Хорошо все-таки быть мужчиной: как Феденька сразу сгреб Катьку – семи секунд не прошло! – и на корню пресек ее командирский тон. Леночка представила себе, как бы она сгребла Коленьку. Скорее всего, он бы, с его метром восьмидесятью двумя сантиметрами, и не заметил ее маневра...

– Да ты меня совсем не слушаешь! – Катька уже, оказывается, успела отклеить огурцы с лица и теперь стояла и смотрела в упор на Леночку.

– Слушаю, слушаю... – залепетала та.

– Всем, всем вам до меня нет никакого дела! – театрально взывала Катька.

Тюрбан из полотенца на ее голове размотался, мокрые волосы рассыпались по плечам.

– Вам на меня наплевать! – продолжала она, заламывая руки. – И Федьке, и тебе, и Дуське тоже! Я никому не нужна! – и началась одна из обычных Катькиных истерик на тему «Меня никто не любит».

Леночка тут же бросилась обнимать ее и успокаивать. На крики из комнаты прибежал Феденька и тоже бросился обнимать и успокаивать Катьку. И Катька радостно успокоилась.

Сейчас кажется, как же все это было давно! Миллион лет назад!

Уже давно была осень, и они с Дуськой ехали в обувной центр за сапогами.

– Все равно уже понятно, что из ваших отношений ничего не выйдет. И понятно это было еще в самом начале, когда он только начал тобой командовать, – категорично сказала Дуська и добавила, комментируя ситуацию: – Встали.

Леночка и сама заметила, что они попали в пробку. Дуська спросила:

– Я подниму стекла? Лучше кондиционер включу, а то тут все газуют, воняет.

Леночка послушно кивнула. Она больше не дулась на подругу за «стремление порыгивать».

За окном, несмотря на начало октября, было удивительно тепло. Даже жарко. Осень выдалась красивой: яркие листья, солнечное синее небо, умытый ночными грибными дождичками асфальт. В таком октябре совершенно не хочется никого бросать. Хочется любить и быть любимой.

– Он ведь перестал мною командовать... – И Леночка снова провалилась в воспоминания.

Да, это было в конце мая – или в начале июня? Не важно. Важно то, что Феденька тогда на самом деле поговорил с Коленькой. А потом вытащил Леночку в кафе и долго с нею беседовал на эту тему. Делился мужскими секретами, учил ее, как правильно общаться с Коленькой. Иногда они собирались втроем: он, она и Дуська.

Феденьке в отличие от Коленьки Дуська нравилась. Он смешно подшучивал над ее резкими феминистическими высказываниями типа «Мужик – тоже человек». И Дуська смеялась. И Леночка смеялась вместе с ними. И ей было хорошо.

Они составляли какие-то смешные планы. Разыгрывали сценки, заставляя Леночку раз за разом проигрывать модель правильного поведения. А иногда и просто пили вино и рассказывали анекдоты.

То ли Леночка на самом деле научилась вести себя правильно, то ли Феденька что-то растолковал другу, но отношения их – Леночки и Коленьки – стали налаживаться. Он все более охотно отпускал ее гулять по магазинам. И даже – о чудо! – вдруг стал не против ее общения с Дуськой.

– Я приду после двенадцати! – сообщала Леночка.

– Хорошо, – спокойно отзывался Коленька.

И Леночка шла с Дуськой гулять по летнему теплому городу.

Зато с Коленькой они как-то уже совсем почти вместе никуда не ходили. Леночка начала было волноваться по этому поводу, но тот сам решительно объяснился с ней, рассказал про свою работу, показал отчеты, в которых она ровным счетом ничего не поняла. В постели же все у них было по-прежнему, как и в самом начале отношений: Коленька страстно набрасывался на Леночку. И даже еще лучше – Коленька вдруг стал более нежен, как и мечталось Леночке.

В июле несколько раз они вчетвером, вместе с Катькой и Феденькой, выбирались за город, на природу. Коленька был такой красивый, загорелый, стройный и мужественный, что Леночка с каждым днем понимала, что любит его все больше и больше. И если рядом попадалась еще какая-нибудь компания и там были женщины, то они шеи сворачивали, наблюдая за ним восторженными взглядами. В такие моменты Леночка страшно гордилась своим Коленькой и самой собой, что сумела заполучить такого красавца.

