— Но…

— Теперь это просто делается, — оборвал он ее. — Все мои неудачные операции — в далеком прошлом. Теперь для меня это сущий пустяк. Хотя я уже довольно стар, но с каждым новым сердцем у меня получается все лучше и лучше. Получается лучше и лучше. С каждым сердцем.

У Мерле же сердце не билось, а просто тарахтело, да так громко, что заглушало слова старика. Она невольно отступила к лестнице и снова ухватилась за перила.

— Ничего, ты скоро обо всем забудешь. Верь мне, обо всем забудешь.

«Старикашка забавляется, — подумала Мерле с омерзением, — потому он меня сюда и притащил. Хочет, чтобы я полюбовалась его работой. Хочет, чтобы я расспросила его, как он это делает».

Он в самом деле ждал вопросов.

— Спрашивай, спрашивай, не бойся! Чем быстрее твое сердце бьется, тем легче пройдет операция. Ведь у тебя сердце здоровое? Очень здоровое.

Мерле наконец решилась и спросила:

- А вы — человек или нет? Я хочу сказать, настоящий человек? Или тоже оборотень?

— Конечно настоящий.

— Вы оттуда, сверху?

- Зачем тебе это знать?

Она лихорадочно соображала, как ей ответить, чтобы он не разозлился и не прекратил разговор.

— Мне в моем мире часто приходилось по врачам ходить, — вдохновенно сочиняла она, — и больше всего на свете я боюсь врачей, можете мне поверить.

«Пусть меня дурочкой считает, так лучше».

— Хорошая мысль, — сказала Королева Флюирия.

— Я тоже был там врачом, там, наверху, — самодовольно произнес старик. — Да, там я был врачом. И меня многие тоже очень боялись. Но ты не должна стыдиться своего страха, не должна стыдиться.

— А вы тут давно живете?

— Очень давно. Очень.

— А как вы сюда попали? — Увидев, что он покосился на нее с подозрением, она торопливо добавила: — Я хочу сказать, вы там кого-нибудь убили? Может, человека в больнице зарезали? Не пойму, почему глядеть на вас мне так страшно.

Он внимательно посмотрел на нее и едва заметно кивнул.

— В больнице я работал, но был ученым, а не убийцей. Я и теперь — ученый, исследователь. Как все мы здесь.

— А тут есть еще люди, кроме вас? — спросила Мерле старика.

Он стукнул костылем — раз, другой — по решетчатому полу и ухмыльнулся:

— Выведываешь? Ладно, хватит. Надо приступать к делу. Приступать к делу.

Мерле повернулась и прыгнула на лестничную ступеньку, но поскользнулась на чем-то влажном, мягком и потеряла равновесие. Рванулась вперед, чтобы не грохнуться на спину, но не удержалась и растянулась на решетчатом полу.

Открыв глаза, она увидела возле себя скользкое сплетение змей, сползавших с лестницы и отливавших всеми цветами радуги.

— Ой, нет! — закричала она, вскочила на ноги и бросилась к старику. Он был щуплый, хлипкий и, пожалуй, не выше нее. Она скорее придушит его, чем позволит пересадить ей каменное сердце!

— Поздно, — сказала Королева.

Мерле и сама это поняла. Змеиный клубок, разматываясь, обвивал ее быстрее, чем она могла на что-то решиться. Блестящие змеи плотной холодной пряжей стягивали ее ноги, руки, живот, поднимаясь к плечам и превращая ее тело в большой шевелящийся кокон, из которого торчала только ее голова. Голову Мерле змеи не тронули.

Она попыталась шевельнуть руками, но не смогла. Помимо своей воли, засеменила к лестнице и, с трудом переступая связанными нотами, стала медленно подниматься вверх по ступеням. Змеи подталкивали и влекли ее вперед. Мерле шла как заводная кукла.

Она попробовала обернуться. Ей удалось только повернуть голову, хотя ноги несли ее дальше вверх по лестнице.

— Эй, освободите меня! — рявкнула она, скосив глаза на Хирурга, который опускался в свое кресло-каталку. — Уберите своих гадов!

Старик только усмехнулся, нажал на кнопку, и подъемник в проеме лестницы потащил его наверх, не спеша, соизмеряя движение с шатами Мерле.

