Поздно вечером раздался стук в дверь. Так и не сумевшая заснуть Катя, выбежала из комнаты и без страха отворила засовы. На пороге стоял милый седовласый толстячок с растрепанными волосами и короткими густыми усами. Он был в залатанном сером плаще и пыльной шляпе.

– Правильно сделала, что заперлась, – буркнул тот и прошел в дом.

– Иван Иванович? – удивилась Катя.

– Здравствуй дружочек, – сотрясая несколькими подбородками, поздоровался старичок.

– А вы что здесь делаете?

Иван Иванович подозрительно огляделся.

– Сегодня утром, голубка принесла письмецо от твоего деда. Он рассказал, во что вы вляпались… не подробно в общих чертах. Просил помочь тебе.

Толстячок сдвинул шляпу на затылок, зашарил по карманам.

– Вот, вот, – вытащив смятое письмо, прокряхтел он и надел, висевшие на черном шнурке очки. Забегав глазами по строчкам, спросил:

– Часовщик отдал тебе твои часы?

– Дда, – удивилась Катя. – Иван Иванович, но причем здесь это? Что с дедом? Он не приедет?

Харвенкус и Нэльс вышли на шум.

– Опаньки! – воскликнул Улимор, удивленно покручивая черный ус.

Иван Иванович подозрительно насупился.

– А этот пройдоха, что здесь делает?

– План старейшины Горвина немного не удался, – вступился Нэльс.

Иван Иванович почесал подбородок и, не раздеваясь, прошел в небольшую гостиную.

– Фонарщик, ну–ка поди сюда.

Нэльс поклонившись, последовал за толстяком. Они зашептались.

Красноволосая девушка развела руками.

– Я не поняла, что за секреты?

Улимор Харвенкус подошел к Кате, оперся локтем о стену.

– Это он, мне не доверяет.

– А вы знакомы?

Харвенкус кивнул. – Как–то давно, я украл у него одну вещицу. Но! Мы иногда неплохо дружим против кого–нибудь. Старик Чернобород, совсем не такой кровожадный, как о нем говорят.

– Кто? – удивилась Катя и обратилась к толстячку. – Иван Иваныч, вы Чернобород?

Толстячок обернулся к девушке и зашевелил усами. – Теперь нет. Как видишь, я сбрил бороду.

– Зашибитлз… тогда может, хватит секретов? Нэльс, не хотите посвятить нас в ваши планы?

Фонарщик ответил:

— Что бы все исправить, нужно вернуть время. С того момента, когда все пошло не так, нужно начать сначала.

Старик снял шляпу, аккуратно положив ее на край стола. – Но дружочек, надо поспешить.

– Это дед придумал?

— Да, да, – согласился Иван Иванович. – Только так, можно все исправить.

Несмотря на то, что Катя, до сих пор страшилась ответственности, она очень обрадовалась возможности вернуть все на свои места.

– Это хорошо. А как? От меня что–нибудь нужно?

– Да, нужны часы, которые тебе передал часовщик Вира, – засуетился Иван Иванович. – Надеюсь, ты их не потеряла?

– Да нет же, – усмехнулась Катя и показала руку, на которой блеснули серебряные часики.

– Давай–ка их сюда, – оживился старичок. – Надо торопиться и успеть до двенадцати.

Катя сняла часы, передала их Иван Ивановичу и спросила:

– Хотите сказать, для того, чтобы вернуть время вспять, нужны лишь они?

Иван Иванович осторожно положил часы на стол.

– Не только, дружочек, не только. Но Вира искусный мастер в своем деле. Фонарщик мел подай.

Нэльс отыскал в кармане кусочек белого мела и передал его старику.

Иван Иванович огляделся.

– Так, теперь мне нужно немного времени и чистая стена. Вот эта, подойдет. Все, не мешайте мне.

Толстячок скинул плащ и подошел к стене над камином. Взгромоздившись, на пошатывающий от его веса стул, Иван Иванович принялся вырисовывать полукруг.

– А до какого момента вы собираетесь поворачивать время? – настороженно поинтересовался Улимор Харвенкус.

Нэльс пожал плечами. – Не знаю, господин Вира заводил часы. Но думаю, ему можно доверять.

– А почему именно двенадцать? – спросила Катя.

– Потому что, самое чудесное, дружочек мой, – прокряхтел Иван Иванович, – происходит именно в двенадцать часов.

– А мы, будем помнить все, что произошло?

