Пытаясь отвлечь себя от вибрации, Данг застывшим взглядом смотрел туда, где пенилась взрывами крон и извивалась лианами сельва Тумоса; Ока словно ждала, когда тонко воющий аппарат вдруг захлебнется и рухнет в ее клокочущее хлорофиллом, жадно раскрытое чрево.
– Только бы не попасть под мазер аборигенов. – Содрогнулся мысленно Данг, и на всякий случай повел аппарат за пределы уверенной досягаемости оружия.
Элемент еще сильнее задрожал на подъеме, отчего в мозгу с противным визгом завертелась слышанная от кого-то фраза, – Боливар не вынесет двоих… Боливар не вынесет… не вынесет…
А уходящая вниз сельва продолжала жадно шевелить присосками крон, с нетерпением, ожидая новые килограммы биомассы, которые следовало пожрать, переварить, пустить в естественный круговорот веществ.
– Не дрейфь, Жак! – Брангор прокричал ему в самое ухо, – скоро будем на месте!
Ничего не видящим взглядом, в котором до самого дна было разлито страдание. Ренуар посмотрел в ту сторону, где за деревьями сверкнуло плато космодрома, и снова уткнулся лицом в тыльную часть ладони.
Уже было видно, как транспортный корабль готовится к взлету; внешний диск его начал медленно вращаться, окружив себя всполохами защитного поля.
– Только бы успеть. Только бы успеть. – Сломав ограничитель, Данг поставил двигатель на форсаж, но скорость от этого не прибавилась.
Между тем, диск транспорта остановился; тут же погасло и свечение.
– Только бы успеть, – Данг уже повторял это как заклинание, как молитву. – Успеть, успеть… Осталось не больше минуты полета. – Вдруг кольцо звездолета дернулось и начало быстро вращаться в обратную сторону. – Все… старт. – Данг почувствовал, как сердце больно ударилось о лопатку и словно пойманный голубь, затрепыхалось в вакууме груди
Вращение кольца в несколько секунд достигло апогея, и транспорт, вворачиваясь в энергетический тоннель, медленно пошел вверх.
– Остановитесь! – Данг закричал, безумея от отчаяния и выхватил бластер, начал беспорядочно палить в набирающую ускорение машину.
– Негодяи! Подонки! – Блангор круто взял на себя и по касательной пошел вслед уходящему транспорту. Ионный элемент теперь стал орудием мести – носителем рвущегося к звездолету плазменного потока; пройдя несколько раз мимо дискоида, сверкающей луч ударил наконец в его центр, и тут же вокруг уходящей в пространство машины полыхнул короткий разряд.
На секунду все замерло, как если бы линза небосвода сконцентрировала в своем фокусе голограмный снимок в натуральную величину.
Такое замирание бывает перед ядерным взрывом или спонтанным выбросом энергии. И тогда – ураган из мегалитических глыб обрушивается на человека, дерзнувшего оказаться на пути, и сметает его прочь, не оставляя надежды на спасение.
Мощный удар разрушил голограмный мираж и словно щепку, попавшую в хобот смерча, потащил аппарат с привязанными к нему людьми, в непроницаемую мглу. Крик Брангора разорвал его пополам, и он уже физически чувствовал, как железобетонные блоки воздуха перемалывают его и Жака, тела, вытряхнув наизнанку лёгкие, внутренности; размазывая по грохочущим атмосферным недрам, неведомо откуда пришедших на эту планету существ.
Их то прижимало к самой земле, то, наоборот, выбрасывало в тропосферу, к слоистым облакам и Данг видел, как шлейф темной венозной крови растирается камнепадом воздушных глыб по мраморной чаше раскаленного добела небосвода. Потерявший управление аппарат вращало как сорванный с дерева лист, и вместе с ним вращалось, на сотни ярдов взрезая окружающее пространство, рвущееся из бластера, лезвие огненного луча.
Неожиданно все стихло, и генераторная пластина, словно по накатанной поверхности понесла их над застывшей в безличности сельвой; только свист ветра холодным лезвием прорезал эту выкачанную тишину, не оставляя, ни мыслей, ни чувств, как если бы Данг слился в одно целое с аппаратом, выполняя функции включенного на холостой режим электронного мозга.
