Ада от воевала два сиденья у стойки и подозвал Алису.

— Танцевать еще рано, — рассудила Ада, — сейчас бои начнутся, а там, потом, и музыка будет нормальная, и на­род соберется.

Алиса послушно села на высокий стул и принялась вслед за Адой пить пиво через соломинку. Вскоре рядом появилась красная голова Феклы. Ада демонстративно отвернулась и шепотом сообщила Алисе, что это ее враг, потом повернулась и с дурацкой улыбочкой кивнула «вра­гу» в знак приветствия.

— Здорово, коль не шутишь, — Фекла брезгливо ото­двинулась от Ады и скептически посмотрела на Алису, сидящую на стуле как по струнке и теребящую пальцами кончик косы.

— А это что за антиквариат? — спросила Фекла то ли у Ады, то ли у официанта.

— Дура ты, Фекла! — парировала Ада, за что чуть не слетела со стула: Фекла схватила ее за ногу и резко дерну­ла вниз. Из-за столика быстро встала женщина-буч с кра­сивым лицом и поймала руку раскрасневшейся Феклы уже у самого лица Ады. От входа к ним направился охранник, и Фекла, не раз покидавшая клуб по принуждению, с нео­хотой отошла в сторону.

Совладав с испугом, Ада успокоила Алису:

— Не обращай внимания, тут таких дур навалом —Она закурила. — Представляешь, мы с ней одну девушку любим!.. Ее Кот зовут.

— Как?

— Кот, прозвище такое. Мы с Кот один раз переспали, но после моего признания в любви она спать отказывает­ся, а ложится с этой красноголовой. А любит Кот совсем другую особу — Кирш, это тоже прозвище.

Алиса подавилась пивом и посмотрела на Аду слезя­щимися глазами:

— Кирш — тоже твой враг?

— Да нет, Кирш — не враг, она нормальная, и с Кот у нее ничего нет.

Алиса, чувствуя, как в одну секунду опьянела от пива, улыбнулась.

— Это хорошо, что не враг, а то я с ней знакома!

Ада заинтересованно посмотрела на Алису, закрыла рот ладонью, потом ею же ударила себя по коленке и рас­смеялась.

— Ты знакома с Кирш?! Вот номер! Она тебе нравится?

— Да. — Алиса призналась искренне, пожалуй, преж­де всего — самой себе.

— А ты ей?

Алиса призналась, что видела Кирш лишь однажды и вряд ли произвела на нее впечатление.

— Произвела, произвела! – воскликнула Ада, — Я знаю Кирш, ей такие как раз и нравятся, а ты вообще красави­ца! — Вдруг Ада осеклась. — А ты знаешь, какие у нее не­приятности? Говорят, она и в городе не появляется…

Ада поведала Алисе то, что знали все постоянные оби­татели «Перчатки»: что на днях убили Киршину подругу и что милиция подозревает Кирш, отчего та теперь в бе­гах.

— Но этого же не может быть, чтобы она убила! — Алиса протрезвела так же неожиданно, как и опьянела.

— Ну да, Кот тоже так говорит, вчера зуб выбила од­ной стервозине за то, что та ляпнула, что Кирш — убий­ца!.. А вот, кстати, и Кот…

Ада быстро затушила сигарету и спешно достала из сумки жвачку. Алиса посмотрела в сторону входа и увиде­ла красную голову Феклы возле длинного темного суще­ства в широких военных штанах с множеством карманов и свитере, завязанном вокруг шеи поверх черной майки. Алиса присмотрелась: издалека в манерах этой девушки ей почудилось что-то знакомое…

Наконец, Кот оказалась рядом с ними и, сделав заказ с помощью двух пальцев, поцеловала руку Аде. Как отме­тила Алиса, Кирш делала это совсем по-другому: вчера, уходя, она, целуя руку, задержала ее на секунду в своей руке и заглянула Алисе в глаза… Кот прикоснулась к Адиной руке формально и глядя мимо нее. Фекла стояла ря­дом, недовольно косилась на Кот и вовсе не собиралась отходить.

— Не толкайся тут, Феклушка, дуй давай на ринг! Я с дамами побеседую…

Кот похлопала Феклу по спине, подталкивая к танцполу, та фыркнула и, со скрипом развернувшись на своих мощных ботинках, отправилась танцевать.

