Утверждение во всех странах Западной Европы аристократии завоевателей тевтонского происхождения положило начало новой эре в истории кавалерии. Знать повсюду составляла кавалерию, неся службу в качестве тяжеловооруженных всадников (gens d'armes) и образуя самый тяжелый вид конницы, в которой не только всадники, но и кони были покрыты оборонительными доспехами из металла. Первым сражением, в котором появилась такая кавалерия, было сражение при Пуатье, где Карл Мартелл в 732 г. отразил поток арабского нашествия. Франкские рыцари под предводительством Эда, герцога Аквитанского, прорвались через ряды мавров и овладели их лагерем. Но такое войско не было пригодным для преследования; поэтому арабы, прикрываемые своей неутомимой иррегулярной конницей, беспрепятственно отступили в Испанию. Этим сражением открывается серия войн, в которых массивная, но неповоротливая регулярная кавалерия Запада с переменным успехом сражалась с подвижной иррегулярной конницей Востока. Германское рыцарство в течение почти всего Х столетия мерилось силами с дикой венгерской конницей и нанесло ей полное поражение благодаря своему сомкнутому строю при Мерзебурге в 933 г. и на Лехе в 955 году[287]. Испанское рыцарство в течение нескольких столетий сражалось с вторгшимися в их страну маврами и в конце концов победило их. Но когда западные «тяжеловесные» рыцари перенесли во время крестовых походов арену военных действий на родину своих восточных врагов, они в свою очередь стали терпеть поражения и в большинстве случаев их ждала там гибель; ни они сами, ни их кони не были в состоянии выдержать климата, невероятно длинных маршей и отсутствия подходящей пищи и фуража. Вслед за крестовыми походами последовало новое нашествие восточных наездников на Европу, а именно нашествие монголов. Наводнив Россию и польские области, они в 1241 г. встретились при Вальштадте в Силезии с соединенной польско-германской армией[288]. После долгой борьбы азиаты разбили изнуренных рыцарей, закованных в стальную броню, но победа была куплена столь дорогой ценой, что она надорвала силы завоевателей. Монголы дальше уже не продвигались, а вскоре, вследствие раздоров в их собственной среде, перестали быть опасными и были отброшены назад. В течение всего средневековья кавалерия оставалась главным родом войск во всех армиях; у восточных народов эту роль всегда играла легкая иррегулярная конница; у народов Западной Европы родом войск, который решал исход каждого сражения в этот период, являлась тяжелая регулярная кавалерия, формировавшаяся из рыцарства. Это преобладание конницы было обусловлено не столько ее собственными достоинствами, — ибо иррегулярная конница Востока была неспособна к правильному бою, а регулярная кавалерия Запада невероятно неповоротлива в своих движениях, — сколько главным образом низким качеством пехоты. Азиаты, равно как и европейцы, с пренебрежением относились к этому роду войск; пехота состояла из тех, кто не имел средств явиться на коне, — главным образом из рабов или крепостных. У нее не было надлежащей организации; лишенная защитных доспехов, имея единственным оружием копье и меч, она могла благодаря своему глубокому построению от случая к случаю противостоять бешеным, но беспорядочным атакам восточных наездников; но ее неизбежно растаптывали неуязвимые тяжеловооруженные всадники Запада. Единственное исключение составляла английская пехота, которая черпала силу в своем грозном оружии — большом луке. Количественное отношение европейской кавалерии этих времен к остальной армии было несомненно не столь велико, как несколькими столетиями позднее или даже в настоящее время. Рыцари были не очень многочисленны, и мы обнаруживаем, что во многих крупных сражениях участвовало не более 800 или 1000 рыцарей. Но обыкновенно их было достаточно для того, чтобы справиться с любым количеством пехотинцев, после того как им удавалось прогнать с поля сражения тяжеловооруженных всадников противника. Эти тяжеловооруженные всадники обычно вели бой в линейном строю, построившись в одну шеренгу; заднюю же шеренгу образовывали оруженосцы, которые, как правило, носили менее тяжелое вооружение и имели менее полный его комплект. Как только эти линии сходились с противником, они скоро распадались на ведущих единоборство бойцов, и сражение завершалось простым рукопашным боем. Впоследствии, когда в употребление стало входить огнестрельное оружие, начинают создаваться глубокие построения, обыкновенно прямоугольные; но тогда дни рыцарства были уже сочтены.

