Наконец он смог встать на ноги, ноги двигались тоже в этом абсурдном медленном темпе, и упал, согнувшись пополам; положив руки на пол и отчаянно отталкиваясь, он пытался ускорить движение. Трое громил продолжали молотить свинцовыми трубами… он вскрикнул и сел, открыв глаза.

– Тихо, тихо, хватит драться, – проговорил Бишоп.

На секунду Долан подумал, что сошел с ума. Солнце светило в окно, абсолютно ясный прямоугольник жары. Минуту назад была тьма, а теперь – свет.

– Ложись, – говорил Бишоп, толкая его мягко назад на подушку.

…Провал, боль, темнота – борьба – борьба – борьба – и не понять, не понять, что, черт возьми, происходит…

Он коснулся подушки затылком и застонал – ощущение, будто чайник горячей воды вылили на лоб.

Но теперь он оказался ниже прямоугольника света, и солнце больше не слепило, стало понятно, что он в своей комнате. Здесь же был Бишоп, выглядевший измученным и встревоженным, и рядом с ним Майра, тоже заметно измученная и встревоженная.

«Господи, – подумал он отстраненно, – я заболел…»

И затем – дзинь! – стена в мозгу, мешавшая вспомнить, сломалась и рассыпалась, и все стало очень ясным: он отвез Джин Кристи назад в апартаменты после того, как упрятал документ в тайник, и только вышел из машины в гараже, как трое парней…

– Господи! – сказал Долан. – Сильно меня отделали?

– Могло быть хуже, – произнес Бишоп, садясь на кровать и улыбаясь. – Ты – счастливчик Мик! Господи, ну и череп у тебя!

– Адская боль, – проговорил Долан, проводя рукой по тугой повязке. – Черт, у меня не было шанса. Они напали на меня, прежде чем я смог повернуться.

– Не могу понять, почему ты, черт возьми, не кричал?! – удивленно спросила Майра. – Мы ничего не знали, пока не услышали шум борьбы. Когда мы прибежали, они бросились на нас…

– Я выстрелил по ним шесть раз, – сказал Бишоп. – Но так чертовски волновался, что даже не задел никого из них…

– Карлайл, да?

– Уж конечно, не друг разлюбезный, в этом можно не сомневаться. Что случилось? Можешь говорить?

– Я в порядке. Что с моей головой?

– Ничего, пара глубоких ссадин и порезов. Пришлось наложить несколько швов. Что там с Кристи?

– Редкое везение. Гарри Карлайл даже оперировал ее. Мы сможем даже посадить Гарри. Ее заверенные показания у меня в тайнике…

– Да? Где это?

– Под сиденьем моей машины. Сходи принеси…

– Сейчас принесу! – сказал Бишоп, быстро уходя.

– Как это ты не оставил документ в кармане? – спросила Майра.

– Предчувствие, чистое предчувствие.

– Потрясающе! Эти ублюдки забрали все, что у тебя было. Мастера своего дела! Мы пришли туда минуту или две спустя после того, как поняли, что в гараже что-то происходит. Ты лежал на полу, карманы были вывернуты. Не удивлюсь, если Карлайлу было известно о твоей встрече с Джин Кристи.

– Не думаю. Парни не лезли в мои карманы в поисках чего-то особенного. Они просто хотели быть уверенными… Сильно повреждена голова? Передай мне зеркало.

– Всего несколько швов…

– Наверное, сильных повреждений нет, потому что я могу думать, говорить и помню все, что случилось. Тем не менее боль просто ужасная.

– Естественно. Не волнуйся, Майк.

– Я в порядке. Какого черта?! Я в порядке.

– Прекрати играть и не дергайся.

– Я не играю. Черт побери, почему ты всегда думаешь, что я играю? Почему считаешь меня напыщенным? Черт возьми, – сказал он Майре, садясь, спуская ноги на пол и вставая, – видишь это, всезнайка? Я даже не шатаюсь.

– Давай, вперед, вот свалишься, сломаешь свою чертову шею, тогда и увидишь, что мне наплевать.

Долан фыркнул, подходя к бюро с зеркалом.

На лице – длинная царапина, а голова туго забинтована. Он повертел головой из стороны в сторону, глядя в зеркало, затем обернулся, улыбаясь:

– Даже в этом тюрбане я все еще самый привлекательный парень в этом городе, так ведь?

