— Ты знаешь, что ты ведьма?
— Ну да…
— А то, что я тебя люблю?
Ли Лиг хотела так же пренебрежительно кивнуть, но опомнилась и, оторвавшись от созерцания ночного неба, улыбнулась Вадиму.
Едва попав домой, та, которую звали Кот, включила компьютер и, не отрывая глаз от монитора, забралась с ногами на постель. Фекла тут же пристроилась сзади, с ходу пустив в дело руки,
— Вали отсюда! — Кот попыталась спихнуть Феклу с постели.
— Что, Адочку ждешь? Или надеешься, что сама Кирш к тебе заглянет?
— Ой-ой-ой!… Иди, иди, сиди в «6-8-4» или в какой другой службе знакомств! — Кот дала Фекле пинка и потянулась за недопитым пивом. — Блин, как же пить надоело…
— Котик, это же все — ну все эти бабы — оттого, что тебя часто рядом нет!
— Да пошла ты!
Закатав рукав, Кот стала, посматривая время от времени на экран, разглядывать татуировку у локтя:
— …Вот объясни мне, Фекла, какой кайф по эсэмэскам знакомиться? Пишет, что клава а-ля Мерилин Монро, а приходит коблина-гренадер, только раскрашенная и такая: «Kiss my ease, Феклуша!»
— А ты ревнуешь, да?— с надеждой присела рядом Фекла.
— И не мечтай! Просто понять не могу, что это за трах ради траха: тебе же вообще все равно с кем, лишь бы ежедневно!
— Ты же меня не целуешь! — обиженно просипела Фекла, пытаясь положить голову на колени Кот. Та брезгливо отодвинулась:
— Еще чего! С чего это мне тебя целовать!
— Ты даже просто в губы не целуешь… Как собаку имеешь!
— И так бы не было, да сама напрашиваешься!.. И ничего себе «просто в губы»! Да ты этими губами мужиков берешь!
— Ну Котик!..
— Ой, да все, отстань!
И, не обращая больше на нее внимания, Кот читала и читала то, что появлялось на экране.
«Ничего не происходит, ничего не изменяется, будто все попытки вынырнуть тщетны: если ты погряз в болоте, есть только болото и твои попытки на оставшиеся секунды жизни полюбить мир вокруг него, то есть этот высохший бурелом и мрачные заросли камыша и рогоза вокруг. Жалею, что втянулась во все это, в это странное сообщество, в этот тесный, душный мир женской нелюбви».
«Мы стояли рядом, я почти смогла признаться ей, что люблю, но мимо проходили два парня, они улыбнулись Лене, и она ответила им тем же. И мне не захотелось больше говорить с ней о наших отношениях: она просто играет в то, чем я живу!»
«Я была не права? Скажите!
Я думала, она играет со мной, издевается, смеется надо мной. У меня на глазах она строила глазки всем прохожим и подзуживала: мол, а что ты сможешь мне сделать?! Я схватила ее посреди улицы и прижала к себе. Она стала вырываться, кричать, и меня это завело еще больше: я сделала это, прижав ее к стене дома, и почувствовала кайф. Она расплакалась и убежала, больше мы не виделись. Я написала ей: «Прости меня, что-то нашло». Она ответила, что больше не хочет меня видеть».
«Девчонки! Будьте осторожнее, когда встречаетесь с натуралками! Я уж было поверила, что она тоже обратила на меня внимание, а она просто хотела, чтобы со мной развлекся ее дружок! Все гетеросексуалы хотят унизить лесбиянок!»
«Фигня: мужики любят лесбиянок, потому что мы откровенны и раскрепощены в постели, а их телки выключают свет, перед тем как трахаться!»
«Можно спросить; откуда лесбиянка так хорошо знает, что любят мужики?!»
«Кто знает, когда следующий слет на сорок третьем километре?»
«В этом году был последний, проснулась!»
«Тоска, девчонки, погода — дрянь! Айда в «Перчатку».
Еще раз оттолкнув Феклу, Кот зевнула и выключила компьютер.
