Исайя пишет... Он говорит о войнах, возмущениях, междоусобицах и гибели, но заключает словами надежды. Возвещенное в Сионе имя Божие воссияет над всеми народами, мир склонится перед истинным Богом. Ему посвятит себя Тир, дары Ему принесут эфиопы. "В тот День жертвенник Ягве будет в земле египетской и обелиск во имя Ягве на границе ее". Бури минуют:

"Поразит Ягве Египет, поразит и исцелит, и он обратится к Ягве, и Он услышит и исцелит его. В тот День из Египта в Ассирию будет большая дорога, и будет приходить Ассур в Египет, и египтяне в Ассирию. И египтяне с ассирийцами будут служить Господу. В тот День Израиль будет третьим с Египтом и Ассирией. Благословение будет на земле, которую благословил Ягве Сил говоря: благословен народ Мой, египтяне, и создание рук Моих, ассирийцы, и население Мое, Израиль" (7).

В тот час, когда были написаны эти слова, пророк победил императора. Ассур и Египет, злейший враг и закоснелый идолопоклонник, символизировали для Исайи весь языческий мир. Вводя их под сень благословения Божия, он предвозвестил грядущее вселенское Царство, "в котором нет ни эллина, ни иудея". Из тесного мирка национальной веры пророк вышел на просторы мировой религии Духа.

Глава шестая

САМАРИЯ И СИОН

1. Краткие сведения о падении Самарии содержатся в 4 Цар 18, 9-11. Царем, взявшим город, там назван Салманасар, потому что он начал осаду. Но, согласно ассирийским надписям, закончил ее Саргон II (Pritchard, АNЕТ, р. 284). Египетским "царем", с которым Самария находилась в союзе, был, согласно Библии, Сигор-4 Цар 17, 4. Египтологи считают, что это был один из князей Дельты, которая распалась тогда на множество самостоятельных областей (см.: Г. Брестэд. История Египта, т. 2, с. 234). Смуты, царившие в то время в Египте, изображены пророком Исайей (19, 1-17). Порядок был восстановлен только при эфиопе Шабако, воцарившемся около 715г. Есть данные, что самарийское восстание не кончилось с падением города, но были еще попытки военного сопротивления ассирийцам. См.: J. Вright. А Нistогу оf Isrаеl, р. 258.

2. См., напр.: 6л. Иероним. Творения, т. 13, с. 27

3. 2 Пар 8. В прежние времена экзегеты сомневались в достоверности сообщений Книги Паралипоменон. Теперь историческая ценность ее гораздо меньше подвергается сомнению; в частности, и рассказ о реформах Езекии в начале его правления считается основанным на древних источниках (см.: W. Rиdolf, Сhronikbucher в кн.: О. Еissfeldt. Наndbuch zum Alten Testament, 1955, S. 299). О происхождении праздника Пасхи рассказано в библейской Священной Истории (Исх 12). Но первое упоминание о Пасхе как об особом всенародном празднике мы находим в рассказе о реформах Езекии. История праздника рассмотрена у R. dе Vаих (Аncient Israel, р. 484, ff).

4. Оба варианта Священной Истории (Элогист и Ягвист) в нынешней Библии слиты воедино. Но бережность, с какой редактор-писец относился к источникам, позволяет даже и в наши дни различать эти две мелодии, вплетенные в единую библейскую симфонию. Об этом соединении двух традиций Пятикнижия см.: H. Gаzеlles. Lа Тогаh-RFIB, I, р. 362.

