Себастьян оказался рядом со мной, прежде чем я упала на пол, отгородив меня от вернувшихся и Салли, которые засыпали нас вопросами о том, что произошло.

- Я позабочусь о ней, - сказал Себастьян Салли, когда та, проигнорировав закрытую дверь, последовала за ним в спальню.

- Она – моя забота, - начала говорить Салли, но Себастьян перебил ее, знаком указав на дверь.

- Теперь моя. Я никому не позволю причинить ей боль.

К моему величайшему удивлению, Салли просто посмотрела на него несколько секунд, а потом вышла, даже не взглянув на меня. Я вдруг почувствовала себя покинутой… пока Себастьян не опустил меня на кровать.

- Почему ты не рассказала мне, Возлюбленная? – спросил он, пальцы его нежно откинули прядь волос с моей щеки.

Я отвернулась, чтобы мне не пришлось видеть жалость в его взгляде. Ему это не понравилось, он мягко, но твердо заставил меня посмотреть ему в глаза.

- Это ведь не твоего брата сожгли на костре за грехи отца, так?

- Нет, не его, - сказала я, слова застряли у меня в горле, я отчаянно пыталась оттолкнуть воспоминания.

Себастьян скользнул на постель, прижав меня к груди. Какое-то мгновение я еще боролась с искушением, но он предлагал утешение, от которого я не могла отказаться.

- Я не спрашивал тебя о том, как ты стала татту, потому что чувствовал, что ты расскажешь мне обо всем, когда станешь мне доверять, - произнес он. Я повернулась в его руках, тесно прижалась к нему и уткнулась лицом в его шею. Слезы, горячие и безудержные, потекли из моих крепко зажмуренных глаз. Изо всех сил стараясь убежать от мучительных воспоминаний, я позволила своему сознанию слиться с его, падая в черноту, наполнявшую его существо. – Ты не хочешь теперь рассказать мне, как это произошло?

Перед моими глазами замелькали образы – седоволосый мужчина склонился над огнем, неразборчиво бормоча алхимические заклинания, вливая одну жидкость в другую; показное великолепие Елизаветинского суда; снег и гололед бесконечной морозной пражской зимы; запах дыма, который клубился вокруг меня, лишая меня не только воздуха, но и самой жизни.

- У твоего отца был враг? – голос Себастьяна был ласковым и нежным, его присутствие успокаивало охватившую меня панику. Я не хотела отвечать на его вопросы, не хотела думать о той моей жизни, но знала, что мне все равно скоро придется сделать это, если я хочу, чтобы он понял меня.

- В молодости Эдвард Келли дружил с ученым по имени Джон Ди. Ди очень помогал ему в алхимических исследованиях, чем позже он стал пользоваться, чтобы вымаливать услуги или выманивать деньги у многочисленных монархов и меценатов. Но Ди понял, что Келли был просто мошенником и порвал все отношения с ним. Келли улыбнулась удача с кармотом, но он так до конца и не изучил его свойства, и вскоре слава Ди затмила его собственную. Он поклялся отомстить и заявил, что Ди украл его идеи и его алхимические формулы, он зашел так далеко, что призвал проклятие на голову Ди.

Руки Себастьяна гладили меня по спине. Я дрожала от мучительных, переполнявших меня воспоминаний, находя утешение в том, что не обладающий душой и страдающий от этого Себастьян был одним из немногих ходящих по земле, кто смог, так же как и я, пережить столь ужасную боль. Мы были как будто связаны, это невозможно было выразить словами, но я ощущала эту связь до глубины души, ведь он предлагал так необходимые мне поддержку и понимание.

- Он отправился в Прагу, чтобы получить помощь благоволившего к нему императора Рудольфа и раздавить Ди, но все пошло не так, как планировалось, как впрочем с ним всегда бывало. Когда в Праге император Рудольф бросил его в тюрьму, меня арестовали как его помощницу. Моего младшего брата тайно вывезли из страны родственники нашей покойной матери, но меня они вытащить не смогли. Меня судили и признали виновной в сговоре с Дьяволом. Меня сожгли на костре просто за то, что Эдвард Келли приходился мне отцом.