5
Ступив на московскую землю, Алиса почувствовала легкое головокружение; в последние дни в Питере было пасмурно, а от столичного декабрьского солнца захотелось зажмуриться. В горле першило — верная примета начинающейся простуды, всегда застающей Алису в пути. Она натянула на лоб берег и, накинув капюшон дубленки, стала наблюдать, как Андрей ловит машину: в первый гололед водители не особенно спешили, и автомобили толпились на дороге, как новички на катке. Алиса подошла ближе;
— Андрюш, давай лучше на метро: так мы будем до этой Стеллы три часа добираться…
Алиса знала, что Андрею нельзя признаться в дурном самочувствии; в противном случае их маленькое деловое путешествие может превратиться в выездной лазарет с обязательной закупкой лекарств и принесением в жертву необходимых встреч. Когда Андрей закончил говорить по телефону и окончательно подтвердил водителю маршрут, Алиса умоляюще прошептала на ухо жениху:
— Правда же, мы не будем с утра до вечера куда-то ходить?
— … обещаю: из трех дней суетливый только сегодняшний… Ты не заболела? — Андрей заглянул Алисе в глаза.
Алиса, улыбнувшись, нажала ему на копчик носа указательным пальцем,
— Просто хочется провести больше времени вдвоем,
Андрей удовлетворенно улыбнулся и поцеловал Алису в ухо, над которым был кокетливо взбит берет.
Пытаясь избежать пробок, таксист пырял в маленькие улочки, и Алиса жадно вглядывалась в разбегающиеся в разные стороны московские переулки, чуждые светской парадности, суеты больших проспектов и праздности светящихся реклам.
Когда-то Алиса и полюбила Москву именно за дерзкую интимность ее переулков — они являлись на свет сами собой, а не по воле западных архитекторов. Тогда Алиса без всякой цели бродила и бродила в Китайгородских переулках, и переулки эти, подхватив ее, поднимали на пригорки, спускали в запущенные садики, приводили в причудливые тупики, где скрывались от времени старые задумчивые дома, и прятали в уютных двориках, где веселым щебетом встречали солнце вернувшиеся птицы. Входила она тогда в этот лабиринт с тяжелым сердцем грешника, принесшего свой грех в храм, вышла с ликующим плачем в душе; «Узнаю тебя, жизнь, принимаю и приветствую звоном шита!» Ей хотелось привезти домой только один «сувенир» эту вдохновенную Москву… Питер с его кардиограммой шпилей и неизменными прямыми углами казался Алисе по-мужски сдержанным и сгрогим, способным на анализ, но не на сострадание; Москва явилась Алисе по-человечески избегающей прямоты, увиливающей от резкости и кокетливо сбегающей в полумрак старых тополей.
Сейчас, проезжая по закоулкам, Алиса вспомнила ту весну и, улыбнувшись, положила голову Андрею на плечо.
Однако, не успев оказаться в Москве, молодые петербуржцы снова выехали за ее пределы: ближайшие сутки им предстояло провести на даче Стеллы в компании каких-то творческих персонажей. Алиса просто мечтала о завтрашнем вечере, когда они уедут с чужой дачи в гостиницу и будут предоставлены себе.
— Ты до завтра потерпишь? Я бабушке не расскажу, а завтра мама приедет, она тебя вытащит, не бойся!
Услышав это, Кирш за рукав одернула Поля и остановилась рядом с мальчиком лет шести, присевшим возле открытого канализационного люка.
— Ты кого там потерял? Котенок упал?
— Братик, — Мальчик испуганно оглянулся на Кирш.
— Кто?!
Кирш бросилась к люку и заглянула внутрь: он был не глубок, и из полумрака на нее смотрел точно такой же мальчик, как и стоявший рядом, только заплаканный и чумазый.
— Малыш! — Голос у Кирш дрогнул. — Ты там цел?.. Он давно там?— Кирш оглянулась на близнеца.
— Не очень.
— Господи, что ж тут взрослые не проходили все это время?..
Кирш быстро скинула куртку, протянула ее Полю, присела у колодца и, опершись обеими руками по обе стороны чугунного круга, спрыгнула вниз.
Мальчик наверху с любопытством наклонился, и Поль поспешил отодвинуть его рукой:
— Дружок, сейчас и ты свалишься.
Через минуту переговоров внизу Кирш на руках протянула наверх испуганного и перемазанного грязью мальчишку и, подтянувшись, выбралась наверх сама. По штанам и свитеру стекала грязь, и Кирш, поморщившись, отряхнула волосы. Поль брезгливо вздохнул,
