Джим Брэди, ратующий за стройность, остроумие, энергичность и атлетичность своих оперативных сотрудников, в ботинках дотягивал до пяти футов и 240 фунтов. Никогда не путешествуя налегке, он прихватил с собой в полет из Хьюстона не только свою жену Джен, привлекательную бондинку, но и красавицу дочь, Стеллу, тоже натуральную блондинку, которая, во время подобных выездов в поле выполняла обязанности его секретаря. Он доставил жену в отель форта Мак-Муррей, но Стеллу оставил при себе в микроавтобусе, который «Санмобиль» послала за ним, чтобы доставить на завод.

Первое впечатление, произведенное им на настоящих мужчин Атабаски, оказалось весьма неблагоприятным. Он предстал в великолепно скроенном темно-сером деловом костюме, — только безупречный покрой позволял добиться соответствия покрова с его собственным абрисом близким к сфере, — белой рубашке и консервативном галстуке. Поверх всего этого были надеты два шерстяных пальто и просторная бобровая шуба, окончательно сравнявшая его горизонтальные размеры с вертикальными. Он щеголял в мягкой фетровой шляпе в цвет костюма, но и она почти скрылась под серым шерстяным шарфом, обмотанным дважды вокруг темени и подбородка.

— Вот это да! Черт меня побери! — воскликнул Брэди. Голос заглушался шарфом, концы которого были завязаны на лице непосредственно под глазами, единственным, что не было скрыто одеждой, но и их было достаточно, чтобы его компаньоны поняли, до какой степени он поражен.

— Это что-то! Вы, парни, должно быть неплохо развлекаетесь, роясь здесь и возводя хорошенькие маленькие замки из нефтяного песка.

— Можно, конечно, и так на это посмотреть, мистер Брэди, — сказал Джей Шур сдержанно. — Возможно, не так уж много по техасским стандартам, но это разработка крупнейшего месторождения в истории человечества.

— Я не хотел никого обидеть. Не обижайтесь! Вам кажется, что техасец не может признать лучшим и большим то, что вне его штата? — Чувствовалось, что он старается подыскать наилучшую формулировку для такого признания. — Это превосходит все, что я видел до сих пор.

«Этим» был драглайн, но такой драглайн, какого Брэди никогда не видел. Драглайн, по существу, машинное отделение с кабиной, где находится пульт управления, с которого осуществляется управление стрелой-манипулятором. Стрела подвешена на петлях и шарнирно крепится к основанию машинного отделения и, благодаря этому, может подниматься и опускаться, и поворачиваться из стороны в сторону: управление осуществляется с помощью тросов, протянутых от машинного отделения через массивную стальную надстройку к верхушке стрелы. Один из тросов, проходящий через наконечник стрелы, поддерживает ковш, который можно опускать для выборки материала, а затем поднимать и перемещать поднятый материал в сторону, в отвал.

— Самая большая штука, которая когда-либо двигалась по земле, — сказал Шур.

— Двигалась? — спросила Стелла.

— Да, он может двигаться. Ходит. Правильнее сказать волочит ноги, обутые в те огромные башмаки, под основанием. Выставлять на дерби в Кентукки не стоит, конечно, поскольку милю проходит за семь часов. Но ему и не приходится перемещаться больше, чем на несколько ярдов за один раз.

— И этот длиннющий нос….

— Стрела. Обычно ее длину сравнивают с размером футбольного поля, но это неправильно, она длиннее. Отсюда ковш не выглядит таким огромным, но это за счет угла зрения; он забирает за один раз почти восемьдесят кубических ярдов грунта, достаточно для заполнения большого гаража для двух машин. Драглайн весит 6500 тонн, примерно столько же, как небольшой крейсер. Стоимость? Около тридцати миллионов долларов. Сборка занимает пятнадцать — восемнадцать месяцев, естественно она производится прямо на месте. Их здесь четыре. Вместе они могут переместить четверть миллиона тонн за день.

— Все, ваша взяла, — сказал Брэди. — Пошли внутрь, а то я замерз. — Остальные четверо: Демотт, Маккензи, Шур и Бринкман, начальник охраны, посмотрели на него с легким удивлением. Казалось невозможным, что человек, так основательно укутанный и изолированный естественным образом, может чувствовать даже легкую прохладу, но, если Брэди говорит, что он замерз, значит, так оно и есть.

