Также выбирается одна общая групповая цель, как объединяющее команду звено. Это всегда общественный проект, посвященный служению людям. Благотворительный, проще говоря. Ибо никакой личный успех в наших кругах не считается успехом, если человек не умеет отдавать себя людям, заботиться о них, делать мир лучше. Успех и отдавание – неразрывно связанные понятия.

Затем игроки договариваются о способах взаимодействия, принимают правила Игры, и все – поехали! Три месяца в режиме нон-стоп. Забудь про телевизор и пиво с чипсами.

Цель Игры – выполнить все обещания. То есть Игра считается выигранной, если все игроки выполнили все поставленные цели. Просто, не правда ли? Круговая порука – получается, что если даже один участник не выполнил хоть одну свою цель, то цели Игры не достиг никто. Поэтому вывернись наизнанку и сделай так, чтобы все сделали все, что запланировали. Вот тебе и слабое звено наоборот!

Приз победителям – небывалый, но я о нем не напишу. Ну, может, буквально пару слов. Он – не материальный, и потому его ценность бесконечна и непреходяща. О нем знают только те, кто дошел до конца. И это справедливо.

Итак, никакой изоляции, никаких выдуманных целей, все результаты ощутимы до боли каждым из участников.

Не детская такая, в общем-то, Игра. Хотя игроки порой ведут себя как дети[1].

Каждое утро игроки делают КЗ – капитанский звонок – звонят капитанам, выпускникам предыдущих Игр. Ставят цели на день текущий, отчитываются за день минувший, анализируют свои ошибки и победы, выносят уроки из опыта. Потом капитаны звонят мне, и мы разговариваем об игроках – участниках Игры. Совещаемся, решаем, каким образом повлиять на результативность каждого участника, в чем ему необходимо потренироваться, чему нужно поучиться. Одна из главных договоренностей в Игре – держать слово до мелочей, поэтому каждый следующий в цепочке звонит ровно минута в минуту, а предыдущий в это же время заканчивает свой доклад. Дисциплина железная.

Именно поэтому я, при всей своей любви к работе, звонки ненавижу. Я ненавижу само это слово – «дисциплина». Оно часто представляется мне выкованным из тяжелого, мрачного, бордового, цвета запекшейся крови, металла, нависающее над моей жизнью этаким дамокловым мечом.

Кто бы знал, сколько усилий мне приходится прилагать для того, чтобы соблюдать все эти правила, без которых игра не существует.

Впрочем, за последний год мое отношение к звонкам начало меняться. Я приняла их как неизбежность и приняла саму эту неизбежность. В конце концов, не сопротивляюсь же я наступлению зимы. Хотя, впрочем, и такое бывало со мной.

Последние пару лет я за несколько минут до звонка притаскиваю к дивану чай с лимоном, мед, иногда печеньки какие-нибудь, ставлю все это богатство вокруг дивана в пределах досягаемости, забиваюсь под мягкое одеяло, а в ухо втыкаю хендс-фри, чтобы – вот тавтология смешная – были свободны руки. И вот так вот, лежа в тепле, попивая чай с медом, я работаю. А что? Раз уж я вынуждена делать то, что делаю, то почему я должна при этом мучиться?

«Если танк взорвал, но сам при этом не погиб – за подвиг не считается» – не про меня поговорка. Ненавижу умудохиваться. На качестве звонков мой комфорт не отражается – я собрана и внимательна. Ну, по крайней мере, большую часть времени. Привычка.

Я уверена: звонящие мне каждое утро капитаны убеждены, что я принимаю их звонки по стойке смирно. Ну и пусть думают. Я годами тренировалась быть в психологическом тонусе, оставаясь физически расслабленной, и тем самым заслужила свое право лежать под теплым одеялом.

Вообще, за годы работы я научилась во время звонков одеваться, есть, чистить зубы, накладывать косметические маски, принимать душ и делать множество других полезных вещей.

А сегодня вот сижу на холодном и твердом полу, покрытом безжалостным паркетом. Плакал мой диванчик. Как его отмыть? Где я теперь работать буду? В спальне муж спит. Правда бывший, но это же не значит, что мне его будить позволено. Он всегда проявлялся как псих, если его неправильно разбудить.

Все плохо практически до невозможности.

