Гадание на петухе и курице. Связывают хвостами вместе петуха и курицу. Их сажают под решето и наблюдают, которая из птиц потянет за собой другую. Если потянет петух, то у девушки будет такой муж, который будет верховодить во всем и держать ее в ежовых рукавицах. Если курица потащит петуха, то жена будет властвовать над мужем.

Мостик. От веника собирают прутики. Их кладут сложенными в виде мостика под подушку. Это делает девушка. Ложась спать, она приговаривает: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот переведет меня через мост». Во сне должен явиться суженый и перевести свою будущую жену через мост.

Пересол. Специально пересаливают пишу, которую едят перед сном. Затем, ложась спать, приговаривают: «Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот пить мне подаст». Во сне появится суженый и напоит свою будущую жену.

Гребень. Кладут под голову гребень. При этом говорят: «Суженый, ряженый, причеши мне голову…» Явится во сне и причешет.

Снег. Ложатся на снег навзничь. Остается фигура на снегу. Поутру идут смотреть, как она изменилась. Если след остался гладким, то будущий муж будет смирным и спокойным. Если эта фигура окажется иссеченной, то с мужем не повезет, он окажется драчливым и вздорным.

Карта. На ночь кладут бубнового или другого короля под изголовье. Загадывают на суженого-ряженого или на то лицо, которым девушка увлечена. Во сне все прояснится.

Кажется, нет в мире ни одного более торжественного пиршества, которое можно сравнить со свадебным обрядом, началом и совершением брака, началом и венцом любви, о котором молодые головы поэтизируют за несколько лет прежде, избирая в своей фантазии подходящий идеал, пока не находят его.

Каждый народ имеет свои взгляды и обычаи на обряд брака. Но как молодые мужчины, так и женщины у нас на Руси (из простонародья), несмотря на всю простоту их незатейливого быта жизни, понимают, что значит вечная связь, даруемая венцом: связь с лицом неузнанным, часто порочным, законченная венцом — неразрывно до конца жизни того или другого. Все девушки это понимают ранее супружества, но рассчитывают на брак как на лотерею, как известно, не всегда надежную.

Девушки иногда прибегают к гаданиям весьма неблагоразумным; сироты в Радоницы ходят на могилки своих родителей прощаться и просить себе благословения на судьбу свою. Покров и Пятница Прасковея считаются покровительницами невест в простом народе. Невесты, заботясь о своей будущности и об хорошем житье-былье (худого никто не желает), во время праздника Покрова молятся: «Баткшка Покрово, мою голову покрой!»

В разных регионах северной России свадебные обряды весьма разнообразны и многочисленны до того, что представляют вообще картины чрезвычайно живые вообще, и весьма разнообразные по своей характерности. Здесь представляется самая полная этнографическая картина с ее поверьями и обрядами, и что главное, здесь-то и отсвечивается символ и та аллегория обрядов, которые уже потеряны в смысле народном и существуют только по исполнению, как обычай. Эта народная пиеса, ежедневно повторяемая, вообще интересна, так как нигде она не характеризуется лучше всего, как в свадьбах; здесь вы слышите и видите жизнь и веселье, умилительные и трогающие душу черты из народного быта и те религиозные обычаи, с которыми слиты все эти обряды. Здесь сливается старое с новым, религиозное с народным, а печальное с весельем.

Обычай похищать девиц. Этот обычай, по словам Нестора, существовал у русских славян, так например: у радомичей, вятичей, северян: были игры межи селы, то есть меэду полей, а не между сел. Здесь во время игр, песен и плясок мужчины выбирали себе невест и уводили к себе в дома.

В воспоминание этого дохристианского обычая древней Руси у нас осталась древняя песня прососеяния, начинающаяся так: «Амы просо сеяли, сеяли»… Древляне уводили к себе девиц, как в древности римляне сабинянок. Самое выражение «играть свадьбу» напоминает древние игры, чем начиналось приобретение невест.

