Во-первых; «Так как обе передовые статьи «National-Zeitung» касаются только политической позиции «Allgemeine Zeitung»».
Так как Цабель предварительно облыжно превратил меня в «корреспондента «Allgemeine Zeitung»», он имеет право сделать меня и козлом отпущения в своей конкурентной грызне с «Allgemeine Zeitung», а я не имею даже права подавать жалобы на это «постановление» всесильного Цабеля! Серная банда, бюрстенгеймеры, complot franco-allemand {французско-немецкий заговор. Ред.}, революционный съезд в Муртене, кёльнский процесс коммунистов, фабрикация фальшивых ассигнаций в Женеве, «дело «Rheinische Zeitung»» и т. д. и т. д. — все это касается «только политической позиции «Allgemeine Zeitung»».
Во-вторых: Цабель не имел «намерения оскорбить». Конечно, нет! Добрый малый имел только намерение политически и морально убить меня своей ложью.
Если «демократ» Ф. Цабель утверждает в «National-Zeitung», что я в большом количестве изготовлял фальшивые деньги, фабриковал от имени третьих лиц документы, компрометировал проживающих в отечестве людей, угрозой разоблачения вымогая у них деньги и т. д., — то, юридически говоря, Цабель мог иметь при этом целью одно из двух: либо оклеветать меня, либо разоблачить. В первом случае Цабель подлежит наказанию по суду, во втором он обязан доказать на суде истинность своих утверждений. Какое мне дело до прочих субъективных намерений «демократа» Ф. Цабеля?
Цабель клевещет, но «без намерения оскорбить». Он хочет меня обесчестить подобно тому турку, который обезглавил грека без намерения причинить ему боль.
Специфическое «намерение» Цабеля «оскорбить», — если только по поводу гнусностей, клеветнически приписываемых мне «демократом» Ф. Цабелем, можно говорить об «оскорблении» и «намерении оскорбить», — злостное намерение доброго Цабеля так и пышет из всех пор его передовых статей № I и № II.
«Главная книга» Фогта вместе с приложениями содержит не менее 278 страниц. А Ф. Цабель, привыкший «to draw out the thread of his verbosity finer than the staple of his argument», многословный Ф. Цабель, глупец Цабель умудряется из этих 278 страниц сотворить пять небольших газетных столбцов, не пропустив ни одной клеветы Фогта против меня и моей партии. Из самых грязных частей книги Ф. Цабель набирает букет, из не столь бьющих в нос делает краткую опись содержания. Ф. Цабель, привыкший две мыслишки-molecules {молекулы. Ред.} растягивать на 278 страниц, сгущает 278 страниц в две передовицы, не потеряв при этом процессе даже одного атома подлости. Ira facit poetam, Сколько же злости понадобилось, чтобы страдающую водянкой голову Цабеля точно волшебством превратить в гидравлический пресс с такой силой давления!
С другой стороны, злоба так затуманивает его взор, что он приписывает мне чудодейственную силу, настоящую чудодейственную силу, — лишь бы только прибавить еще одну подлую инсинуацию.
Начав в первой передовой статье с описания серной банды под моим главенством и благополучно превратив меня и моих партийных товарищей в «союзников тайной полиции во Франции и Германии», а также рассказав между прочим, что «эти люди» ненавидели Фогта, потому что он наперекор им постоянно спасал Швейцарию, Цабель продолжает:
«Когда Фогт в прошлом году возбудил свое дело против «Allgemeine Zeitung», последняя получила письмо от другого лондонского сообщника, Бискампа… Бесстыднейшим образом автор этого письма предлагал себя… в качестве второго корреспондента наряду с г-ном Либкнехтом. Неделю спустя после Бискампа Маркс также написал в «Allgemeine Zeitung». предлагая ей «судебный документ» в качестве доказательства против Фогта, о котором» (документе, доказательстве или Фогте?) «мы, может быть, поговорим еще в другой раз».
Это обещание Цабель дает 22 января, а 25 января он его уже выполняет в № 41 «National-Zeitung», где мы читаем:
«Таким образом, Блинд не признает себя автором листовки; его впервые… называет таковым Бискамп в письме к «Allgemeine Zeitung» от 24 октября… В целях дальнейшего отстаивания авторства Блинда Маркс пишет 29 октября в «Allgemeine Zeitung»».
