885 Подобно утренней росе, что быстро тает, Ужели жизнь моя Исчезнет навсегда И гибель ожидает на чужбине? Родителям в глаза хоть раз взглянуть бы мне! 886-891 Шесть песен, сложенных губернатором провинции Тикудзэн Яманоэ Окура в ответ на песни, в которых были выражены чувства Отомо Кумагори 886 Во дворец собрался я, Где указывают нам День работ. Идя туда, Мать, вскормившую меня, Я покинул и ушел В незнакомые края, В глубь страны моей родной… Через сотни гор я шел, Сотни гор я миновал, О, когда же, наконец, На столицу я взгляну? — Думал неустанно я И расспрашивал людей. Но в пути я занемог И не стало сил идти. У дороги, что давно Здесь отмечена была Яшмовым копьем, Я нарвал зеленых трав И валежник я собрал, Разложил их в стороне И как будто на постель Я улегся и лежал И все думал про себя, Лежа в горе и тоске: Был бы я в родном краю, Холил бы меня отец, Был бы в доме я родном, Холила бы мать меня. Бренный и непрочный мир! Верно, ты всегда таков! Как собака, лежа здесь, У окраины дорог, Неужели кончу я Жизнь недолгую свою? 887 Каэси-ута Верно, больше не увижу я Мать родимую, вскормившую меня, И в отчаянье, Не зная, что там ждет, Этот мир покину навсегда! 888 Незнакомый мне, Далекий путь! Мучась и страдая без конца, Как сумею я его пройти, Без еды оставшись, без воды? 889 Если бы я в доме был родном, То за мной смотрела б мать моя, Сердце б успокоила мое, Ну, а если надо умирать, Пусть бы умер около нее! 890 Считая каждый день С тех пор, как я ушел: Вот нынче, нынче, — каждый раз твердя, Наверно, будут ждать они меня — Отец и мать мои родные! 891 О, всего единственный лишь раз, Во второй раз мне не увидать В этом мире ни отца, ни мать. Их оставив в дальней стороне, Неужель простился с ними навсегда? 892 Диалог бедняков Когда ночами Льют дожди И воет ветер, Когда ночами Дождь И мокрый снег,— Как беспросветно Беднякам на свете, Как зябну я В лачуге у себя! Чтобы согреться, Мутное сакэ Тяну в себя, Жую Комочки соли, Посапываю, Кашляю до боли, Сморкаюсь и хриплю… Как зябну я! Но как я горд зато В минуты эти, Поглаживаю бороденку: “Эх! Нет, не найдется Никого на свете Мне равного — Отличен я от всех!” Я горд, но я озяб, Холщовым одеялом Стараюсь я Укрыться с головой. Все полотняные Лохмотья надеваю, Тряпье наваливаю На себя горой,— Но сколько Я себя ни согреваю, Как этими ночами Зябну я! Но думаю: “А кто бедней меня, Того отец и мать Не спят в тоске голодной И мерзнут в эту ночь Еще сильней… Сейчас он слышит плач Жены, детей: О пище молят,— И в минуты эти Ему должно быть тяжелей, чем мне. Скажи, как ты живешь еще на свете?” Ответ Земли и неба Широки просторы, А для меня Всегда они тесны, Всем солнце и луна Сияют без разбора, И только мне Их света не видать. Скажи мне, Все ли в мире так несчастны, Иль я один Страдаю понапрасну? Сравню себя с людьми — Таков же, как и все: Люблю свой труд простой, Копаюсь в поле, Но платья теплого Нет у меня к зиме, Одежда рваная Морской траве подобна, Лохмотьями Она свисает с плеч, Лишь клочьями Я тело прикрываю, В кривой лачуге Негде даже лечь, На голый пол Стелю одну солому. У изголовья моего Отец и мать, Жена и дети Возле ног ютятся, И все в слезах От горя и нужды. Не видно больше Дыма в очаге, В котле давно Повисла паутина, Мы позабыли думать о еде, И каждый день — Один и тот же голод… Нам тяжело, И вечно стонем мы, Как птицы нуэдори, Громким стоном… Недаром говорят: Где тонко — рвется, Где коротко — Еще надрежут край! И вот я слышу Голос за стеной, То староста Явился за оброком… Я слышу, он кричит, Зовет меня… Так мучимся, Презренные людьми. Не безнадежна ли, Скажи ты сам, Дорога жизни В горьком мире этом? |
