Наши дни. Песня продолжается, теперь ее поет молодой парень — Рустем — племянник Далилы, которого воспитал Максимов. Сейчас он в окружении постаревших, но все еще молодцевато — бодрых — отца и Бевзенко. Максимов в летней рубашке с погонами генерал — майора. Жена Вера убирает со стола после обильной трапезы. Ей помогает жена приемного сына Рустема — Сонра. Рустем играет на гитаре и поет, мужчины подпевают. Когда Рустем останавливается, берет гитару Бевзенко.

БЕВЗЕНКО. Эту песню ты не знаешь. (Запевает. Все подхватывают).

РУСТЕМ и СОНРА. (Вместе) Знаем!

МАКСИМОВ. Рустема часто приглашают в клуб бывших воинов — афганцев. Иногда, когда бываю в Москве, тоже хожу на встречи. У вас, в Ялте, афганцы, слышал, перестали собираться?

БЕВЗЕНКО. (Перестает играть). Общество есть, а собираться не собираются. Все, кто на ногах в поисках заработка носятся. Калек — музыкантов из подземных перехода мэр убрал, и они перебрались в Симферополь.

СОНРА. А ваш бизнес, дядя Коля, процветает?

БЕВЗЕНКО. (Саркастически). Пышным цветом.

РУСТЕМ. Зря вы, Николай Петрович, ушли из армии. Сейчас, как папа, генералом были бы. Российское гражданство имели.

СОНРА. Дядю Колю из Крыма никакими калачами не выманишь.

БЕВЗЕНКО. (Грустно). Что теперь говорить… Кто знал, как оно всё повернется… А вы, значит, едете строить новую жизнь…

РУСТЕМ. Архитекторов и строителей в Москве без меня хватает.

ВЕРА. Не хотела отпускать. Отец поддержал. Я и сейчас против. Что не жить здесь? Отдельная квартира, хорошая работа. Чего не хватает?

МАКСИМОВ. Романтики! Самостоятельности. Я, считаешь, с легким сердцем отпускаю? Тоже мечтал, будут жить около нас в Москве. Что поделать — голос крови. Сейчас в Афгане нужны образованные молодые люди.

ВЕРА. Талибы и алькаида еще остались, и долго будут сопротивляться.

БЕВЗЕНКО. Если бы меня взяли, и я поехал. Мы наворотили, — надо исправлять допущенные ошибки. Не наше вмешательство, — и талибов, возможно, никаких не было бы.

МАКСИМОВ. А король Закир — шах спокойно правил до сих пор? Американцы прибрали бы к рукам страну. Руководители нашей страны наделали много ошибок, но в главном были правы — границы Родины должны быть надежно защищены.

ВЕРА. Будет вам спорить! Как встретитесь, так начинаете… Жалко, Сонра уезжает. Была у меня свой врач — специалист по болячкам, а теперь каждый раз в поликлинику идти придется.

СОНРА. Я Людмиле Андреевне сказала, чтобы взяла над вами шефство. Позвоните ей, Сергей Васильевич машину пошлет, и приедет. Вам она ведь нравится.

ВЕРА. Нравится. Только родной человек ближе.

МАКСИМОВ. (Обнимает жену). Не горюй, мать, не оставим без медицины. В Афганистане врачи и строители нужнее.

Все поднимаются, собираются к выходу

РУСТЕМ. Когда опять поедешь в Чечню, береги себя, папа!

МАКСИМОВ. Да там теперь спокойно. Вы с Сонрой будьте осторожны. Талибы еще остались и не признают тех, кто возвращается из России.

СОНРА. Наш долг продолжить дело, за которое отдали жизни наши родители, тетя Рустема Далила.

РУСТЕМ. Николай Петрович! (Бросается ему на шею) Берегите папу. Убедите уйти в отставку. Хватит, навоевался.

БЕВЗЕНКО. (Максимову). После Афгана полюбил горы, вот и переезжайте ко мне. Правильно сын говорит. Навоевался.

ВЕРА. Если не обманывает, еще весной рапорт об отставке написал. Не подписывают.

МАКСИМОВ. Как подпишут, так и махнем с Верой к тебе, и — в горы.

РУСТЕМ. Если бы настаивал, давно подписали. Он ведь не только в Чечне воюет, и в Ирак летает, в Югославию. Вот и не подписывают рапорт.

БЕВЗЕНКО. Отец у тебя боевой генерал, их мало осталось. (После паузы). Перед дорогой, присядем и споём еще одну афганскую. (Запевает, песню подхватывают и остальные. На заднем плане мелькают тени бойцов из 1988 года, на миг появляется Далила).

З А Н А В Е С