Подведем некоторые итоги. Фрагментарность отдельных эпизодов линии Бунчука сопровождается резким изменением стиля, нарушениями последовательности и логичности описания (и даже просто перечисления) событий. В результате можно выделить ряд особенностей текста:

— прерывистость, пунктирность сюжетной линии Бунчука;

— искусственные перестановки текста во фронтовых эпизодах;[36]

— замена художественного повествования обширными вставками: переработанными заимствованиями из брошюры большевистского деятеля Френкеля «Орлы революции» в главах 20, 25-28;

— наличие значительного числа несоответствий текстологических и особенно хронологических в местах стыковки основного текста с заимствованиями. Последнее усугубляется тем, что даты в брошюре Френкеля даны по новому стилю и без соотнесения с основной хронологией «Тихого Дона» автоматически переносятся в роман.

На основе вышесказанного можно предположить, что:

а) имеют место фактические изъятия фрагментов художественного текста, заполненные заимствованным материалом;

б) изъятия, вероятно, относятся к негативным и обостренно неприглядным характеристикам образа действий Бунчука и его единомышленников;

в) объем изъятий весьма значителен, последнее прямо вытекает из соотношения объема основного текста с заимствуемым материалом.

Последнее обстоятельство позволяет выявить соавторскую манеру письма и соавторскую методику компоновки текста.

Эпизоды сюжетной линии «Тихого Дона», которые относятся к активному участию революционера Ильи Бунчука в начавшейся на юге России гражданской войне, соединены искусственно. Текст составлен из разнородных по происхождению отрывков, не объединенных единым авторским замыслом.

В сюжетной линии просматривается наличие некоего единого сквозного художественного замысла, искаженного уже в третьей части романа при появлении на страницах романа в августе 1914г. Ильи Бунчука. В дальнейшем в тексте появляются чужеродные вставки, для которых использованы как заимствования, так и отрывки «художественного» текста непонятного происхождения. Достоверность, стиль, язык, связность изложения здесь отличны от основного текста. Можно сказать, что эпизоды этой сюжетной линии в пятой части «Тихого Дона» подверглись наиболее заметным и неудачным «соавторским» изменениям и переделкам.

Использование в 6-й и 7-й частях романа заимствований из воспоминаний донского атамана Краснова и стратегического очерка гражданской войны Какурина представляют для нашего исследования особый интерес. Дело в том, что в тексте это проходит на фоне возрастающей фрагментарности художественного повествования. Заимствования как бы закрывают образующиеся в повествовании лакуны. При этом осуществленное «согласование» разных слоев текста дает в руки исследователей при изучении большого числа ошибок, неувязок, несообразностей уникальную информацию как о характере формирования и обработки текста, так и о самом авторе (или «соавторе»), вводившем в текст чужеродные куски.

В главах шестой части предшествующих Верхнедонскому восстанию, введенные в текст заимствования из воспоминаний Краснова рассказывают о трех разных периодах истории Всевеликого войска Донского. Первая часть фрагментов, помещенная в гл.1, относится к описанию Круга спасения Дона, начавшего работу в конце апреля 1918г. Чрезвычайное собрание казачьих депутатов, прибывших в Новочеркасск прямо с полей сражений, за несколько дней сформировало новую донскую власть для освобожденной территории и выбрало войскового атамана, способного соединить усилия казаков и завершить избавление родной земли от большевиков.

Начало шестой части содержит явные натяжки и анахронизмы, свидетельствующие о многих искусственных вмешательствах в текст.

В предшествующей, пятой части романа читатель расстался с казаками хутора Татарского во время казни подтелковцев на хуторе Пономареве, где упоминались среди прочих участников экзекуции Митька Коршунов и Федот Бодовсков.

О дальнейшей судьбе казаков и об их участии в боях против красных месяц спустя после казни подтелковцев рассказывается в гл.2, где упоминаются те же самые действующие лица.

Точно указана география движения казаков — вверх по Хопру, время — «месяц назад» (конец мая?). Подробно названы имена казаков, их распределение в сотне, разговоры между собой... Мы видим последовательное развитие событий, причем начало шестой части прямо продолжает повествование пятой части.

Однако ее первая глава, рассказывающая о поездке Пантелея Прокофьевича в Новочеркасск на Войсковой круг и выборах атамана, содержит в себе такие анахронизмы и противоречия, что во многом выпадает из общего композиционного и хронологического ряда. Первой «странностью» является дата упоминаемых выборов делегатов на станичный и войсковой круг.

Странно звучат в тексте слова «в двадцатых числах». Они могли относиться только к 20 и 21 апрелю, поскольку в бумаге атамана говорилось о выборах 22 апреля. Эта «странность» лишь усиливается, если мы вспомним, что на те же числа апреля, 21 и 22, страстную субботу и первый день Пасхи пришлись основные события, связанные с поимкой отряда Подтелкова, о чем рассказано в 24-й и 30-й главах пятой части. В тексте первой главы никакого упоминания столь важного для хутора события, развернувшегося буквально в те же самые дни, нет. И это соображение становится первым указанием на возможную иную первоначальную датировку всего эпизода с выборами делегатов на круг и позднейшее смещение фрагмента текста во времени на более ранний период.

Заметим также, что в апреле 1918г., из-за отсутствия связи с большинством станиц, из-за боев, проходивших не так уж далеко от войсковой столицы Новочеркасска, созывался Малый круг, названный Кругом спасения Дона. Большим войсковым кругом назывался круг, собранный с соблюдением всех положений закона в августе 1918г., когда вся земля Войска Донского была освобождена от большевистской власти.