Плавающая цокающая капель от соударений звенела, как металл скрещивающихся шпаг. Цзинь, цзинь, цзинь! Да, именно так звенят капли, падающие на сталактиты; капля известного раствора отрывается от сталактитного острия и летит вниз, на другое острие, и потому вокруг этот сплошной металлический звон. Ведь сталактитов и сталагмитов слишком много, настолько, что нельзя сосчитать их число. И каждая капля, сорвавшаяся с известковой горы на одной планете, должна преодолеть предписанное расстояние пространства, и упасть на строго определенную гору, другой планеты, другой системы, Другой галактики. Капля по капле, миллиарды лет они будут тянуться навстречу друг другу: сквозь вакуум, космический холод, радиацию звезд! Будут тянуться до тех пор, пока десятки манвантар не растают в призрачном прошлом. И тогда…
Пересиливая себя Брангор медленно поднял чугунную голову и сквозь розовый туман увидел, что Жак неотрывно смотрел вперед и глаза его широко распахнуты от ужаса. – ОНО пожрало реактор. – Лихорадочный шепот Жака слился в унисон с бритвенным свистом ветра и сознание Данга, как дельфин вынырнуло из омута каталепсии; они летели прямо на багрово-фиолетовый смерчеподобный колосс. Тот словно огромный змей, с необычайной легкостью ломая силовые поля, выталкивал в зенит свое катастрофическое тело. Казалось, его торжествующий рост не кончится никогда. Но вдруг, когда клубящийся столп достиг самого поднебесья, он ткнулся главой о невидимую преграду и начал медленно распадаться на десятки черных извивающихся щупалец: которые потекли к ним – летящим в объятия циклопической гидры, пришельцам.
…Данг очнулся и с омерзением отшвырнул мелких, тычущих в лицо присосками тварей.
Приподнявшись из зарослей травы и опершись на сбитые руки, он осторожно огляделся по сторонам; пластина ионного элемента дергалась, заклиненная между двумя могучими стволами: ее надсадный вой то и дело срывался в обиженное гуденье, словно это был не бездушный аппарат, а какое-то насекомое, попавшее в западню.
– Жак. – Тихо позвал Брангор и поднялся на ноги.
– Данг, ложись. – Распластавшийся за наростами корней Ренуар показывал стволом бластера куда-то вперед.
Невдалеке, в тридцати-сорака ярдах, мелькнуло несколько теней, и снова все замерло.
– Термиты. – Данг, как подкошенный, рухнул в кусты, и над его головой сверкнула спица лазерного луча.
Брангор сделал отчаянный прыжок из ненадежного укрытия, и прокатившись по траве, оказался рядом с Жаком.
Несколько очередей, проследовавших за ним вспышками, оставили на стволах обугленные полосы и срезали верхушки молодой поросли.
– Откуда у них эти «мушкеты», – свистяще прошипел Брангор, задавливая дрожь, начавшую колотить так, что застучали зубы.
– Контрабанда, чего тут не понять, – коротко отозвался Жак, заметив цель, сделал несколько выстрелов. Но тут же, около десяти спиц, перехлестываясь друг с другом, бешено заплясали над головой.
– Уходим, перебежками. – Жак выпустил в сторону зарослей огненный протуберанец, и перекатившись через плечо, побежал к следующему укрытию.
Брангор кинулся следом, и петляя из стороны в сторону, то и дело падая, вкатился наконец за вздувшийся корневой бугор. Заметив отступление, термиты ринулись в почти открытую атаку, но тут же вновь рассыпались за стволы деревьев.
– Жак, один готов! – Брангор чуть было не запрыгал от восторга. – Кажется второй тоже, Жак! – Он обернулся назад, и похолодел: прислонившись спиной к членистому стволу, недоуменно улыбаясь, Ренуар смотрел на детеныша термита, стоящего в десяти-двенадцати ярдах от него. Данг не поверил своим глазам – в тонких вытянутых руках термита, отливал вороневой сталью, нет, да же не пистолет, а револьвер девятнадцатого века, из таких стреляли во всех ковбойских фильмах, и он вспомнил марку – револьвер системы «Смит-Вэссон». Это было равносильно тому, как если бы в двадцатом, на пороге двадцать первого века, стрелять из кремневого ружья.
По земным меркам, детенышу было лет семь, не больше: хитиновый слой отсутствовал полностью, и кожа, светло-коричневая, как у креолов; если-бы не пара усиков над висками и не отсутствие ушных раковин, можно было бы спутать.