5. В Египте и других соседних странах давно существовал большой интерес к афоризмам - кладезю житейского опыта. Цари любили сборники изречений и нередко сами пополняли их собственными записями. Соломон, во многом подражавший своему тестю-фараону, также собирал "притчи" и записывал свои мысли в форме маленьких четверостиший или пословиц. В них фиксировалась Премудрость (Хокма). Этим словом называли секрет счастливой жизни и правления, знание тайных механизмов общества и человеческой души. Знание Премудрости открывало путь к справедливому и гуманному царствованию. О нем Соломон молился перед Ягве, вступая в юные годы на престол (3 Цар 3, 5-15). По своему стилю писания Премудрости были первоначально вполне светскими произведениями, созданными людьми бывалыми и опытными. Но постепенно этот занесенный в Израиль иноземный жанр стал приобретать иной характер. Чем больше идеальное царство отделялось от сферы конкретной политики, чем больше оно обрисовывалось как царство мессианское, тем больше становилась Премудрость отражением Божественного Закона. В конце концов, уже после Вавилонского плена, редактор Книги Притч прямо отождествил Премудрость с управлением Вселенной Божественным Разумом (см.: А. Князев. Ветхий Завет. Учительные книги. Париж, 1952; Л. Буйе. О Библии и Евангелии, с. 107 ел.; R. Миrрhу. Introduction to the Wisdom Literature of the Old Testament, 1956, р. 15, ff; J. Мс Кепziе. Тhе Тwо-Еdged Sword, р. 239).

6. При раскопках в Иудее были найдены сосуды с царским штампом. Предполагают, что это есть доказательство попытки ввести упорядоченность в экономическую жизнь страны (см.: J. Вright. А Histогу оf Isrае1, р. 267).

7. Ис 19, 19; 19, 25. Некоторые авторы подвергают сомнению подлинность этого последнего текста. Однако он настолько связан с предыдущим пророчеством (гл. 19,1-24 и гл. 18), которое никем не оспаривается, и вообще со всем духом учения Исайи, что нет серьезных оснований отвергать его. См.: Я. Розанов. Книга пророка Исайи.-ТБ, т. 5. с. 332; К. Соrпill. Еinleitung in das А.Т., S. 145.

Иерусалим, 705-687 гг.

Вера пророка Исайи как бы противостояла всему окружавшему его миру. Во дни нечестия он возвестил о святости Божией, маловерного царя призывал довериться Промыслу, его слово о Мессии прозвучало тогда, когда царь Иудейский был слаб и унижен, на фоне торжества деспотии Исайя говорил о всемирной державе Духа. Но ему предстояло пройти еще через два испытания, когда встал вопрос-быть или не быть Остатку Израилеву, когда пророк должен был окончательно расстаться с теократической мечтой, возродившейся было в царствование Езекии.

После неудачной попытки восстания по крайней мере пять лет прошли для Иерусалима в мире и спокойствии. Но вот в 705 году пришла весть о смерти Саргона. Охватившее врагов и данников Ассирии возбуждение передалось и Иерусалиму. Вскоре Исайя понял, что Езекия вновь очутился на волосок от войны. Однако теперь повторение прежней ошибки могло оказаться поистине роковым. Новый царь Ассирии Синахериб был противником куда более грозным, чем его отец Саргон.

Синахериб успел проявить себя еще будучи соправителем, и было ясно, что он вернется к жестоким порядкам в духе Тиглатпаласара III. И действительно, своей неукротимой свирепостью и честолюбием новый царь превзошел, пожалуй, всех своих предшественников. Это был преимущественно "светский" монарх, не слишком часто упоминавший богов в своих анналах, в деловых же документах того времени их имена и совсем исчезают. Некоторые его подданные носили имена прямо-таки кощунственные, вроде Лаадирили ("Не боящийся Бога") или Ладагили ("Равнодушный к Богу").

Любовь Синахериба к дисциплине и порядку не знала границ. Так, в столице своей он приказал сажать на кол всех, кто при постройке дома нарушит прямые линии улиц.

И в своей новой резиденции - Ниневии - Синахериб окружил себя исключительно военными людьми и вместе с ними разрабатывал планы карательных кампаний, которые должны были поддерживать порядок в империи. При отце Синахериб руководил разведкой и хорошо знал настроения в покоренных странах. Он вполне отдавал себе отчет в том, что доставшаяся ему держава подобна сжатой пружине, всегда гоговой развернуться с удвоенной силой.

Как обычно, воцарение нового монарха послужило поводом для восстаний. В первые же месяцы правления Синахерибу донесли, что Мардук-Палиддин вторично захватил власть в Вавилоне и уже разослал своих людей в поисках союзников.

Библия повествует, что послы Мардук-Палиддина прибыли в Иерусалим поздравить Езекию после выздоровления от тяжелой болезни, и хотя там ничего не сказано о политической цели посольства, но она ясна и без этого (1).