Они залезли в микроавтобус, который, может, и не отличался особым комфортом, но имел прекрасно работавшую печку. Прекрасно выглядела и девушка в парке с откинутым капюшоном и сияющей улыбкой на лице. Бринкман, который был много младше всех остальных в свои тридцать лет, поначалу не обратил особого внимания на Стеллу. Сейчас он прикоснулся к краю своей меховой шапки и залился румянцем. Его реакция была неудивительна, поскольку в белой меховой парке девушка выглядела не менее очаровательной, чем маленький белый медвежонок.

— Папа, хочешь продиктовать что-нибудь? — спросила она.

— Пока, ничего, — ответил Брэди. Оказавшись изолированным от сурового холода, он развязал концы шарфа, обнажив лицо, которое, возможно, в далеком прошлом носило на себе черты характера, позволившего ему пробиться из уличной нищеты к своим нынешним миллионам, но долгие годы благополучия стерли малейшие их следы. Кости черепа спрятались под жировыми наслоениями, лишив его лицо складок, морщин и даже мельчайших морщинок около глаз. Это было жирное лицо избалованного херувима. Правда, в глазах не было ничего от херувима. Взгляд его голубых глаз был холодным, оценивающим и жестким.

— Значит, это конец линии, — сказал Брэди, посмотрев в окно на драглайн.

— Ее начало, — сказал Шур. — Битумный песок может залегать на глубине до пятидесяти футов. Грунт, который лежит поверх него, для нас большое бремя, так как совершенно для нас бесполезен. Это гравий, глина, сланец, песок с малым содержанием нефти. Сначала весь этот грунт должен быть удален. — Он указал на приближавшийся трак. — Часть этого мусора, выбранного другим драглайном на новом месте, сейчас вывозится. Чтобы еще больше поразить вас, мистер Брэди, скажу, что эти траки тоже самые большие в мире. Их вес сто двадцать пять тонн, грузоподъемность сто пятьдесят тонн, и все это всего на четырех шинах. Но видели бы вы эти шины.

Трак как раз проехал мимо, и они получили возможность увидеть его шины. Их размер по высоте Брэди оценил в десять футов, ширина была соответствующей. Сам трак был гигантских размеров: по высоте кузова футов двадцать, и примерно такой же ширины, место водителя так высоко, что он сам едва виден с земли.

— Одна такая шина стоит как приличный автомобиль, — сказал Шур. — А если захотите купить сам трак по сегодняшним ценам, то от трех четвертей миллиона останется на сдачу только мелочь. — Он поговорил с водителем, и автобус медленно двинулся с места.

— Когда мусор вывезен, тот же драглайн выбирает битумный песок, что и делает тот драглайн, который мы видели, и складывает его в огромные груды, которые мы называем отвалами. — Причудливая машина феноменальной длины с шумом набрасывалась на отвал. — Это роторный экскаватор, всегда работающий в паре с драглайном. Длина четыреста двадцать футов. Вы можете наблюдать, как вгрызаются в отвал ковши роторного экскаватора. Четырнадцать ковшей на колесе диаметром сорок футов выбирают приличный тоннаж в минуту. Затем битумный песок подается вдоль хребта роторного экскаватора, мы называем его мостом, к сепараторам. Оттуда…..

— К сепараторам? — прервал Шура Брэди.

— Иногда песок слипается в большие комья, твердые как камень, которые могут повредить ленту конвейера. Сепараторы это просто вибрирующие сита, задерживающие такие комья.

— А без сепараторов ленты конвейеров могут быть повреждены?

— Конечно.

— Выведены из строя?

— Возможно. Мы не знаем. До этого никогда не доходило.

— Что дальше?

— Битумный песок ссыпается в движущиеся воронки, которые вы видите вон там. Из них песок высыпается на ленту конвейера, доставляющего его на обрабатывающий завод. После этого…

— Минуточку, — прервал на этот раз Демотт. — У вас, наверное, и конвеерных линий не одна.