— Нет. Я из Нью-Йорка. Меня зовут Данбар.

— Отличная шотландская фамилия.

Он бросил взгляд на золотую нашивку на рукаве.

— У вас звание лейтенанта?

— Только резерва.

Он начал задавать вопросы, которые обычно задают людям в военной форме.

— Чем вы занимались до войны?

Обычно я придумывал самые невероятные ответы. То я был бедным рабовладельцем, то агентом гестапо… Первое, что приходило в голову в эту минуту. Но на сей раз его вопрос не отличался настырностью, я не почувствовал желания «покопаться в моем прошлом», поэтому откровенно ответил:

— Я был психиатром.

— Вы направляетесь на военно-морскую базу в Далриаде?

Что происходит? Неужели меня допрашивают? В любом случае это было сделано мягко, без нажима. У меня не было никаких причин подозревать в чем-нибудь лорда Несса, но я не забывал приказа моего командира. Он любил повторять: «Чем меньше людей знают, кто вы, тем лучше». Поэтому с самым невинным видом солгал:

— Я получил недельный отпуск и хочу провести его в горах Шотландии.

Несс, казалось, что-то пытался припомнить.

— Скажите, не тот ли вы Питер Данбар, автор нескольких книг по психологии малолетних преступников?

— Тот самый, — улыбнулся я в ответ. — На ваш взгляд, я тоже не соответствую собственной личности?

В таком предположении была большая доля истины. Мне постоянно говорили, что я похож на кого угодно — на футболиста, портового грузчика, но только не на психиатра. Люди просто не в состоянии ассоциировать человека под два метра ростом с сидячим образом жизни, особенно, если у него при этом широкие плечи, рыжеватые волосы, а лицо усеяно веснушками.

— Гораздо важнее не внешность, а способность играть свою роль и перевоплощаться, — прокомментировал Несс. — Я удивился потому, что прочитал одну из ваших книг буквально несколько дней назад.

— Это на самом деле вас удивило, лорд Несс?

Его глаза посерьезнели. Теперь я видел перед собой человека, склонного к игре воображения. Я увидел, что ему не занимать прозорливости и твердости.

— Вы мистер Данбар, очень наблюдательный человек, — сказал он сухо. — Я действительно немало удивлен тем, что Провидению было угодно познакомить меня с большим авторитетом в области детской преступности, причем сделать это в такой момент, когда я проявляю особый интерес к этому предмету. Мне хотелось бы задать вам один вопрос… само собой разумеется — гипотетический. Но…

— Что же вас удерживает?

— Мне не хотелось бы повторить ту сценку с доктором медицины, когда его в праздник встречает пациент и спрашивает, как лечить ангину.

Я рассмеялся.

— Чисто психологический вопрос, который не имеет никакого отношения к войне, может стать для меня маленьким праздником.

— Тем лучше. Я попытаюсь изложить его попроще. Он явно колебался, старательно подбирая нужные слова.

— Можете ли вы мне объяснить, почему ребенок, живущий в состоятельной, счастливой семье, постоянно убегает из дома? И делает это не раз, не два, а три раза за последние четыре недели?

Гипотетический вопрос? Вновь я увидел перед собой в темноте фигуру, слабо освещенную синей лампочкой; вновь услышал расстроенный, озадаченный голос: третий раз за последние четыре недели… Конечно, он не догадывался, что я тогда слышал его слова. А может, все же догадался?

— К сожалению, я не располагаю на этот счет достаточной информацией, — осторожно ответил я.

Он назвал меня «авторитетом», и это заставило меня смутиться. Мои книги неплохо принимались научной общественностью, но пока что никто не величал меня авторитетом.

— Если не углубляться в тему, то любого ребенка, постоянно убегающего из дому, нельзя назвать нормальным.

— А если вы убеждены в том, что это вполне нормальный ребенок?

— Тогда он живет в ненормальном окружении.

— Ну а если окружение тоже, судя по всему, вполне нормальное?

