Ни один из прилетевших - кроме меня - не заметил маленькой, но очень важной детали. Там, где была диспетчерская вышка, на высоте, за стеклами постоянно отсвечивал этакий солнечный зайчик, причем в одном и том же месте. Может, кто-нибудь и поверил бы, что это случайность - но не я. Кто-то целенаправленно отслеживал - кто прибывает в страну рейсами из Москвы...

Место встречи было всегда одним и тем же. Чуть дальше посольства Великобритании - там улица делает такой удобный поворот, раздваивается на две, причем одна идет к отелю Интерконтиненталь, вторая же - к известному ресторану Баг-Е-Бала, в котором гуляла вся элита страны. Конечно, если бы они хотели скрыть свои встречи от АГСА - то не встречались бы в элитном квартале, где расположены все дипломатические представительства, а выбрали бы другое место. Но фокус то в том и был, что АГСА до этих встреч не было никакого дела.

Первым на место как всегда прибыл Тарун. Машину он не покупал - пользовался служебной черной Волгой - она полагалась ему по должности - но без водителя. Машину он остановил слева, въехав наполовину на тротуар - сигнал того, что все в порядке. Открыл окно, вращая хромированную ручку. Задумался...

Карьера Таруна складывалась еще при короле. Он был одним из тех офицеров, которых король посылал учиться военному делу у великого северного соседа - в Советский союз. Из СССР он привез диплом об окончании военного училища - с ним в армии продвигаться было легко потому что военных специалистов было мало, и русскую жену Наталью.

Тарун, за счет хитрости и полезности - теперь диплом подкреплялся и опытом - умудрился быть на коне и при короле и при Дауде, пригодился он и после Саурской революции - поняв куда идет дело, он вступил в НДПА. Вообще то, по логике вещей он должен был относиться к парчамистам - представителям более образованных и менее радикальных слоев афганского общества. Но так получилось, что вступил он в Хальк - и принимал его туда лично Хафизулла Амин. Он же был его путеводной звездой - всегда и во всем Тарун придерживался своего учителя. И не прогадывал сразу после того, как НДПА в результате Саурской революции пришла к власти, Амину удалось продвинуть своего ученика на один из ключевых постов - начальника Царандоя, народной милиции. Даже после того скандального инцидента с гибелью посла в гостинице Амин снова помог - поставил не куда-нибудь, а в адъютанты самого товарища Тараки, генерального секретаря партии. Правда и условия поставил...

Но нельзя сказать, что Тарун, равно как и многие другие поддерживали Амина исключительно из-за карьерных или денежных соображений. Восток уважает силу и коварство и жестоко наказывает за слабость, даже мимолетную. Тараки был слаб духом, он даже жестокость проявлял половинчатую. Если бы он, например, приказал схватить и расстрелять Бабрака Кармаля - это бы все поняли. А он - просто отправил его и его сторонников послами в разные страны. Это поступок государственного деятеля? Это поступок труса! А вот за Амином видели именно силу - силу, коварство, бешеную работоспособность - и считали что именно то, что нужно Афганистану - это Амин. Не все тогда было просто и описывать Тараки в белых красках, а Амина в черных нельзя...

Тарун нащупал кассеты. Их было много, больше трех десятков. У генерального секретаря постоянно был народ и Тарун как адъютант и секретарь не только решал - пускать их в кабинет или нет, но и - писать разговор Тараки с посетителем или нет. Если писать все подряд - не хватит никаких кассет. Поэтому писалось только то, что представляло интерес - разговоры с советскими представителями (на этом посланник Амина, имевший дело с Таруном настаивал особо, Амина очень интересовала реальная позиция Советского Союза), разговоры с "твердой четверкой" - министром обороны Мухаммедом Асламом Ватанджаром, министром по делам границ Шир Джаном Маздурьяром, министром связи Саидом Мухаммедом Гулябзоем, министром безопасности Асадулло Сарвари. Остальные разговоры писались выборочно, на усмотрение Таруна. Сайед знал, что учитель помнит о нем.

