Болит что или нет, я должен быть готов к бою, со вздохом заключил я, снова заматывая руку. Швы, как всегда, страшно зудели, и я с трудом удержался, чтобы их не почесать. Придется воззвать к барышне Авиле. Темар был прав, неохотно признал я: нельзя отвергать помощь, в которой я нуждаюсь, только потому, что она исходит от Высшего Искусства. Хотелось бы только надеяться, что нынче утром дама будет в лучшем настроении. Вчера вечером они со сьером прибыли почти одновременно, и я успел увидеть, как Авила распекает Темара по дороге к дому.

Но служанки еще даже не открывали ставни на окнах барышни, поэтому с лечением придется подождать. Я вышел из сторожки, размышляя, не послать ли в конюшни за коляской — страшно не хотелось топать пешком. Нет, чем меньше людей знает, что я делаю, тем лучше. По крайней мере до Весенних ворот дорога все время шла под гору, а когда я взбирался по лестнице на стены старого города, прохладный, чуть солоноватый ветер освежил мою голову.

Старые стены Тормейла, как и многое другое в столице, показывают отличный пример маленьким городам. Города вроде Солланда и Мортейна защищены каменной стеной с крепостным ходом наверху и сторожевыми башенками в каждом углу. Но Солланд три раза рушился от лескарских набегов во времена Алсона Решительного, а алдабрешские пираты прошли сорок лиг вверх по реке, чтобы сровнять Мортейн с землей. Понадобился Декабрал Безжалостный, чтобы выжечь дотла островки восточного побережья и избавиться наконец от жителей Архипелага.

Стены Тормейла никогда не были проломлены, даже в самые тяжелые битвы Хаоса. С внешней стороны высится огромная стена из массивных камней. На ней с равными промежутками поставлены башни, каждая вмещает боевой отряд, и расположены они достаточно близко, чтобы поддержать соседей. У этой стены возведен колоссальный земляной вал, выровненный и укрепленный в свою очередь внутренней стеной — лучшим творением каменщиков на многие лиги вокруг. Три человека могут идти в ряд на стенах Солланда или Мортейна. Три кареты могут проехать в ряд на крепостном валу Тормейла.

Но сейчас было слишком рано для роскошных двуколок и холеных лошадей, которые возят знать по этому валу в наши мирные времена. Дворяне нынче не ведут свои когорты на защиту этих стен, они приходят, чтобы поглазеть на других и показать себя, чтобы пощеголять своим статусом, состязаясь с соперниками высоко над головами простых людей. Те состязания начнутся, когда схлынет дневная жара, а в такую рань на валу было пусто, если не считать горстки прогуливающихся особ. Я зашагал по чисто подметенной земляной дороге, обрамленной с обеих сторон коротко подстриженной травой; тут и там благоухали деревья, заслоняя от солнца скамейки, как нельзя лучше подходящие для тихих разговоров и безопасного флирта. Проходя мимо крутых крыш старого города с одной стороны и современных построек, расползавшихся все шире, — с другой, я заглянул внутрь Флемманской башни. Вместе с некоторыми другими башнями она превратилась в беседку, где дама могла выпить настой или немного охлажденного вина, подаваемого расторопными слугами.

Внутри никого не было. Где же Каролейя? Наконец я нашел ее недалеко от Подарочных ворот, где кончается Главная улица и начинается ведущий па север тракт. Даже в скромном бежевом плаще эта женщина выглядела элегантно. Она говорила со служанкой в испачканном золой коричневом платье, которая нервно сжимала свою кремовую шаль. Я прошел мимо и остановился у какой-то статуи. Оказалось, это Тайриал, сьер Д'Эстабель, распорядитель Собрания принцев при Безимаре Хитром. Никогда о нем не слышал.

— Доброе утро, — сказала подходя Каролейя. — Прости, меня не было дома, когда принесли твое письмо. 

Я улыбнулся красавице.

— Ничего, еще не поздно.

— Пройдемся? — Каролейя вопросительно посмотрела на меня.

Я с неохотой предложил руку.

— Только, пожалуйста, не забывай о моих ранах.

Женщина легонько взяла меня под локоть.

— Я слышала о твоих подвигах на учебной площадке. Очень впечатляет.

Мне показалось, будто она меня дразнит.

— Ты что-нибудь узнала? Кто объявил вызов от моего имени?