Преследование обычаев духовенством. Во время свадеб в старину всегда присутствовали глумотворцы (шутники), органники, гусельники (гусляры). Обычай этот существует и поныне; не раз церковь восставала против таких порядков, которые суть прямо следы язычества, и хотела отделить все обычаи пред венчанием и по венчании, но этого было нельзя искоренить, так как самый акт, основанный в своем будущем на любви и согласии, на семейном счастьи вызывал веселье.

Кроме языческой стихии, оставшейся в свадебных обрядах, сюда же вошли обычаи и от других народов во времена позднейшие.

Покупка девиц. Геродот упоминает о древнем обычае енотов, пришедших из Иллирии. Здесь, говорит этот историк, в известное время девушки, достигшие совершеннолетия, сходились, в сопровождении своих родителей, в одно место, туда же стекались молодые люди и вообще мужчины и покупали девиц. Не отсюда ли и мы заимствовали до сих пор существующий обряд покупать невест или выкупать, причем жених дарит девушек?

Снимание сапога. В русском коренном обычае водилось и посейчас местами водится, что новобрачная должна разувать своего супруга. Этот обычай в древности, вообще говоря, изображал покорность, рабское отношение, даже унижение (кто же снимает другому сапоги, если не человек вполне подчинившийся). Из истории мы знаем, что этот обычай был даже во времена Владимира и то, что дочь Полоцкаго князя не захотела его разуть.

В Германии во времена Лютера был тот же обычай, чтобы в первую ночь брака снимала молодая супруга сапог и клала его на небо постели (в изголовье) как знак господства супруга над женою, мужчины над женщиной (порабощенной).

Омарий и Гербенштейн говорят о том, что в их пребывание в Москве даже на княжеских и боярских браках совершался обычай разувания и троекратное ударение плеткою, которую вместе с гостинцем клали в ларчик. Обряд этот продолжался в Литве до Ягеллона и доныне сохраняется в крестьянском быту.

Куничное на свадьбе. В старых свадебных обычаях упоминается должно быть тоже какое-нибудь языческое предание. Куница в свадебных обычаях есть памятник норманских народов. Если сказать куна, кона (kona, kuno), что значит — женщина, это высказывается по истории, сбор новобрачных крестьян и вообще — простолюдинов. Куница, как мы увидим, осталась существенной единицей в наших простонародных песнях свадебного характера. В южно-русских песнях невеста уподобляется иногда черной кунице, а жених — черну соболю.

Мы должны припомнить из истории, что в России до введения монеты металлической предметом денег были преимущественно меха; отсюда возникают слова: куна, пол-куны, пол ушка (полушка, медная мелкая монета). Если впоследствии явился металлический чекан, то, разумеется, была воспроизведена и сравнительная оценка и, как должно думать, нарицание счета удержалось то же, которое существовало при кожаных деньгах.

Отсюда возникает сравнение молодых людей то с куницей, то с соболем как оценка достоинств, и сейчас у нас существует поговорка: «взглянет — рублем подарит».

Было известно не в одной России, но во всей Европе, девичье куничное, свадебная куница — выражение, согласовавшееся с значением окупа за невесту, выражение, равняющееся смыслу крепостного права и порабощения женщины. Что существует и по сейчас в некоторых губерниях России.

Свадебные птицы. Еще в язычестве у литовцев в первый день бракосочетания муж раздирал принесенную ему на постель жареную куропатку, часть которой давал есть своей супруге. У немцев в средние века давали новобрачным жареную курицу, которая называлась: брачною или любовною. Жареную курицу (куря вечерняя) в первый день подносили новобрачным и в России, как то видно из описания старинных свадеб XV столетия. В Москве и по сие время дарят молодых парой живых гусей в ленточках, а даже иногда и лебедей, а в старину на столах княжеских молодым подавали жареных лебедей. Есть поверье в народе, что только и можно есть лебедей новобрачным.