Неожиданно, прервав мои грустные мысли, зазвонил телефон. Еще рано для КЗ! 10.09. Кто это? Номер не определился. Может, не отвечать? Да ладно, еще минута целая, успею поговорить, беспечно решаю я и торопливо нажимаю кнопку с зеленой трубочкой.

– Алло?

– Здравствуйте, – неторопливо протянул мужской голос.

– Здравствуйте, – едва услышав ответ, я начинаю злиться. Терпеть не могу, когда вот так неспешно начинают. Нельзя, что ли, сразу к сути переходить?

– Это Наталья?

– Да.

– Мне ваш телефончик Саша дал.

– Какой? – я говорю резко и отрывисто, у меня до звонка двадцать секунд.

– Саша… Эээ… Забыл фамилию.

– Ну ладно. И что? – выяснять некогда.

– У меня к вам важное дело.

Все, у меня пошел второй вызов. Вот тормоз, не мог весь этот диалог в одну фразу уместить? И он, кстати, не представился.

– Очень хорошо, – я быстро тараторю, – но мне не очень удобно говорить сейчас.

– А когда будет удобно?

Черт, мне некогда думать о том, когда мне будет удобно.

– Не могу сейчас сказать. Я вам перезвоню, хорошо?

– Договорились. Я буду ждать.

«Жди, дорогой», – отвечаю я мысленно и стремительно переключаюсь на вторую линию.

«А номер-то не определился! – мелькает мысль через несколько минут, нахально отвлекая меня от важного разговора. – Куда перезванивать? Какой Саша? Откуда телефон взял?»

Вообще-то и я, и все мои знакомые всегда спрашиваем друг у друга разрешения, прежде чем дать кому-либо номер телефона.

Последнее время никто об этом не спрашивал.

Может, и хорошо, что номер не определился? Не нужно напрягаться. Хотя я люблю, когда мне звонят с важными делами. Бывает и что-то интересненькое.

Ну, ладно, все равно звонить некуда, надо будет – сам наберет, а я извинюсь, если что. Я беспечно выкидываю телефонного незнакомца из головы и продолжаю принимать звонки.

К их окончанию таинственный товарищ окончательно забыт.

Однако, мед. Мед. Прибирающаяся в моей квартире Нина в связи с моим отпуском взяла тайм-аут на две недели. Ладно, мед пока пусть тут и остается. Мне пора бежать, у меня миллион дел. Я завтра улетаю в Италию к подруге, и мне нужно успеть все подбить, завершить, раздать ценные указания, назначить ответственных и прочее… Я очень-очень деловая колбаса.

Успешная в бизнесе и совершенно неприкаянная в личной жизни, увы.

Впрочем, я оптимистично надеюсь, что это явление временное.

С медом же разберемся после моего возвращения.

Завтра я увижу мою любимую дурынду Машку. Смешную, нелепую, неудачливую и отчаянно счастливую.

Когда-то мы были неразлучны. Машка была совсем несимпатичная, толстенькая, неуклюжая, и с мужчинами ей сильно не везло. Намного сильнее, чем мне. Их в общем-то просто не было – и все дела. То есть одноразовые какие-то были, но настоящего, такого, который вспоминает о тебе на работе, заботится, приглашает в кино, ругает за то, что слишком легко одета, приносит лекарства, если вдруг заболела, – такого не было.

Тем не менее она каким-то таинственным образом исхитрилась не превратиться в злобную суку, а остаться доброй и заботливой Машкой-промокашкой. Любимчиком всей нашей тогдашней буйной алкогольно-зависимой компании. Ее подруги, включая меня, постепенно повыходили замуж, и она превратилась в друга семьи.

Другом семьи она, надо сказать, была идеальным – никто никогда не ревновал ее к своим мужикам, наоборот, под ее присмотром можно было их оставлять совершенно безопасно. И они, кстати, всегда с удовольствием под ним оставались.

Мужикам с Машкой было интересно и душевно. С ней можно было поваляться на одной кровати, пожаловаться на жену, пофилософствовать, попить пива, рассказать о маленьких мужских секретах, мешающих спокойно жить, и выслушать ее неторопливое мнение. В общем, она была идеальным другом. Но как сексуальный объект ее не воспринимал никто. По крайней мере, никто из наших общих знакомых. И как объект верной и вечной любви тоже. Хотя в силу своей гибкости и принятия она была в общем-то довольно женственна. Удивительное сочетание. Женственная, но не сексуальная. Друг – и все тут.