Она быстро забывала и про все их ссоры, и про странности коленькиного поведения в последнее время. Сказка возвращалась: он был с ней, он был рядом. Коленька у костра всегда сидел рядом с Леночкой, положив руку ей на бедро: смотрите все, это – моя женщина! А ей просто приятно было его прикосновение, его близость.

Катька все так же ссорилась с Феденькой, отзывала Леночку в кусты, быстро жаловалась, а потом шумно мирилась со своим возлюбленным. В общем, все было у них, как у всех. В меру радостно, в меру тревожно. И по большому счету, Леночке не на что было жаловаться.

– Ага, перестал, – согласилась с ней Дуська, кому-то отчаянно сигналя и протискиваясь вперед на целых два с половиной метра, – он на тебя вообще перестал внимание обращать!

В августе сначала Коленьку послали куда-то в командировку на две недели. А потом Леночка получила долгожданный отпуск и уехала к бабушке в Тульскую область. Коленька опять на удивление легко и спокойно отпустил ее... А по приезде ей позвонил Феденька и каким-то странным голосом попросил о срочной встрече.

Леночка пришла в назначенное место – в небольшой ресторанчик – вся такая летняя, отдохнувшая, воздушная, напевающая про себя любимую песню детства про 33 коровы. Ну, ту самую, где «тридцать три коровы, стих родился новый и стакан парного молока...». Стихов новых она написала аж десять и была несказанно счастлива. И Коленька дома снова был такой спокойный, ласковый...

– Что ты мне хотел сказать? – Леночка, улыбаясь, воззрилась на Феденьку.

Он тоже за лето как-то весь возмужал. Светлые его волосы выгорели окончательно. А сам он, напротив, загорел.

– А давай водки выпьем? – неожиданно предложил Феденька.

У Леночки предательски екнуло сердце: ничего хорошего это не предвещало. И она, обычно водки не пившая, согласилась. Феденька сделал заказ.

– Как отдохнула?

Они поговорили о чем-то малозначительном. Леночке становилось все страшнее. И когда принесли водку и огромную пиццу, она уже прямо-таки с радостью хлопнула стопочку.

– Ты только очень не волнуйся... – осторожно начал Феденька. – Я долго думал, должен ли я тебе это говорить... Пойми, мне очень трудно: Колька мне друг, но и ты мне уже тоже друг. Не могу я на все это смотреть спокойно...

– Да что случилось-то?! – взмолилась Леночка, которую уже трясло от ужасной догадки.

– В общем, Колька это... Ну... у него есть другая.

– Давно? – сердце у Леночки упало.

– Месяца три. Думаешь, что он так запросто стал тебя отпускать везде? Потому что ему самому свободное от тебя время понадобилось.

– Три месяца! – Леночка вцепилась себе в волосы. – Этого не может быть! Это только сейчас, только в мой отъезд... Нет, это неправда. Он же спал со мной... Он же ложился со мною в одну постель. Он был такой ласковый, нежный, говорил, что любит... Разве так бывает? Разве так может быть? – она жалобно посмотрела на Феденьку.

– Выпьем, – сказал Феденька, опуская глаза. – Выпьем, Ленка, полегчает.

Леночка послушно выпила. И до того ей горько на душе было, что водку она даже запивать не стала. Да и пицца ей в рот не лезла.

– Как же так, Феденька?.. А откуда ты знаешь? А может, тебе показалось?

– Ленка, если бы я не был уверен на сто процентов, я бы не начинал этого разговора. Я пытался с ним говорить на эту тему...

– И что?

– Слушай, можно я не буду пересказывать? Мне так все это неприятно. Я в такой дурацкой ситуации...

– А ты-то почему?

– Вот придешь ты сейчас домой и что, молчать будешь? Нет, ты ему скажешь все, что про него думаешь. И будешь права. Но он спросит, откуда ты взяла, что у него кто-то есть? И что ты скажешь?

– Я не буду говорить, что это ты мне сказал, – пообещала Леночка.