На противоположной стороне затормозил Датсун, пыльный, старый, цвета топленого молока. Водитель - довольно молодой человек, невысокий, смуглый, с роскошными черными усами вышел из кабины, открыл капот, что-то подергал там. Снова сел за руль, попытался завести машину - не заводится. Огляделся, заметил стоящую на противоположной стороне улицы машину, решительно направился к ней...

- Не поможете, товарищ?

Сайед Тарун вышел из машины

- Что произошло?

- Кажется, сел аккумулятор. Машина старая.

- А может и не аккумулятор. У меня чаще всего бывают проблемы с карбюратором.

Пароль-отзыв. Все нормально.

Молодой огляделся.

- Вы сядьте и погазуйте, как я скажу. А я посмотрю, что такое случилось.

Тарун сел в машину, захлопнул дверцу. Вывалил обмотанные плотной бумагой кассеты на пол, под переднее пассажирское сидение, взял такой же, лежащий между сидениями сверток, там были пустые кассеты чтобы он мог продолжать работу.

- Давай!

Тарун повернул ключ в замке зажигания, нажал на газ - машина сначала чихнула, но потом мотор ровно и громко загудел, пробудившись ото сна.

- Вот спасибо.... - молодой захлопнул капот

Тарун вышел из машины, провел рукой по голове, приглаживая волосы - сигнал того, что передача состоялась

- Это был не аккумулятор, правда?

- Вы были правы. Это был карбюратор, надо лучше знать машину...

Как и оговаривалось, Тарун уехал первым, молодой еще постоял около своей машины, чутко всматриваясь в ночную тьму, уже окутавшую город. В отличие от всего остального города, этом районе было освещение и бледно-желтые круги уличных фонарей лежали на пыльной дороге - но победить тьму они не могли, только высвечивали островки дня на асфальте. Как и любой восточный город Кабул ночью наполнен тенями - некоторые были дружественными некоторые - враждебными и нужно было понять только какова каждая из них. Здесь враждебных теней не было - и поэтому, молодой человек, выждав положенное время поехал дальше - к себе на работу, там знали что он работает часто по ночам и у него был круглосуточный пропуск в здание.

На следующий день, то же самый человек на том же самом Датсуне долго, минут тридцать петлял по улицам, петляющим около старой городской стены, пока наконец не приблизился к одной из неприметных и не самых больших вилл. Там, как и везде в городе властвовала темнота - и как и везде в ней были тени. Эти тени были враждебными, в руках у этих теней были автоматы Калашникова - но молодого человека и его машину они знали и не стали стрелять. Открылись стальные, выкрашенные в зеленый цвет ворота - и молодой человек загнал машину во двор, подальше от людских глаз. Именно здесь, в этой неприметной вилле в старом городе сегодня скрывался член ЦК НДПА, первый министр Афганистана Хафизулла Амин. Опасаясь покушения или ареста, он не жил со своей семьей и постоянно менял убежища, каждый день ночуя в новом месте. О том, где Амин будет этой ночью, знал лишь узкий круг посвященных лиц, среди них - старший лейтенант Мустафа Фархади, служивший в министерстве обороны Афганистана на посту радиоперехвата. Поскольку он учился в Советском союзе, профессионально занимался перехватом и расшифровкой переговоров посольств, имел доступ к специальной аппаратуре прослушивания - в группе Амина он отвечал за прослушивание телефонов интересующих Амина людей и зданий. Он почти в открытую хранил в своей каморке не только переговоры посольств, но и информацию из кабинета генерального секретаря ЦК НДПА, министров обороны, внутренних дел, безопасности. Вся информация стекалась к нему, он свободно вносил и выносил данные - потому что с безопасностью в здании были серьезные проблемы, отвечавший за безопасность и режим офицер тоже был из "аминистов" и во всем помогал Фархади.