{Неизвестный автор } Недаром говорят, Что бренный этот мир — Непрочная такая вещь, пустая! Вот и луна, сияющая здесь,— То малая она, то вновь она большая! 443 Плач, сложенный судебным чиновником Отомо Минака, когда в первом году Тэмпё [729] повесился Хасэцукабэ Тацумаро, писец, ведавший учетом земельных наделов в провинции Сэтцу В дальней, чуждой стороне Там, где облака небес стелятся внизу, Храбрым воином Он слыл, И родителям своим, Детям и жене своей Говорил он, уходя: “При дворе богов земли, Что правление вершат, Стоя стражем У дворца, Службу во дворце неся, Как жемчужный длинный плющ Простирается меж скал, Так же долго буду я Славу предков продолжать И хранить ее всегда!” И со дня, когда ушел От родных он в дальний путь, Мать, вскормившая его, Ставит пред собой всегда Со святым вином сосуд, И в одной руке она Держит волокна пучки, И в другой руке она Ткани на алтарь несет. “Пусть спокойно будет все, И счастливым будет он!” — С жаркою мольбой она Обращается к богам Неба и земли. О, когда наступит год, Месяц, тот желанный день, И любимый ею сын, Сын, сверкающий красой Цуцудзи цветов, Птицей ниодори вдруг Из воды всплывет? — — Думу думает она… А ее любимый сын, Тот, которого она, И вставая, и ложась, Тщетно ждет к себе домой, Государя волю чтя И приказу покорясь, В дальней Нанива- стране, Что сверкает блеском волн, Годы целые провел Новояшмовые он. Белотканых рукавов Он от слез не просушил, Поутру и ввечеру Занят службою он был. Как же все случилось так, Как задумал это он? Бренный мир, что человек Так жалеет оставлять, Он оставил и исчез, Словно иней иль роса, Не дождавшись до конца срока своего… 444-445 Каэси-ута 444 О, ведь вчерашний день Ты был еще здесь с нами! И вот внезапно облаком плывешь Над той прибрежною сосной В небесной дали… 445 О милый друг, что нас навек покинул, И ветки яшмовой С приветом не прислав Своей возлюбленной — жене любимой, Что все ждала, когда-то ты придешь? 446-450
Пять песен, сложенных генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо [Табито] зимой второго года Тэмпё [730] в двенадцатом месяце по пути в столицу 446 Это дерево муро, любовалась которым Моя милая В бухте прославленной Томо, Будет вечно цвести. Только милой той нету… 447 Каждый раз, как взгляну я На дерево муро На брегу каменистом над бухтою Томо,— Ах, смогу ли забыть о жене я любимой, С которой когда-то любовались им вместе? 448 Ах, если б спросил, где она, что когда-то Любовалась тобою, О дерево муро! Ты, пустившее корни на брегу каменистом, Мне смогло бы ответить, где любимая ныне?.. 449 Когда я увидел, Домой возвращаясь, Дивный мыс Минумэ, Где мы были с любимой, Сразу хлынули слезы горячим потоком! 450 Когда проплывал я один мимо мыса, Которым вдвоем любовался с любимой, Что вместе со мною Была здесь когда-то,— Тяжко стало на сердце! 451-453 Три песни, сложенные по возвращении на родину, когда [Табито] вошел в свой дом 451 Мой дом опустевший, где нету любимой! Как ныне мне тяжко, Куда тяжелее, Чем в пути, Где трава мне была изголовьем! 452 В том саду, что вдвоем Мы сажали когда-то С любимою вместе, Поднялись так высоко, Разветвились деревья! 453 Каждый раз, как смотрю я на дерево сливы, Что посажено было Моею любимой, Сердце горестью полно, Льются слезы потоком! 454-459 Шесть песен, сложенных осенью третьего года Тэмпё [731] в седьмом месяце, когда скончался первый советник двора царедворец Отомо Табито Песни, сложенные {Кон Мёгуном} 454 О, если б ты, сверкавший славой, Любимый мной, На этом свете жил — И ныне, и вчера, наверно, Меня бы звал к себе, — теперь не позовешь… 455 Увы, лишь так На свете и бывает… О ты, что спрашивал меня в последний час: “Не расцвели ль цветы Осенних хаги?” 456 Тоскую о тебе — Нет тяжелей печали! И, как журавль средь тростников, Лишь плачу в голос я И днями, и ночами… |
