловна была заведующей производством в той столовой, где работала мать Андрея. Ее толстого сыночка Петю Андрей ненавидел, потому что Петя ходил всегда в чистом и аккуратно выглаженном дорогом костюмчике и, надув нижнюю губу, свысока посматривал на других ребят. Мать Андрея, дома всегда властная, смотрела на мать Пети заискивающе и подобострастно. От этого Андрей еще больше ненавидел Петю. Однажды он подстерег сына Валентины Михайловны и от души врезал ему, чтобы тот не слишком задавался. После этого случая мать Пети в ярости прибежала к Андрею домой. Андрей уже не помнил, что она кричала. Он помнил только, как его мать, вся в слезах, ползала перед ней на коленях, причитая и оправдываясь. А потом, когда Валентина Михайловна ушла, мать жестоко избила Андрея скалкой. Именно тогда и зародилась у него неприязнь к людям, обладающим деньгами и властью.

Андрей рос парнем красивым, в школе начал заниматься спортом, получил юношеский разряд по плаванию. Красивый, высокий, хорошо сложенный парень нравился девочкам в классе. Но тут Андрей снова столкнулся с проблемой. Скупая мать не давала сыну денег даже на карманные расходы. Зачастую Андрей не только не мог сводить понравившуюся девчонку в кино, но даже и угостить мороженым. Подруги Андрея воспринимали его поведение как жадность и отдавали предпочтение более обеспеченным одноклассникам. Девчонки уходили от него, а Андрей в ярости сжимал кулаки. Неприязнь к обеспеченным людям крепла в нем год от года.

Когда Андрею исполнилось восемнадцать и настала пора идти в армию, он не стал пытаться закосить или получить отсрочку. Статный парень, да еще спортсмен-разрядник, понравился военкому. И Андрея Ковалева распределили в морскую пехоту. Отслужив два года и получив звание старшего сержанта, Андрей Ковалев вернулся домой. Но после армии ему уже не хотелось оставаться в родном городе – во что бы то ни стало Андрей хотел перебраться в Москву. Постоянные придирки матери и беспробудное пьянство отца окончательно осточертели. Андрей понял, что дома его ничто не удерживает. Пробовать поступить в институт или идти работать по лимиту Андрей не захотел. Он решил пойти служить в милицию.

Милицейские кадровики сразу выделили его из общего числа желающих, рост метр девяносто, отлично развит физически, юношеский разряд по плаванию, два года службы в морской пехоте, звание старшего сержанта. В кадрах Ковалеву предложили службу в ОМОНе, и Андрей без колебаний согласился. Свою службу в Московском ОМОНе Ковалев начал с командира отделения, затем дослужился до заместителя командира взвода, позднее стал старшиной роты. Закончив школу милиции, Ковалев получил звание лейтенанта. У начальства Андрей был на хорошем счету. Служить ему было легко, он занимался рукопашным боем, выступал на соревнованиях, получил отдельную комнату в общежитии, встал в очередь на квартиру.

Однако Андрей непроизвольно сравнивал свой уровень жизни с уровнем жизни тех, кого ему по роду службы приходилось задерживать. И это сравнение было далеко не в его пользу. Когда Андрей видел перед собой испуганную, но сытую рожу очередного задержанного рэкетира, толстую золотую цепь на его заплывшей жиром шее, в нем закипала ярость, а кулаки начинали сжиматься от бешенства. В этот момент детская злость к обладателям больших денег вспыхивала в нем с новой силой. Ее Андрей вымещал на задержанных, безжалостно избивая их. Часто он сознательно провоцировал неповиновение, и тогда у задержанных выбивались зубы, ломались ребра и отбивались почки. О методах Ковалева знало его начальство, но среди старших офицеров было немало таких, кто в душе был согласен с Ковалевым, и все оставалось по-прежнему. Зато в прессе появлялось все больше публикаций о беспределе и самоуправстве милиции. Это еще сильнее раздражало Андрея. Все чаще избитые им люди стали терять сознание, после чего им требовалась серьезная медицинская помощь. Оставить без внимания такое поведение своего подчиненного командование ОМОНа уже не могло. Ковалеву объявили выговор, задержали присвоение капитанского звания. И в октябре 1999 года Андрей сорвался. При проведении обыска в офисе мелкой московской фирмы он так искалечил одного парня, что в тот же день в больнице парень скончался от полученных увечий. Ко всему прочему обыск ничего не дал. Сигнал, по которому его проводили, оказался ложным. По факту смерти пострадавшего было заведено уголовное дело, а в отношении действий Ковалева начато служебное расследование. Однако командование ОМОНа не желало предавать данный случай огласке. Уголовное дело удалось замять, до суда оно не дошло, но самого Ковалева с позором уволили.

В день своего увольнения бывший замкомандира роты Московского ОМОНа Андрей Ковалев решил пойти в кабак и напиться. Из всех кабаков Андрей выбрал «Арагви». В этом ресторане Андрей со своими омоновцами однажды проводил проверку документов, поэтому знал, что в «Арагви» собираются преимущественно лица кавказской национальности. Кавказцы народ горячий, запросто могли устроить драку. А Андрей сейчас был в таком состоянии, что жаждал потасовки. По опыту он знал, что это для него лучшая разрядка.