В течение XV столетия на поле боя появилась артиллерия, а часть пехоты — стрелки того времени — была вооружена мушкетами; к тому же и в самом характере пехоты произошли коренные перемены. Этот род войск стал формироваться из наемников, которые сделали военную службу своей профессией. Такими профессиональными солдатами были немецкие ландскнехты и швейцарцы; они весьма скоро ввели более правильный строй и тактические движения. Была в известном смысле возрождена древняя дорическая и македонская фаланга; шлем и нагрудник до некоторой степени защищали солдат от копья и меча кавалерии; и когда при Новаре (1513 г.)[289] швейцарская пехота буквально прогнала с поля сражения французских рыцарей, то столь храбрая, но неповоротливая конница в дальнейшем перестает находить применение. В связи с этим после восстания Нидерландов против Испании мы встречаем новый вид кавалерии — немецких Reiters {рейтаров. Ред.} (французских reitres), набиравшихся, как и пехота, путем добровольной записи и вооруженных шлемом и нагрудником, палашом и пистолетами. Они были столь же тяжеловесны, как и современные кирасиры, но значительно легче, чем рыцари. Они скоро доказали свое превосходство над закованными в броню всадниками, Последние отныне исчезают, а вместе с ними исчезает и копье; обычным вооружением кавалерии становятся палаш и короткоствольное огнестрельное оружие; Примерно в то же время (конец XVI века) сначала во Франции, потом и в других странах Европы был введен смешанный род войск — драгуны. Вооруженные мушкетами, они должны были сражаться, смотря по обстоятельствам, либо как пехота, либо как кавалерия. Подобный род войск был создан еще Александром Великим под названием димахов, но этот пример долго не находил подражания. Драгуны XVI века просуществовали более продолжительное время, но к середине XVIII столетия они повсюду утратили свой смешанный характер, сохранив лишь название, и использовались обыкновенно как кавалерия. Самой важной отличительной чертой их было то, что они представляли собой первый вид регулярной кавалерии, совершенно лишенный защитного вооружения. Попытка создания драгун, как действительно смешанного рода войск, была вновь предпринята в широких масштабах русским императором Николаем; но вскоре оказалось, что перед лицом врага их всегда приходилось использовать в качестве кавалерии, и потому Александр II очень скоро превратил их в обыкновенную кавалерию, так же мало рассчитанную на выполнение функций пехоты, как гусары или кирасиры. Великий голландский полководец Мориц Оранский впервые ввел для своих рейтаров организацию, до некоторой Степени сходную с современной тактической организацией. Он обучал их производить атаки и эволюции отдельными отрядами и в несколько линий, совершать повороты, отрываться от противника, строиться в колонну и линию, менять фронт, не нарушая порядка и действуя отдельными эскадронами и взводами. Таким образом, исход кавалерийского боя уже решался не одной атакой всей массой конницы, а последовательными атаками отдельных эскадронов и линий, поддерживающих друг друга. Кавалерия Морица Оранского строилась обыкновенно глубиной в пять шеренг. В других армиях она вела бой в глубоких колоннах, а там, где было принято линейное построение, оно все же имело в глубину 5–8 шеренг.

В XVII столетии, в связи с полным исчезновением дорогостоящих тяжеловооруженных всадников, численность кавалерии чрезвычайно возросла. Ни в один другой период этот род войск не занимал такого большого места в любой армии. Во время Тридцатилетней войны от ²/₅ почти до ¹/₂ каждой армии обыкновенно составляла кавалерия; в отдельных случаях на одного пехотинца приходилось два кавалериста. Самым выдающимся из кавалерийских начальников этого периода был Густав-Адольф. Его конница состояла из кирасиров и драгун, причем последние почти всегда сражались как кавалеристы. Его кирасиры также были значительно легче кирасиров императора и скоро доказали свое неоспоримое превосходство. Шведская кавалерия строилась в три шеренги; в противоположность обычаю кирасиров большинства армий, главным оружием которых был пистолет, ее правилом было не терять время на стрельбу, а атаковать врага с палашом в руке. В этот период кавалерию, которая в средние века обыкновенно помещалась в центре, стали снова располагать, как в древности, на флангах армии, где она строилась в две линии. В Англии гражданская война выдвинула двух выдающихся кавалерийских начальников. Принц Руперт, из лагеря роялистов, отличался «лихостью», присущей каждому кавалерийскому командиру, но почти всегда он слишком увлекался, терял управление своей кавалерией, и сам настолько оказывался поглощенным тем, что происходило непосредственно перед ним, что «смелый драгун» всегда брал в нем верх над военачальником. Кромвель, принадлежавший к другому лагерю, проявляя такую же лихость там, где она требовалась, был гораздо более искусным военачальником; он крепко держал своих солдат в руках, всегда оставлял резерв на случай непредвиденных обстоятельств и для решающих маневров, умело маневрировал и, таким образом, обычно оказывался победителем над своим неосмотрительным противником. Он выиграл сражения при Марстонмуре и Нейзби[290] только благодаря своей кавалерии.