Когда она выбралась из подвала, ее прямиком понесло к операционному столу, где пришлось опрокинуться на спину. При этом она так громко вопила и ругалась, что Хирург пригрозил дать приказ змеям заткнуть ей рот. Мерле пришлось умолкнуть и покорно глядеть, что станут с ней делать дальше.

Несколько змей сползли с нее и исчезли под столом. Она попыталась приподняться, но, увы, смогла только слабо дернуться.

Стальные кольца защелкнулись у нее на запястьях и на щиколотках. Оставшиеся змеи сползли с нее, другие вынырнули из-под стола, и все снова сплелись в большой грушеобразный клубок.

Мерле яростно старалась освободиться от оков.

— Прекрасно, прекрасно, — говорил Хирург. — Думаю, мы тебя сначала усыпим. Твое сердце уже достаточно быстро бьется?

Мерле обрушила на него шквал отборных ругательных словечек, самых крепких, какие приходили в голову, а в голову приходило их великое множество — не зря она столько лет провела в сиротском приюте. Ей было уже все равно, закупорят ей змеи рот или нет. У нее было одно-единственное желание: чтобы на голову этого дохлого паразита обрушились все молнии и громы.

Хирург дал знак змеиному клубку, и вскоре вокруг нее стал разливаться отвратительный запах, напоминающий тот, что шел от некоторых химических препаратов в лаборатории Арчимбольдо. Наркотическое средство было приготовлено заранее.

Острый запах становился резче и сильнее. Она хотела повернуть голову, чтобы посмотреть, что делается за изголовьем, но могла лишь уголком глаза заметить, как энергично там копошатся змеи. Они то подкатывались к ней волной, то отступали. Мерле теряла ощущение реальности. Предметы вертелись перед глазами, сливаясь друг с другом.

Где-то сзади, шурша, возились змеи.

Сердце Мерле тарахтело как сумасшедшее.

Хирург нагнулся над ней, его лицо расплылось у нее перед глазами, заполнило собой комнату, заслонило весь мир.

Перед ее взором кружились его белая голова и яркие змеи, калейдоскоп красок и бликов.

Его рот искривился в усмешке…

— Стойте!

Мир продолжал перед ней вертеться, сузившись до его серого полураскрытого рта с желтыми зубами.

— Я сказал: остановитесь!

Разкий запах стал тут же ослабевать. Обстановка менялась Лицо старика уходило в туман, отдалялось.

— Сейчас же освободите ее! — Это был ни голос Хирурга, ни ее собственный голос. Чей-то другой.

Металлические оковы с ее рук и ног были сняты, и она оказалась на свободе. Больше нет ни кандалов, ни змей.

Когда рассеялись клубы дурманящего дыма, реальность вернулась, и все встало на свои места: белое покрывало, деревянные перекрытия на потолке…

В глубине комнаты препирались двое. Два голоса. Один принадлежал Хирургу, а другой — спасшему ее незнакомцу.

Спасшему ли?

Возможно.

— Мерле! — Голос Королевы дрогнул, как если бы Мерле сама окликнула себя.

«Я — здесь», — подумала она, хотя ей показалось, что это кто-то подумал вместо нее. Что же с ней происходит?

— С тобой все в порядке. — Это не вопрос, это утверждение.

Да. В порядке.

Спор в глубине комнаты оборвался, и кто-то склонился над ее лицом. Нет, не Хирург. Но этот человек был тоже стар.

«Ученый, исследователь, как все мы тут», — сказал недавно Хирург.

Как все мы тут.

— Вы — Лорд Свет? — спросила Мерле слабым голосом.

— Да, — сказал старый мужчина. У него были длинные седые волосы.

— Значит, вы — человек, — твердо сказала она, но думала, что это сон, даже была в этом уверена.

Лорд Свет, Властитель Ада, засмеялся:

— Поверь, Мерле, человек — больше дьявол, чем сам дьявол.

Его лицо отстранилось от ее лица, но она снова услышала его голос:

— А теперь, пожалуйста, встань и следуй за мной.

Хирург остался в Доме Сердца. Лорд Свет, положив Мерле руку на плечо, подтолкнул ее — почти по-дружески — к выходу на платформу. Она в последний раз оглянулась на старичка в кресле-каталке. Он смотрел им вслед — ей и Лорду Свету, — и в его маленьких прищуренных глазках светились ненависть и злоба.

— Тебе теперь не надо его бояться, — сказал Мерле ее спутник, когда они сходили с платформы на решетчатые мостки над бездной.