Слепцов медленно задвинул ящик на место, подозвал дежурного.

— Можно запирать?

— Да. Скажите, кто еще открывал этот сейф?

— Сейчас глянем.

Они вернулись к столу регистрации, и клерк просмотрел журнал.

— Так, так, так… Вот. Ваша жена приходила три дня назад. Новоселова Елена Сергеевна. Вот ее подпись. У вас же семейная ячейка. Выдано два ключа полтора года назад.

— Она предъявляла паспорт?

— Конечно. Вас мы знаем, а вашу жену я никогда не видел. Обычно мы проверяем паспорта и образец подписи. И ключ, разумеется.

— Вы ее запомнили?

— Нет. Она приходила не в нашу смену. Но уверяю вас, ошибки быть не могло. У нас с этим делом строго. Что-то не так?

— Все так. Просто у меня вылетело из головы, что мы оформили одну ячейку на двоих. К тому же она умерла.

— Кто умер?

— Нет, я так. Начинаю заговариваться. Банк может выдать мне ссуду?

— Напишите заявление и принесите залоговые документы. Это не сложно. В отделе кредитов вам все расскажут.

— Что надо понимать под залоговыми документами?

— На дом, квартиру, машину. То, что гарантирует возврат ссуды. Система как в ломбарде, говоря примитивным языком.

— Понял. Спасибо за консультацию.

Он ушел ни с чем и долго сидел на лавочке в скверике, глядя себе под ноги.

Ключ. Он помнил, что Лиля отдала ему свой ключ. Она даже не знала номера ячейки. Хотя номер стоит на самом ключе. Она держала его в руках не больше пяти минут. Их жизнь началась с полного доверия. Ей ничего не стоило опустошить сейф перед отъездом в Париж, пока он вел свое расследование на Урале в течение трех месяцев. Но она этого не сделала. Из Парижа он вернулся один и почти год пользовался сейфом. Кроме Лили о его существовании никто не знал и об акишинском золоте тоже, если не принимать в расчет книгу, в которой он написал о наследстве, полученном от композитора. Только кто мог поверить в такую басню. И он не упоминал в книге о сейфе и о банке. Ключ лежал дома в его столе в связке с запасными ключами. Он неприметен. Если кто-то залез к нему в стол, то он уже проник в дом и ключи ему не нужны.

Шатенка в очках. Настоящая Новоселова, вернувшая ему свой паспорт. Она привозила Пестрикова в издательство на красной машине. Сергей описал ее как блондинку. Но цвет волос значения не имеет. Только она могла опустошить сейф.

Но кто ей сказал о банке, ячейке, золоте? А главное — подпись. Она расписалась подписью Лили.

Кому что докажешь? Заявить в милицию о похищенных бриллиантах и золоте? В милиции ему будут рады. Вот только золото искать не станут, а отправят его в СИЗО. Через неделю одна за одной выйдут книги о Галине Приваловой и Вадиме Лодзинском.

Холодновато. Надо выпить и согреться. Он ничего еще не ел. На ресторан рассчитывать не приходилось. Придется экономить на всем. Коньяк заменить водкой, ресторан столовой, квартиру ночлежкой или вокзалом.

Дешевую забегаловку найти сложнее, чем ресторан.

Пиво, сосиски, бутерброды и больше ничего. Водку он прихватил с собой. Пили за каждым столиком, так что прятаться не приходилось. Полное самообслуживание, кафельный пол и грязь. Ностальгическое ретро. Публика среднего возраста, не слишком шумно, еще никто никого не уважал и рубахи на груди не рвали. Уборщица вытерла столик грязной тряпкой, и он сел, поставив поднос с едой перед собой. Тарелки и вилки пластиковые, и в этом усматривалось различие с прежними временами.

Слепцов выпил целый стакан водки, и его перекосило. Такую гадость он не пробовал уже давно. Черный хлеб с горчицей сбили кошмарный привкус. Только голод заставил его съесть позеленевшую сосиску.