– Думаю, что нет, – ответил фонарщик.

– А как тогда? – возмутилась девушка. – Тогда мы сделаем все, то же самое.

Иван Иванович оторвался от рисунка и озадаченно посмотрел на Катю. – Значит, снова вернемся к этому моменту. Снова и снова, пока не примем другое правильно решение.

– Блииин, какие сложности…

– Не отвлекайте меня, – проворчал Иван Иванович и вернулся к рисунку. Он был искусным чародеем и именитым чернокнижником в свое время. Поэтому волшебник Горвин, доверил ему переводить время. Да и другого верного чудодея, на примете не оказалось.

На некоторое время в гостиной воцарилась тишина.

Бросив взгляд на сверкающее на пальце кольцо, Катя замерла.

– «Какая бесполезная вещь» – убедилась она, сняла реликвию и пропихнула ее в узкий карман джинс. Но вдруг, неожиданно вспомнила, что она, так и не открыла тайну смерти короля, длинноносому лекарю.

– Черт! – воскликнула Катя и обернулась к Улимору Харвенкусу. – Я же вам так и не рассказала.

– Что именно? – как–то печально переспросил тот.

Девушка подошла ближе и продолжила:

– Король умер не потому что, вы, неправильно провели обряд. Дело в смертельном проклятье. Престол белой башни проклят Алдарином и любой восседавший на троне обречен. Наместник тоже умирает.

– Тоесть как? – удивился Харвенкус.

– А так, сказал сам наместник. И оснований солгать у него, думаю не было. Так что вы не причем.

– Но я все думал…

– Не правильно думали. Вы замечательный лекарь. Вы продлили жизнь королю… и спасли мою.

Харвенкус улыбнулся.

Как известно, благодарность – один из прекраснейших цветков души. И сейчас в груди Улимора расцветала весна.

Харвенкус бережно взял руку хранителя и благодарно поцеловал ее.

– Я рад, что познакомился с тобой… спасибо.

Катя кивнула.

– Так, все дружочек, – прокряхтел Иван Иванович и слез со стула. – Пора, иди–ка сюда.

Катя подошла к старику, посмотрела на стену над камином. В самом центре, над очагом были нарисованы часы, а вокруг какие–то формулы.

Иван Иванович надел на руку первого хранителя часы и предупредил:

– Тебе нужно завести свои часы в обратную сторону, против часовой стрелки. Смотри, остановись прежде, чем часы, нарисованные на стене, сделают три полных круга вперед. Понятно.

– Понятно, – согласилась Катя. – Мои назад, эти вперед.

– Это хорошо. Надеюсь, я ничего не перепутал.

– Иван Иваныч?!

Толстячок пошевелил усами. – Я давно не занимался деформированием континуума. Точнее сказать никогда.

– И каких последствий мне ожидать?

– То, что я нарисовал на стене, это лишь ориентиры для тебя. Чтобы ты знала, когда остановить стрелки и не забросить себя слишком далеко.

Катя растерянно оглядела остальных.

– Так, стоп. А почему я должна поворачивать стрелки?

– Потому что, господин Вира, дал заряд, только твоим часам, – произнес Нэльс. – Это путешествие только для тебя.

Катя в очередной раз почувствовала себя виноватой.

– А вы?

– У каждого из нас свое время, – подбадривающее произнес Иван Иванович. – У тебя есть шанс пойти по другому пути.

– Нет, нет, так дело не пойдет. Это не справедливость какая–то.

– Тогда, когда вернешься, постарайся нас не разочаровать, – сурово произнес старик, придвинув очки ближе к носу.

Девушка выдохнула.

– Я постараюсь…

Катя была полна решимости, и смело повернула стрелки наручных часов назад. Стало очень тихо. Пространство комнаты вдруг растянулось и потеряло цвет. Девушка увидела чей–то затылок и с ужасом поняла, что это ее собственный. На мгновение растерявшись, Катя потеряла из виду нарисованные часы над камином. Желая отыскать их, девушка обернулась. Но сзади ничего не оказалось. Лишь темнота…

Раннее утро. Катю разбудил голос бурчащего деда. Девушка потянулась и встала с кровати. Солнечный зайчик, что бегал по одеялу прыгнул на пол и исчез под дверью. Катя посмотрела на серебристые часы. Стрелки застыли на отметке двенадцать. Девушка постучала по циферблату. Секундная стрелка шевельнулась два раза и снова встала.