— Судя по всему? — переспросил я его с улыбкой. — Взрослые способны контролировать свои чувства. Дети же нет. Предположим, что в семье происходит что-то ненормальное. Какие-нибудь эмоциональные срывы или нечто похуже. Взрослые способны скрыть это от всех людей за пределами семейного круга, а ребенок при этом может проявить свой характер как-нибудь иначе, — может убежать из дома. В таком случае побег ребенка окажется единственным свидетельством неблагополучной обстановки в семье. Ведь все уверены в том, что он воспитывается в нормальном окружении.

Несс тяжело вздохнул.

— Мистер Данбар, этого вывода я пытался всячески избежать. Происходит что-то зловещее.

— Значит, это далеко не гипотетический вопрос? — спросил я.

— Очень хочется, чтобы это было так! Вдруг он резко переменил тему разговора.

— Мы пересекли границу горной Шотландии.

Я посмотрел в иллюминатор. Облака остались позади. Мы вылетели на чистое пространство, облитое лимонно-желтым солнечным светом. Далеко впереди сероватое море лениво взбивало пену на волнах, разбивающихся о набережную такого же серовато-угрюмого города. — Далриада, — сказал Несс.

Река, словно серебряная лента, змеилась по шахматным квадратам полей самых разнообразных зеленых оттенков. Город, река, прибрежная долина, — их размеры скрадывались благодаря внушительному крепостному валу, образованному горами: они громоздились друг над дружкой, устремляясь вершинами к сиреневому небу и отливая всеми цветами удивительной гаммы, — от сине-красного до сливово-голубого. Эта естественная природная крепость не позволяла мятежникам и налетчикам проникать в плодородную низменную часть Шотландии в течение многих поколений. Переведя взгляд с угрюмого серого города на яркую зелень гор, я чуть слышно пробормотал про себя: «Город ведьм на фоне рыцарского пейзажа!»

Но Несс услыхал мои слова.

— На самом деле Далриада была оплотом рыцарей. Хроники утверждают, что мятежников «умеренно пытали», а город «грабили без особого размаха».

— Далеко ли это от долины Тор?

Мои слова его удивили. Правда, я так и не понял почему.

— В какую часть долины вы направляетесь? — поинтересовался он.

— Я еду на овцеводческую ферму Ардриг. Я снял там коттедж с помощью агента по недвижимости в Далриаде.

— В таком случае будем соседями. Ардриг принадлежит мне.

— Насколько я знаю, он принадлежал писателю по имени Эрик Стоктон.

— Стоктон арендовал у меня часть долины Тор, но только не Ардриг. Меня в аэропорту будет ожидать автомобиль. Если вы ни с кем не условились о встрече, то могу довезти вас до Ардрига. Это по пути.

— Благодарю вас. Но я хотел взять такси в Далриаде.

— Никакое такси не поедет так далеко. Туда более сорока миль, а бензин в этих местах все еще очень дорог.

Самолет, закладывая широкий вираж, начал снижаться. Зеленые поля устремились нам навстречу. Мы видели дороги, деревья, акры спелого овса и мягкого сена, ангары, взлетные полосы.

Мы вздрогнули от несильного удара. Самолет покатился по взлетной полосе к стоянке. Я с трудом поднялся. Все тело одеревенело и ужасно ныло.

Крепкий краснолицый человек в фирменной фуражке авиалинии подошел, улыбаясь, к нам.

— А, добрый день, мистер Страт! Моя машина готова?

Здесь, на родной земле, Несс заметно оживился. Казалось, он всех здесь знал, и все знали его.

Через ивовую калитку мы подошли к «роллсу» довоенной марки. Его длинный черный корпус был старательно покрашен, а медь на радиаторе блестела, словно золото.

На заднем сиденье я увидел небольшую фигурку и развевающиеся ленточки шляпки от Гленгэрри.

— Мистер Данбар, — сказал Несс, — прошу познакомиться, — моя дочь Маргарет.

Ее коротко постриженные черные волосы выбивались из-под шляпки без полей. Густые черные брови и мохнатые ресницы делали ее глаза глазами настоящей газели. Мне показалось, что ей не больше шестнадцати лет, а на ее круглом детском личике я заметил слабый румянец, который часто встречается в странах с влажным климатом. На ней был темно-зеленый пиджак с серебряными пуговицами, зеленая юбка и голубой капюшон пледа. Позже я узнал, что такой наряд называют охотничьим тартаном[1] Торкхилла.