— Нет, все только с удовлетворением говорили, что ты утер нос человеку Ден Таснета. В настоящее время это непопулярное Имя. — Каролейя покачала головой. Ее блестящие темные локоны тоже качнулись, и я уловил тот же тонкий, соблазнительный аромат, которым благоухало ее письмо. Сегодня на ней было под плащом легкое розовое платье, и единственный рубиновый перстень украшал ее нежную руку. — Так что ты хотел? Твой мальчишка сказал Арашил, что дело срочное.

Релшазское имя. Должно быть, это служанка.

— Прошлой ночью в резиденцию вломились воры. Одного мы схватили, но второй, утопи его Даст, удрал вместе с добычей.

— Естественно. — Каролейя сжала пальцы. — А что ты хочешь от меня? — Она беспечно поглядывала по сторонам, но ее проницательные фиалковые глаза отмечали каждого человека, который дышал здесь наверху утренним воздухом.

— У нас украли ценные артефакты, работа Старой Империи. — Я вздохнул. — Они связаны с колонией и ее заклинаниями. Мы должны их найти, если хотим разбудить тех, кто все еще спит.

— То есть, когда ты говоришь «ценные», ты имеешь в виду «бесценные»? — Каролейя обратила на меня простодушный взгляд.

— Для нас — да, — признался я. — Для того, кто их украл, — не уверен. Возможно, они понятия не имеют, что попало к ним в руки. Человек, которого мы захватили, похоже, мало что знает, кроме того, что мастер Нож платит ему достаточно золота, дабы перевесить риск.

Каролейя засмеялась.

— Мастер Нож? Кто он, интересно, на самом деле? И коли на то пошло, кто тянет его за ниточки? Ты думаешь, это была просто кража или еще один ход против твоего сьера?

— Хорошие вопросы, и я хочу получить ответы, — решительно заявил я. — Будь здесь Ливак, она перевернула бы все камни, под которыми прячутся эти люди, но ее нет, поэтому ты — моя единственная надежда.

Каролейя нахмурилась, тонкая морщинка появилась между ее изящно выщипанными бровями.

— Что важнее — поймать вора или вернуть украденное?

Я закусил губу.

— Если придется, я обменяю шею вора на артефакты. Мы должны их вернуть. И мне бы хотелось получить сведения на этого мастера Ножа, хотя я сомневаюсь, что он оставил какие-нибудь концы.

— Если я помогу, то хочу, чтобы ты дал слово не упоминать моего имени. — Каролейя явно колебалась. — Я серьезно, Райшед. Я не могу допустить, чтобы ваши сьеры и эсквайры узнали о моем существовании, не говоря уж о чем-то большем.

— Клянусь моей присягой, — пообещал я.

— Ты готов заплатить? — Красавица стала деловой. — Чтобы выкупить эти вещи?

— Если надо будет, — неохотно ответил я. — И я, безусловно, возмещу все твои расходы.

Потратить золото, полученное от моего рабства, на чью-то еще свободу — что может быть благороднее?

— Все зависит от того, к кому попали эти артефакты. — Каролейя поджала манящие вишневые губы. — Возможно, они уже продали часть вещей, чтобы разбить их или переплавить.

— Сэдрин упаси нас. — Холодные ножи между лопатками заставили меня вздрогнуть. Что случится, если какой-нибудь артефакт будет уничтожен? Этот несчастный спящий просто упадет в Тени? Или он почувствует горн, пожирающий его разум?

— Что с тобой? — Каролейя смотрела на меня с беспокойством. — Ты сильно побледнел.

— Не выспался. — Мое объяснение прозвучало неубедительно.

Каролейя поправила плащ, спадавший с плеча.

— Что ты еще знаешь?

— Этот мастер Нож, он нанял нашего Дрозеля и его сообщника в таверне под названием «Доблестный флаг». — Я состроил гримасу. — Это все. Прошлой ночью Нейр отвел туда отряд и вывернул это место наизнанку, но все, что ему досталось за труды, — это вши.

— Ничего удивительного, — заметила Каролейя с брезгливостью. — Ладно, я задам несколько вопросов в нужных кварталах. Может, что-то услышу.

— Как только услышишь, пошли сообщение в сторожку, — попросил я. — И скажи, чтобы передали мне письмо немедленно.