17 сентября 1859 г. наборщик г-н А. Фёгеле передал мне письменно заявление (напечатанное в «Главной книге», Документы, стр. 30–31), в котором он, отнюдь не утверждая, что Блинд — автор листовки «Предостережение», свидетельствует однако, что сам он (А. Фёгеле) и его хозяин Фиделио Холлингер набрали памфлет в типографии Холлингера, что рукопись была написана почерком Блинда и что Холлингер как-то назвал Блинда автором этой листовки.

Опираясь на заявление Фёгеле и на статью о «будущем короле Венгрии», Либкнехт написал еще раз Блинду, требуя у него «доказательств» оглашенных во «Free Press» этим государственным мужем фактов; одновременно он указал ему, что теперь имеется вещественное доказательство его причастности к изданию листовки «Предостережение». Вместо ответа Либкнехту, Блинд прислал ко мне г-на Коллета. Г-н Коллет пришел с целью просить меня от имени Блинда, чтобы я не использовал публично имеющиеся у меня сведения об авторстве вышеназванной статьи во «Free Press». Я ответил, что не могу взять на себя никаких обязательств: моя скромность будет идти нога в ногу с мужеством Блинда.

Между тем, приближался день начала аугсбургского процесса. Блинд молчал. Фогт в различных публичных заявлениях пытался взвалить ответственность за листовку и за доказательство содержавшихся в ней фактов на меня как на ее тайного автора. Чтобы отразить этот маневр, выручить Либкнехта и помочь «Allgemeine Zeitung», которая, по моему мнению, сделала хорошее дело, выступив с разоблачением Фогта, я сообщил ее редакции через Либкнехта, что готов предоставить в ее распоряжение документ, касающийся происхождения листовки «Предостережение», если она меня запросит об этом письменно. Так началась «оживленная переписка, которая как раз теперь ведется между Марксом и г-ном Кольбом», как рассказывает Фогт на стр. 194 «Главной книги». Эта моя «оживленная переписка с г-ном Кольбом» состояла из двух адресованных мне писем г-на Оргеса от одного и того же числа, в которых он просил меня прислать обещанный документ, посланный мной затем ему вместе с коротенькой запиской в несколько строк.

Оба письма г-на Оргеса — или, вернее, двойное издание одного и того же письма — пришли в Лондон 18 октября 1859 г., меж тем как разбирательство дела должно было начаться в Аугсбурге уже 24 октября. Я поэтому написал немедленно г-ну Фёгеле, назначив ему rendezvous на следующий день в помещении полицейского суда на Мальборо-стрит, где он должен был придать своему заявлению о листовке «Предостережение» судебную форму affidavit. Мое письмо не застало его вовремя. Поэтому я должен был 19 октября, вопреки своему первоначальному намерению, послать в «Allgemeine Zeitung» вместо affidavit вышеупомянутое письменное заявление от 17 сентября.

Как известно, судебный процесс в Аугсбурге превратился в настоящую комедию ошибок. Corpus delicti {Составом преступления. Ред.} была посланная В. Либкнехтом в «Allgemeine Zeitung» и перепечатанная ею листовка «Предостережение». Но издатель и автор листовки играли в жмурки; Либкнехт не мог препроводить своих находившихся в Лондоне свидетелей в зал заседания суда; попав в затруднительное юридическое положение, редакторы «Allgemeine Zeitung» несли какую-то высокопарную пошлую политическую тарабарщину, д-р Герман угощал суд охотничьими рассказами «округленной натуры» о серной банде, о лозаннском празднестве и т. д. и, наконец, суд отказал Фогту в его жалобе потому, что истец ошибся, обратившись не в ту инстанцию. Путаница достигла кульминационного пункта, когда аугсбургский процесс закончился и отчет о нем, вместе с «Allgemeine Zeitung», был доставлен в Лондон. Блинд, хранивший до сих пор гробовое молчание мудрого государственного мужа, был перепуган раздобытым мной свидетельством наборщика Фёгеле и выскочил вдруг на публичную арену. Фёгеле не заявлял, что Блинд — автор листовки, а заявил только, что он назван ему Фиделио Холлингером как автор листовки. Зато Фёгеле категорически заявил, что рукопись листовки написана знакомым ему почерком Блинда и была набрана и напечатана в типографии Холлингера. Блинд мог быть автором листовки, если бы даже она не была написана рукой Блинда и не была набрана в типографии Холлингера. И, наоборот, листовка могла быть написана рукой Блинда и напечатана Холлингером, если бы даже Блинд и не был ее автором.

В № 313 «Allgemeine Zeitung» помещено заявление Блинда с пометкой: Лондон, 3 ноября (см. «Главную книгу», Документы, стр. 37, 38), в котором этот гражданин и государственный муж утверждает, что он не автор листовки, а в качестве доказательства он «опубликовывает» «следующий документ»:

а) «Настоящим заявляю, что помещенное в № 300 «Allgemeine Zeitung» утверждение наборщика Фёгеле, будто упомянутая там листовка «Предостережение» была напечатана в моей типографии или будто г-н КарлБлинд ее автор, представляет злостное измышление.

3, Личфилд-стрит, Сохо, Лондон, 2 ноября 1859 г.

Фиделио Холлингер».

б) «Нижеподписавшийся, живущий и работающий 11 месяцев в доме № 3, на Личфилд-стрит, со своей стороны свидетельствует о правильности заявления г-на Холлингера.

Лондон, 2 ноября 1859 г.

И. Ф. Вие, наборщик».

Фёгеле нигде не утверждал, что Блинд — автор листовки. Таким образом, Фиделио Холлингер сперва сочиняет утверждение Фёгеле, чтобы потом назвать его «злостным измышлением». С другой стороны, если памфлет не был напечатан в типографии Холлингера, то откуда этот самый Фиделио Холлингер знал, что Карл Блинд не автор его?

И почему наборщик Вие находит возможным свидетельствовать о «правильности этого заявления Фиделио Холлингера» на основании того, что он «живет и работает 11 месяцев» (считая назад от 2 ноября 1859 г.) у Холлингера?

Свой ответ на это заявление Блинда (№ 325 «Allgemeine Zeitung», см. также «Главную книгу», Документы, стр. 39, 40) я закончил словами: «Перенесение судебного процесса из Аугсбурга в Лондон раскрыло бы всю mystere {тайну. Ред.} Блинда — Фогта».

Блинд, со всем нравственным негодованием оскорбленной прекрасной души, переходит снова в наступление в «приложении к «Allgemeine Zeitung» от 11 декабря 1859 года».

«Ссылаясь повторно» (запомним это) «на документы, подписанные владельцем типографии г-ном Холлингером и наборщиком Вие, я заявляю в последний раз, что носящее теперь уже характер инсинуации утверждение, будто я автор часто упоминавшейся листовки — явная неправда. В других утверждениях на мой счет содержатся грубейшие извращения».

В приписке к этому заявлению редакция «Allgemeine Zeitung» замечает, что «спор перестал интересовать широкую публику», и просит поэтому «лиц, которых это касается, отказаться от дальнейших взаимных возражений»; «округленная натура» комментирует это в конце «Главной книги» следующим образом:

«Иными словами: редакция «Allgemeine Zeitung» просит гг. Маркса, Бискампа, Либкнехта, изобличенных в чистейшей лжи, не срамить больше ни самих себя, ни газеты».

Так закончилась пока аугсбургская кампания.

Впадая снова в тон своей Лаузиады, Фогт утверждает, что «наборщик Фёгеле» дал мне и Либкнехту «ложное показание» (стр. 195 «Главной книги»). Происхождение же листовки он объясняет тем, что Блинд