Чуть что, всё небо – кувырком,
И вся Земля – как головня.
В предчувствии того огня
Болят все кладбища, – скажи, –
Окопы все и рубежи,
Болят на весь двадцатый век,
Как перед бурей у калек
Болят обрубки ног и рук…
Нельзя – скажи – на третий круг,
За крайний край, за Рубикон.
Нельзя! И это, как закон,
Как просьба всех корней и губ.
Квадрат огня, теперь он – куб,
Теперь он больше, чем сама
Земля. И больше, чем с ума
Сойти – сойти за ту черту,
Где бездна ловит пустоту,
Где шар земной – как не земной,
Не шар, а череп под луной
Летит в ничто – безглаз, безнос –
В нём ни червя нет. Наш прогноз
Прими как «SOS», как наш набат,
Опереди крылатый ад
И упреди как наш посол.
А явь ли это или сон? –
Не так уж важно, важен мир,
Как главный твой ориентир,
Держись его по ходу звёзд.
Тебе опорой – лунный мост
С материка на материк.
Ты по нему иди, старик,
И твёрдо знай: не подведёт…»
6
И – представляете – идёт.
Всем исполинам исполин.
В одном лице – отец и сын,
В одном лице – жених и муж,
В одном родстве на весь Союз.
Идёт над бездной, под луной.
Четыре ветра за спиной
В порыве парусных веков, –
И поступь легче облаков,
И ход стремительней луча.
А у высокого плеча
На удаленье небольшом
Звезда Полярная с ковшом
По ходу вечности на вест
Перстом указывает… Есть,
Есть, есть он, двадцать пятый час!
7
Уже давно фонарь погас
На башне Эйфеля, давно
Биг-Бен дозорное окно
Не поднимал из-за спины
И сам давно сошёл с волны…
И вот уж, вот – левей, правей –
Под своды бронзовых бровей
Вплывает мощно берег тот.
Солдат честь флагу отдаёт
По форме всей и лишь потом
Спокойным шагом входит в дом,
На шаг опередив рассвет.
«Прошу прощенья, президент,
Что рано потревожил вас.
Такой уж – извините – час,
Час памяти. А кто я есть?
Как видите, из бронзы весь,
И никаких таких камней
Вот здесь, за пазухой моей.
Я – чрезвычайней всех послов
И с вами говорю со слов
Не только наших – ваших всех,
Кто под траву ушёл, под снег,
Ушёл за всех живущих вас.
Я двадцать миллионов раз
Там, в полосе военных лет,
Убит. И это, президент,
Не просто цифра в семь нулей.
Представьте в памяти своей –
За миллионом миллион –
Всех тех, кто был испепелён,
Кто в землю лёг, ушёл ко дну…
Представьте всех по одному,
Не в общем смысле бытия,
А как своё в момент бритья
Лицо и где-то за лицом
Себя представьте мертвецом
Все двадцать миллионов раз.
Представьте: землю рвёт фугас
Не чью-то там, а вашу, здесь,
И кровь течёт фронтально, взресь.
Не чья-то там, не где-то там,
А тут, по вашим же цветам,
Течёт с порога на порог…
Представьте: Хьюстон и Нью-Йорк
Лежат в руинах, как тогда
Лежали наши города,
Не два, а сотни городов…
Представьте: миллионы вдов,
Как муж, как детям их – отец.
И перестаньте ж наконец
Грозить нам ядерным хлыстом.
Я не один прошу о том.
То – просьба всех корней и губ.
Квадрат огня, теперь он – куб,
Теперь он больше, чем сама
Земля, и больше, чем с ума
Сойти, сойти за ту черту,
Где бездна ловит пустоту,
Где ад уже – непросто ад.
То – просьба ваших же солдат,
Тех, что в Европе полегли
От Родины своей вдали.
Внемлите им как президент.
А сон ли это или нет? –
Судите сами. Мне пора».
8
Играет в парке детвора,
Шумит листвой зелёный вал.
А он стоит, как и стоял,
Тот вечной памяти солдат,
Из бронзы с головы до пят.
Девчонка та же – у плеча,
В деснице молния меча
И небо памяти у глаз…
Есть, есть он, двадцать пятый час.
Прокомментировать>>>