Мучительные воспоминания душили меня. Себастьян ничего не говорил, но продолжал гладить меня по спине. Я приникли к нему еще ближе, позволив теплу его тела медленно унять терзавшую меня боль.

- Почему тебя воскресили как татту? – мягко спросил он.

Я наконец выдохнула, хотя до этого момента не замечала, что задержала дыхание. – Мать моей матери была могущественной женщиной. В ней текла египетская кровь, и ее считали благородной даже в том обществе, где обычно между людьми не замечали различий. Она обратилась к архангелу, заявив, что, так как я сохранила свою душу, то не могла иметь отношения к греху, совершенному моим отцом – к его сделке с лордом демонов, чтобы наслать проклятье на Ди. На это потребовалось время, но вскоре ее прошение попало к сочувствующим мне Силам. Через две сотни лет после того, как моя бабка подала прошение о божественном вмешательстве, Силы объявили меня невиновной и наградили меня новой жизнью взамен той, что забрали у меня по ошибке.

- И когда ты возродилась, то получила вторую душу.

- Да. – Я вздохнула. – На самом деле, это была оплошность клирика. Новый священник лишь просмотрел приказ о воскрешении. Видимо, он заметил слова «лорд демонов» и «проклятье» и предположил, что мне даровали прощение за преступление, вот он и дал мне вторую во время возрождения.

- Слишком малая плата за твою боль, - прошептал он, задев губами мое ухо. Я слегка вздрогнула. Рассказать ему мою историю оказалось вовсе не так тяжело, как я себе представляла, и я вдруг остро ощутила, как тесно сплелись наши тела.

- Я не могу сейчас заняться с тобой любовью, Возлюбленная, - проворковал он мне на ухо, посылая волны трепетного озноба по моим рукам. – Сперва я должен уничтожить то, что угрожает твоей безопасности.

Я отодвинулась и посмотрела на него со всем своим негодованием. – Ты не слышал ничего из того, что я сказала?

- Я слышал все, о чем ты говорила, и читал слова в твоем сердце. – Он погладил пальцем мою губу. Я дернула головой.

- Ты бестолковый, высокомерный, мстительный болван! – разозлилась я, пытаясь оттолкнуть его руки. – Я больше не хочу этого. Я не стану мучиться из-за еще одного упрямца, чье драгоценное эго для него гораздо важнее, чем те, с кем он связал свою жизнь!

- Я делаю это не ради мести, Белль…

- Черта с два не ради! – Хотя мне казалось, что все внутри меня сейчас такое же хрупкое как потрескавшееся стекло, я вырвалась из его рук, придя в ярость оттого, что начала испытывать чувства к человеку, которому мои тревоги могли быть настолько безразличны. Я метнулась к двери, намереваясь забрать Дэмиана и Салли и оставить его навсегда.

- Тебе придется выслушать меня, Возлюбленная!

- Я уже выслушала, и ты не сказал ничего нового…

Он крепко прижал меня к своей груди, обхватив руками, которые казались словно сделанными из титана или какого-нибудь другого крайне неподатливого металла. Мое лицо оказалось прижатым к его плечу, и мне стало трудно дышать.

- Я делаю это не ради мести, Белль. Ты – моя Возлюбленная – я должен защитить тебя. Если мы не хотим постоянно оглядываться и ждать, когда Асмодей уничтожит одного из нас или обоих, значит, мне нужно нанести удар сейчас, прежде чем у него будет время собрать силы.

- Но…

- Нет, это нужно сделать сейчас. Сальватикус и Вексамен – время дисбаланса в Преисподней – лорды демонов поглядывают друг на друга с опаской, пытаясь узнать, кто же станет князем. Их внимание рассеянно, и это – один из немногих периодов, когда они уязвимы для нападения. У нас нет выбора. Мы должны ударить как можно скорее.

То, что он говорил, имело смысл, но мое сердце, о, мое бедное сердце дрогнуло от ужаса при мысли о том, что тот, кто мне дорог, позволяет мести управлять собой.

Вовсе не она мной не управляет, Возлюбленная. А ты.

Эта мысль заставила меня слабо усмехнуться, я не смогла удержаться и прижалась к нему. Значит, ты сделаешь все, о чем я тебя попрошу?