Минут через пять жизнь ему показалась не столь кошмарной и окружающая публика вполне добродушной. Люди как люди. Большинство так живет. Чем он лучше или хуже? Добавив еще полстакана, Слепцов перестал задумываться о будущем. Ничего страшного. Приснился дурацкий сон, и скоро все кончится. Писателю полезно посмотреть на жизнь с разных ракурсов. Нельзя же ориентироваться только на сливки общества. Существует и другой читатель. Правда, эта мысль долго не задержалась в его сознании. Достаточно вспомнить цены на современные издания. Книга требует внимания и времени, к тому же за нее приходится платить. На те же деньги можно купить три бутылки водки. Черт с ним! Книги, романы, истории, интриги — все в прошлом. Надо думать о сегодняшнем дне.

— Вы разрешите?

Возле столика стоял морячок с подносом в руках.

— Присаживайся, старлей. Здесь свободно.

Молодой человек в форме старшего лейтенанта

флота уселся напротив и тоже достал водку.

— Не возражаете?

— Боже упаси. Сам грешен.

Слепцов долил в свой стакан остатки.

— Плавсостав или тыловичок?

— Из Североморска. Командировка.

Симпатичный парень лет тридцати или чуть меньше.

Лицо добродушное, глаза ясные.

— Подводный флот?

— Как определили?

— Росточек небольшой. Я ведь тоже на Северном флоте служил.

— В отставке?

— В запасе. Срочная служба.

— Свой свояка видит издалека. За тех, кто в море?

Лейтенант приподнял свой пластиковый стаканчик.

Выпили. После третьего захода водка уже не казалась ядом.

— Женат? — спросил Слепцов.

— Был. Не все женщины готовы к испытаниям. А у вас, поди, уже внуки есть?

— Внуков нет. А женат я или нет, одному Богу известно. Первую жену похоронил, вторая покончила с собой, а третья жива, но она призрак. Маячит перед глазами, как ведьма на метле.

— Так не бывает.

— Ты еще не знаешь, как бывает. Рассказать, не поверишь.

— Интересно.

— Возможно, если смотреть со стороны. Две подружки решили отомстить убийцам своих матерей. Накипело. Талантливые девочки, умные, хитрые, красивые. Трех матерых бандитов загнали в угол. Одним словом — отомстили. Много лет длилась эта история. А дальше что? Одна решила успокоиться. Зовут ее Лена. Осталась на Урале. Вторая, Лиля, поехала в Москву, прихватив с собой паспорт Лены. На всякий случай. Решила прокручивать новые аферы. Уж больно хорошо у нее все получалось. Здесь мы с ней и познакомились. Влюбился я в нее по уши. Она меня использовала. В детали вдаваться не стану. Мы поженились. Но она вышла за меня по паспорту Лены, той, что осталась на Урале. Я хотел вернуть ее к нормальной жизни. Забыть старое и начать все с чистого листа. Но горбатого могила исправит. Не смогла Лиля изменить свою натуру. Поняв это, она выбросилась из окна. Прошел год. В Москву приехала Лена. По документам я ее муж. Вот только ей сейчас не до меня. Своих проблем хватает. Вот и получается, будто я дважды вдовец. Хотя с одной женой был разведен, на второй не был женат, а настоящую жену не интересую. Удивительно другое. Лену я никогда не видел. А у меня складывается такое впечатление, будто мы с ней давно и близко знакомы. Наша встреча в Москве длилась не более четверти часа, но разговаривал я не с чужим человеком.

— Здорово. Вы где-то прочитали эту историю.

— Наверное. В такие бредни никто не верит.

— Даже если бы я прочел про вашу историю в журнале, то не поверил бы. А уж выслушав ее в травиловке, тем более. Сколько лет девушкам?

— По двадцать восемь.

— А вам?

— Я плохо выгляжу?

— Не подарок, конечно. Извините за прямолинейность. Но дело-то в другом. Подружки, судя по всему, понюхали пороха. Такие умеют ценить жизнь. Мало того, они вышли сухими из воды. Нет. Такие люди из окон не выбрасываются. Знал я одну девчонку. Наркоманка, алкоголичка, проститутка. Сама потом умерла от передозировки. Но когда на нее напали двое мужиков с целью завладеть ее сумочкой и мобильником, она их так отделала, что те едва ноги унесли. Тощая, дохлая, откуда силы взялись.

— Она спасала свое добро. А Лиля потеряла смысл жизни.

— Смысл жизни состоит в самой жизни. Смыслов много, а жизнь одна. Похоже, вы до сих пор его ищете, а ей было двадцать восемь.