– Не в этом одеянии. Майк, вернись в постель, а? Долан осмотрелся и обнаружил, что на нем надета пижамная рубашка, но нет штанов.

– Кто раздевал меня?

– Эд и я.

– И как всегда, ты перепутала. Я сплю в штанах, но без рубахи. Запомни это на будущее. Кинь мне халат.

Майра подала ему купальный халат.

– Ты когда-нибудь делала что-нибудь правильно? – спросил он, одеваясь.

– Ради бога, вернись в постель, – сказал, входя в комнату, возмущенный Бишоп.

– Нашел? – спросил Долан.

– Даже просмотрел по пути наверх. Отличное дополнение к твоей коллекции эротики.

– Каждое слово здесь – правда.

– Что не мешает показаниям этой Кристи быть эротикой. Послушай вот это, Майра…

– Не надо. Я могу представить, – сказала Майра. – Не думаешь ли ты, что надо положить это вещественное доказательство в надежное место? – спросила она Майка. – Может быть, спрятать в твой сейф в подвале?

– Думаю, да. Черт, не хочется идти в город с этим бардаком на голове. Придется отвечать на миллион дурацких вопросов.

– Какой город? Ты останешься здесь, – сказал Бишоп.

– Нет, черт возьми. Убирайтесь и дайте мне одеться.

Бишоп посмотрел на Майру.

– Не надо пытаться спорить с ним. Он не пропустит эту возможность ни за что на свете. Ему доставляет наслаждение быть суперменом, ты же знаешь…

– Что с вами случилось? – спросил Гриссом Додана, когда все трое вошли к нему в кабинет.

– Меня избили.

– Они даже свистнули его пистолет и значок, – сказала Майра.

– Карлайл? – спросил Гриссом, не обращая на нее внимания.

– Возможно.

– Конечно. Кто же еще? – выпалил Бишоп.

– Вы получили удар, когда добились успеха, – проговорил Гриссом, качая головой. – Вам понадобится выдержка, Долан.

– Давай, Долан, согласись с этим. Хотя бы однажды, – попросила Майра.

Долан взглянул на нее, но промолчал.

– Где это произошло? – продолжил расспросы Гриссом.

– В моем гараже. Трое или четверо парней напали, когда я выходил из машины.

– Так, может быть, вам лучше отлежаться дома?

– Я не доставлю этим сукиным сынам такого удовольствия.

– Могу вас уверить, вы просто не очень хорошо знаете нашего героя, мистер Гриссом, – сказала Майра.

Долан тут же попытался дать ей пинка. Майра едва увернулась.

– Что нового? – поинтересовался Бишоп.

– Ничего, кроме шести или семи допзаказов.

– Откуда?

– Из аптек в районе Вестон-Парка.

– Прямо с собственного заднего двора доктора, – сострил Долан. – Мы пошлем их прямо по адресу.

– Уже сделано. Малыш, мой подмастерье, все отнес.

– Не следовало этого делать, – сказал Долан. – Подождали бы нас. Не хотелось бы видеть, как мальчик попадет в ситуацию, с которой не сможет справиться.

– Я не думаю, что это случится, – мягко возразил Гриссом.

– Ладно… – бросил Долан, возвращаясь на лестницу, ведущую в лоджию, которая заменяла им офис.

– Я рада, что мы положили эти бумаги в сейф, – сказала Майра. – По крайней мере, знаем, что с ними ничего не случится.

– Что мы будем делать на следующей неделе? – спросил Бишоп.

– Первым делом я собираюсь написать редакционную статью о ситуации в театре-студии. Он больше не является таковым. Превратился в коммерческое предприятие, в какое-то закрытое акционерное общество.

– И даже больше, – отозвалась Майра со своего места. – Как насчет того, что это место встреч для гомосексуалистов и лесбиянок? Как насчет домов, что были снесены? Людей, что в них жили…

– Есть четкие доказательства, – продолжил Долан. – Это должно помочь… Чертовски многое произошло с тех пор, как в театр пришел Майер.

– О, ты хочешь накрыть притон, с которым связан драгоценный театр-студия?

– Пожалуйста, не надо рассказывать мне, что там происходит. Я помогал строить его. Практически жил там семь или восемь лет…

– Вот почему за статью берусь я. Для тебя все слишком близко. Ты колеблешься. Я сам напишу редакционную статью о театре-студии.