Как успела заметить Алиса, танцевали, то есть в меру интенсивно и пластично двигались в такт музыке, совсем не многие, большинство просто мялись на месте, обнимая друг друга, поглаживая спины и бедра, целуясь и томно оседая на пол; некоторые просто топтались в одиночестве, жадно выискивая взглядом хоть кого-то знакомого или согласного на общение. Фекла пополнила ряды последних, но оказалась более активной в попытках кого-нибудь за­цепить, толкнуть или хлопнуть по попе. Алиса с интере­сом наблюдала за танцполом, когда вдруг услышала Адины слова:

— Знакомься, Кот, это Алиса, она из Питера, она — знакомая Кирш.

Кот уже давно разглядывала Алису, а после такого представления просто вцепилась в нее взглядом.

— И насколько близкая знакомая? Зная Кирш, не могу представить, чтобы она с такой дамой, — Кот картин­но поклонилась, — ограничивалась беседами о погоде!

Алиса встала со стула и ответила на поклон легким ре­верансом:

— Мы беседовали о художниках!

Ада рассмеялась и, вцепившись в рукав Кот, попроси­ла шоколадку. Но Кот, уже не слушая Аду, разговаривала с девушкой в кепке.

— Кто сегодня дерется, не знаешь? — спросила та, Кот пожала плечами:

— Настена говорит, Пантера, а с ней какая-то Пуля…

— А Кирш долго еще не будет?

Кот мотнула головой и, взяв у бармена водку, отошла к столику, откуда ей уже давно приветственно махали ру­ками.

—Так всегда… — вздохнула Ада. — И Кирш такая же: они всегда хотят быть выше чувств, боятся уронить свое лицо. — Она соскользнула со стула и, оставив вместо себя сумку, наказала Алисе не вставать — иначе, мол, бои при­дется смотреть стоя.

Алиса наблюдала за жизнью клуба, вцепившись в сум­ку, и, как ей показалось, никто здесь особенно боев не ждал. Краем уха она слышала, что в прошлый раз был «клевый стриптиз», что бои будет вести какая-то «трапсуха». Под конец Алиса вспомнила про Стеллу, точнее, увидела, как та идет к выходу навстречу какой-то коротко стриженной пожилой даме, рядом с которой в зал вошли высокий мо­лодой мужчина и Настена, вынувшая наконец руки из кар­манов. Догадавшись, что вошедшая со свитой дама и есть Галина Долинская, Алиса подумала, что Андрей сильно удивился бы, узнав, что Долинская посещает такие заве­дения. Но тут же ей представилось вполне реальным, что какой-нибудь известный политик может вечером, скинув деловой костюм, переодеваться в женщину, а престарелый монах – грезить по ночам юными семинаристами. Сло­вом, личная жизнь людей может скрывать самые пикант­ные вещи, и в этом нет ничего удивительного. Тут же Алисе стало ясно, что и Андрея вряд ли поразит, что какая-то бо­гатая тетка ходит в лесбийский клуб на женские бои, и, по­думав так, она перестала смотреть в сторону vір-столика.

Женский туалет в «Перчатке» нельзя было назвать «дамской комнатой», потому что собственно «дам» здесь не было. Сначала Алисе даже показалось, что она зашла в мужской туалет, но, вспомнив, что в клуб не пускают ни­каких мужчин, кроме охранников, поняла, что перед ней женщины — одна из них стояла, опершись жилистой ру­кой на степу, и грубым, отнюдь не девичьим голосом в самых резких выражениях что-то рассказывала лысой де­вушке в мужских ботинках. И Алисе стало стыдно подой­ти к зеркалу — словно она и вправду стояла перед мужчи­нами, и пудрить при них нос было бы верхом неприличия. И если в обычных женских туалетах царило полнейшее безразличие к остальным особам, забежавшим «поправить внешний вид», то тут Алисе пришлось мыть руки под дву­мя испепеляющими взглядами.

— Принцесса, ты тут одна? – спросила та, что опира­лась на стену.

Алиса не сразу поняла, что вопрос адресован ей, и ра­стерянно посмотрела в сторону спросившей.

— Пойдем потанцуем? — Грубая затянулась сигаретой и отдала ее лысой, та схватила подругу за локоть:

— Остынь, чума! Твоя верно говорит: тебе лишь бы перетрахать все, что движется!

Обе засмеялись, а Алиса, вспыхнув, поспешила выйти.

В зале за это время произошла перемена; танцпол был покрыт специальным настилом и огорожен — теперь это был ринг, вокруг собирались зрители, и Ада облегченно вздохнула, когда Алиса наконец снова заняла свой стул у барной стойки, с трудом обороняемый от других желаю­щих.

За гулом и музыкой Алиса еле расслышала свой теле­фон. Звонила Стелла: