Все с тем же достоинством он удалился.
— Если ты и твой конюх остаетесь, — сказала Тила, — я могу лишь надеяться, что вы догадались привезти с собой что-нибудь съестное.
Здесь нет ни-че-го — в этом доме нет абсолютно никакой еды.
— Я предвидел это, — лукаво улыбнулся брат, — поэтому привез пару корзин, наполненных весьма недурственными продуктами, например, pate de fois gras!
— Откуда у тебя все это? — растерялась девушка.
— Я купил, — просто ответил Роби.
На какое-то время в гостиной воцарилась тишина.
— Ты что… шутишь? — опомнилась наконец Тила.
— Вовсе нет, я ведь предупредил тебя, что нам о многом надо поговорить, — напомнил брат. — Но для начала давай присядем. Между прочим, совершенно случайно я прихватил бутылку шампанского, которое мы с тобой и выпьем.
— Я, наверное, сплю, — прошептала Тила, — если только ты вдруг не стал миллионером.
— Ну, что-то вроде того, — ответил Гоби.
— Да, теперь я абсолютно уверена — все это мне просто снится… — пробормотала Тила.
Они прошли в кабинет матери, который нисколько не изменился после ее смерти: французский мебельный гарнитур по-прежнему стоял там; его нельзя было продать, так же как и полотна эпохи Французской революции, привезенные дедом.
Солнце заглядывало в окна, и комната казалась очень уютной.
Гоби встал у камина и огляделся по сторонам.
Тила закрыла дверь.
— Ты хорошо выглядишь, — сказала она.
— Я знал, тебе понравится мой новый костюм, — довольно усмехнулся он. — Это первое. что я купил.
Тила опустилась в кресло эпохи Людовика Четырнадцатого.
— Ты должен рассказать мне все с самого начала. Я просто… умираю от любопытства!
— В то, что я расскажу, будет довольно непросто поверить, — покачал головой Гоби. — Но наша судьба коренным образом переменилась.
— Но как? Что произошло? — нетерпеливо подпрыгнула в кресле Тила.
— Я одолжил дом!
— Одолжил дом? Как это? Теперь что… кто-то., будет жить здесь?
Тила не могла собраться с мыслями, чтобы вывести из услышанного какое-нибудь заключение.
Гоби засмеялся:
— Я был точно так же удивлен, когда Патрик О'Келли рассказал мне об этом.
О Патрике Типе доводилось слышать и раньше.
Этот друг ее брата был младшим сыном графа О'Келли, ирландского дворянина.
Роби говорил, что Патрик часто помогает людям и именно благодаря ему имя Роберта Ставерли было включено в гостевые списки многих домов.
— А как мог Патрик О'Келли одолжить дом? — недоумевала Тила. — И если он сделал такое предложение, то кто мог согласиться на это, учитывая, в каком состоянии находится дом?
— Именно об этом я и спросил его, — признался Роби. — Ответ был прост — американский мультимиллионер.
Тила замерла.
— И это правда? Действительно правда?
— Клянусь честью! — воскликнул Роби.
— Это самая замечательная новость в моей жизни, — радостно пролепетала Тила. — А теперь расскажи все по порядку! — уже приказным тоном произнесла она.
От нее не ускользнуло, как не терпится брату изложить подробности.
— Ну, как я уже говорил раньше, Патрик в связи с безденежьем приложил некоторые усилия, чтобы обзавестись связями с интересными людьми столицы. В Лондоне есть даже такая поговорка: «Если тебе что-то понадобятся от нищего или от богатого банкира, попроси Патрика — и он это достанет».
Тила расхохоталась:
— Ну а дальше что?
— Не помню, говорил ли я тебе, — продолжал Роби. — Патрик ездил в Америку сразу после Рождества. К одной особе из богатого семейства Вандербипьдов… По это совсем другая история.
Роби спохватился: ведь он говорит не с кем-нибудь из своих друзей, а с сестрой — и быстро переменил тему.
— Пуда, Патрик заключил много договоров в Нью-Йорке. А между прочим, ты же знаешь, немало европейских, в том числе и английских, дворян ищут невест среди миллионерш, которыми буквально наводнен этот город.
Тила не слышала ничего подобного.
Заметив удивление в ее глазах, Роби пояснил:
— Я могу представить тебе большой список английских графов и баронов, которые готовы заклевать друг друга ради толстого кошелька какой-нибудь американки.
Девушка слушала открыв рот, ноне прерывала брата.
— Но нельзя скидывать со счетов тот факт, что это Патрик, он всегда найдет что-нибудь новенькое! — заметил Роби.
— Новенькое?.. Что? — уцепилась за это слово Тила, видя, что он ждет такого вопроса.
— Ну, оборотную сторону медали, — проронил Роби. — И теперь американский миллионер по имени Клинт Викхэм хочет найти себе необыкновенную английскую жену, дочь маркиза или графа, если получится!
Тила развеселилась:
— Звучит смешно!
— Может быть, но нас это не касается, — пожал плечами брат.
— Так, значит… он снимет… наш дом?
— Именно! Он будет жить здесь все то время, пока ему будут искать жену. И можно быть уверенным, Патрик найдет ему то, чего он хочет.
— Но как… как он будет жить в таких условиях?
— В этом-то и загвоздка. У нас с тобой всего один месяц, чтобы сделать дом таким, каким он был при деде.
— А… он что… заплатит?
— Конечно, заплатит! — непререкаемым тоном произнес Роби. — Он так богат, что царь Фригии Мидас покажется попрошайкой рядом с ним.
— По… как… это возможно?
— В Америке все возможно, сестричка, — ответил он. — Патрик сказал мне, что Клинт Викхэм унаследовал огромное состояние от своего отца и владеет половиной железных дорог Америки.
Он перевел дыхание.
— А сейчас, как бы в подтверждение истины, что деньги всегда тянутся к деньгам, на его земле в Техасе найдено столько нефти, что о таком количестве никто доселе не слыхивал!
— Это… слишком… хорошо, чтобы быть… правдой! — поразилась Тила. — Здесь, наверное, какой-то подвох.
— Фома ты неверующий! — улыбнулся брат. — Патрик уже все продумал. Мы приведем дом в надлежащий вид. И в придачу ко всему нам придется оборудовать в нем несколько ванных комнат.
— Ванных комнат? — машинально повторила Тила.
Она, никогда не видела их.
Раньше, при жизни родителей, слуги приносили в спальни большие медные тазы, доверху наполненные горячей и холодной водой.
Ванны ставились перед камином, и можно было совершать омовение.
Нынче же, когда Типе хотелось помыться, она сообщала об этом Коблинсу, и тот приносил небольшой тазик теплой воды.
Но, видя, как нелегко ему дается поднятие тяжестей. Тила все больше носила воду сама.
— Патрик считает, — продолжал тем временем Роби, — что мы должны разместить в доме не меньше десяти ванных комнат. Для начала этого будет достаточно.
— Но у нас же не хватит места для такого количества дополнительных помещений! — возразила Тила.
— Не глупи! — засмеялся брат. — У нас куча кладовых, и в нескольких спальнях есть гардеробные комнаты, куда уже давно нечего вешать.
Ну и, возможно, придется переделать одну или две комнаты для переодевания.
— А зачем ему столько ванных? — поинтересовалась Тила.
Роби улыбнулся:
— Американцы — чистюли, и если Клинт Викхэм не получит своих ванных комнат, то ему не будет нужен Ставерли.
— Тогда давай построим ему хоть миллион ванных комнат и все, что он только пожелает.
— Именно это мы и собираемся сделать, — кивнул Роби. — Но нам надо спешить, и прежде всего я хотел бы знать имена лучших строителей, плотников, художников и архитекторов в округе.
— Я думаю, Коблинс сможет нам в этом помочь, — молвила Тила.
— Пожалуй, — согласился брат. — А я попытаюсь найти того старика из деревни, который делал ремонт в доме при папе. Надеюсь, он еще жив.
— Ты имеешь в виду Уильяма Эмерсона, — уточнила девушка. — Он еще жив, но очень состарился.
— Нам нужна любая помощь, а он, быть может, еще что-то помнит, — воодушевился Роби. — И первое, что они должны сделать, — это отремонтировать окно в моей комнате, там жуткий сквозняк. Я проклял все на свете, когда останавливался там последний раз.