Таким образом, Ф. Цабель приписывает мне не однажды, а дважды — сперва 22 января, а потом 25 января, после трех дней размышлений, — чудодейственную силу, дающую мне возможность написать в Лондоне 29 октября 1859 г. письмо, которое оказывается в окружном суде в Аугсбурге 24 октября 1859 г., и оба эти раза он приписывает мне эту чудодейственную силу для того, чтобы установить связь между посланным мной в «Allgemeine Zeitung» «документом» и зазорным письмом Бискампа в «Allgemeine Zeitung», чтобы изобразить мое письмо как pedisequus {шедшее по стопам. Ред.} письма Бискампа. Что же кроме злобы, самой оголтелой злобы, могло сделать этого Цабеля способным поверить в чудо круглым дураком, глупость которого значительно превышала обычную?
Но, «продолжает свою защиту» городской суд, передовая статья Цабеля № II имеет «предметом обсуждения» «только историю анонимной листовки «Предостережение»». Предметом? Следует сказать предлогом.
Эйзеле-Бейзеле, скрывшиеся на этот раз под именем «друзей отечества», послали, по-видимому, в ноябре 1859 г., Национальному союзу «открытое письмо»[596], перепечатанное в реакционной «Neue Hannoversche Zeitung». «Открытое письмо» превысило меру цабелевской «демократии», уравновешивающей свое львиное мужество перед лицом династии Габсбургов раболепием перед династией Гогенцоллернов. Для «Neue Preusische Zeitung» «открытое письмо» послужило поводом сделать отнюдь не оригинальное открытие, что если демократия на чем-нибудь начинается, то она вовсе не обязательно кончается на — Ф. Цабеле и его «органе демократии». Цабель рассвирепел и написал передовую статью № II: «Как фабрикуют радикальные листовки».
«Приглашая», — говорит наш важный Цабель, — «приглашая «Kreuz-Zeitung» просмотреть с нами историю возникновения листовки («Предостережение») на основе сообщенных Фогтом документов и разъяснений, мы надеемся добиться от нее, в конце концов, признания, что мы все-таки были правы, говоря два месяца тому назад, что открытое письмо Национальному союзу годится для нее, а не для нас, что оно было составлено для ее столбцов, а не для наших».
Таким образом, radicaliter {радикально. Ред.} посвященный Фогтом в тайны радикализма, «демократ» Цабель собирается, со своей стороны, посвятить и «Kreuz-Zeitung» в тайну, «как фабрикуют радикальные листовки», или же, как выражается городской суд, «иметь предметом обсуждения только историю листовки «Предостережение»». Как же принимается за это дело Цабель?
Он начинает с «тактики» «партии «пролетариев» под главенством Маркса». Сперва он рассказывает, как «пролетарии под главенством Маркса» за спиной одного Общества рабочих, но от его имени ведут переписку из Лондона с заграничными обществами рабочих, «скомпрометировать которые имеется в виду», пускают в ход «интриги», организуют тайный союз и т. д. и, наконец, фабрикуют «документы»… «неизбежно навлекающие преследования полиции» против обществ, «скомпрометировать которые имеется в виду». Итак, чтобы просветить «Kreuz-Zeitung» в том, «как фабрикуют радикальные листовки», Цабель объясняет сначала, как «партия «пролетариев» под главенством Маркса» фабрикует «письма» и «документы» полицейского характера, отнюдь не являющиеся «листовками». Чтобы рассказать, «как фабрикуют радикальные листовки», он рассказывает далее, как «пролетарии под главенством Маркса» в 1852 г. в Женеве фабриковали «в большом количестве фальшивые ассигнации», то есть опять-таки не «радикальные листовки». Чтобы рассказать, «как фабрикуют радикальные листовки», он сообщает, как «пролетарии под главенством Маркса» прибегали в 1859 г. на лозаннском Центральном празднестве к враждебным Швейцарии и компрометирующим общества рабочих «маневрам», то есть опять-таки не к «радикальным листовкам»; оповещает, как «Бискамп и Маркс» на средства, источники которых только «богам» известны, стали выпускать «Volk», опять-таки не «радикальную листовку», а еженедельную газету; и после всего этого он старается замолвить благожелательное словечко за незапятнанную чистоту фогтовского вербовочного бюро, которое опять-таки не было «радикальной листовкой». Так заполняет он 2 из 31/4 столбцов статьи: «Как фабрикуют радикальные листовки». Таким образом, для этих двух третей его статьи история анонимной листовки служит только предлогом, чтобы изложить фогтовские гнусности, о которых «друг» и сообщник Ф. Цабель не успел еще поведать миру под рубрикой: «Политическая позиция «Allgemeine Zeitung»». Лишь в самом конце Дунс I добирается до искусства «фабриковать радикальные листовки», именно до «истории» листовки «Предостережение».
