В неполной средней школе имени Густава Васы однажды случилось нечто очень странное. Дело было в понедельник, и в одном из начальных классов проходил урок чтения. И тут вдруг послышался стук в дверь, слабый такой, еле различимый стук.

— Войдите, — сказала Учительница.

Но никто не вошёл. Вместо этого снова постучали.

— Пойди посмотри, кто там, — обратилась Учительница к мальчику, сидевшему ближе всех к двери, — его звали Гуннар.

Гуннар открыл дверь. За дверью стояли двое маленьких детей. Малюсеньких-премалюсеньких. Мальчик и девочка. Ростом не выше кукол. Они вошли в класс и направились прямо к Учительнице. Малыш поклонился, малышка сделала книксен. Потом они спросили:

— Мы хотим узнать, можно ли нам ходить в эту школу?

Учительница поначалу была так удивлена, что даже не могла ничего ответить, но наконец она произнесла:

— А кто вы, собственно, такие?

— Нас зовут Петер и Петра, — сказал мальчик.

— Мы карлики, — добавила девочка.

— Мама с папой считают, что карликам тоже надо учиться, — пояснил мальчик.

— А где вы живёте? — поинтересовалась Учительница. — Вы уверены, что это школа вашего района?

— Мы живём в парке имени Густава Васы, — ответил Петер.

— И это как раз школа нашего района, — поддержала его Петра.

Да, Учительнице пришлось согласиться, что так оно и есть.

Ученики в классе вытянули шеи, чтобы получше разглядеть Петера и Петру. До чего же интересным оказался этот понедельник, подумали дети, и всем очень захотелось, чтобы Петер и Петра стали их одноклассниками.

— Ну что ж, дорогие мои, можете садиться, — сказала Учительница карликам.

Но куда они могли сесть? Ведь в классе не было ни одной маленькой парты, вполне пригодной для таких крошек.

— Они могут сесть со мной! — оживлённо воскликнул Гуннар.

И тогда Петер и Петра направились прямо к парте Гуннара. Он поднял их по очереди и посадил перед собой на крышку парты. А потом показал им то место в книге, на котором они остановились, чтобы Петер и Петра увидели, как далеко они продвинулись в чтении. Учительница попросила Гуннара читать дальше, что он и сделал.

— МИЛАЯ БАБУШКА, — прочёл он.

Петер и Петра слушали его и понимающе кивали, хотя, разумеется, пока что не могли понять, каким образом все эти чёрненькие завитушечки в книге, именуемые буквами, стали вдруг МИЛОЙ БАБУШКОЙ.

Когда занятия в школе закончились, Петер и Петра уже многое умели. Кроме МИЛАЯ БАБУШКА они знали ещё, что два плюс три равняется пяти, и могли спеть песенку «На маленьких лягушечек так весело смотреть».

Гуннар возвращался домой вместе с Петером и Петрой, потому что им было по пути. Петер и Петра крепко держались за руки и осторожно оглядывались по сторонам, переходя улицы.

— Хуже всего переходить улицу Оден, — озабоченно сообщила Петра. — Там такое движение!

— Я помогу вам, — сказал Гуннар.

И он стал переводить Петера и Петру через улицу Оден, а когда приближался очередной автомобиль, Гуннар поднимал руку и делал ему знак остановиться, ну прямо как заправский постовой.

— Спасибо, до свидания, — сказали на прощание Петер и Петра и помахали Гуннару рукой, а потом бодро помчались к парку Васы.

Каждый день карлики приходили в школу. Одноклассники без устали глазели на них. А Учительница была так добра! Она дала задание столяру — смастерить для Петера и Петры две малюсенькие парты. Их поставили прямо перед учительским столом. И ещё по распоряжению Учительницы в коридоре перед входом в класс прибили на стенку две маленькие-премаленькие вешалочки, низко, почти у самого пола. Потому что куда бы иначе Петер смог повесить свою опрятную курточку, а Петра — своё опрятное пальтишко? Когда Петер и Петра писали на чёрной доске арифметические вычисления, Учительнице приходилось ставить их на высокий стул. На уроке чтения они всегда сидели у Гуннара на крышке парты, а когда читали по книге, становились прямо на середину страницы. Всё это выглядело так забавно, единодушно считали их школьные товарищи. А Учительница признавала, что Петер и Петра — необычайно прилежные дети, и ставила им только хорошие оценки.

Зимой, в конце учебного полугодия, вдруг наступили трескучие морозы, и в парке Васы, как обычно, залили каток. Сделав уроки, Гуннар отправлялся кататься на коньках. Он всё ещё не знал, где живут Петер и Петра, и ему очень хотелось увидеть их жилище. Однажды вечером, стянув с себя коньки, он решил попробовать разыскать малюток. Гуннар облазил весь парк и лишь в глубине его, в самом укромном уголке, заметил слабый луч света, пробивавшийся из-под густой ёлки. Мальчик пошёл на этот луч. Под ёлкой была вырыта землянка, а в землянке проделано крошечное окошечко. Из него-то и сочился свет. Гуннар опустился на колени и заглянул в окошечко.

Он увидел комнатку, где за круглым столом сидели Петер и Петра и делали уроки по арифметике. Их папа читал газету в кресле-качалке, а мама у плиты варила кофе. В комнате горел свет, но не электрический, это была керосиновая лампа, мягко и дружелюбно освещавшая склонённые головки Петера и Петры.

Гуннар осторожно постучал в окно. Через минуту дверца землянки отворилась. На пороге показался Петер.

— Привет, — сказал Гуннар. — Это я.

— Привет! — обрадовался Петер. — Вот здорово, что ты пришёл! Объясни мне, пожалуйста, сколько получится, если от семнадцати отнять девять.

— Восемь, — ответил Гуннар.

— Кто это там? — крикнул папа Петера.

— Просто один из моих одноклассников, — прокричал Петер в ответ.

Тут и Петра выпорхнула на крыльцо.

— Ты катался на коньках? — спросила она Гуннара.

— Если ты подождёшь до вечера, когда закроют каток для посетителей, то увидишь, как катаемся мы с Петрой, — сказал Петер. — Мы не отваживаемся выходить на лёд, пока там большие ребята.

— Жаль, что нам нельзя пригласить тебя в дом, — вздохнула Петра. — Ты слишком большой. Но ты можешь смотреть к нам в окошко.

Что Гуннар и сделал. Он снова опустился на колени и, заглянул в их уютную комнатку. Петер и Петра стояли у окна и строили ему забавные рожицы. Они написали что-то на бумажке и поднесли бумажку к оконному стеклу. Там было выведено печатными буквами:

А потом они весело смеялись, все трое: Петер и Петра-в своём домишке, а Гуннар — за окном. Через некоторое время Петер указал на часы, висевшие на стене. Гуннар понял: малыш хочет сказать, что сейчас каток закрывается. Петер и Петра поспешно достали коньки, надели шапочки, варежки и курточки, помахали на прощанье маме с папой и побежали к Гуннару.

На катке было темно и пустынно. Петер и Петра живо натянули на ноги коньки, такие маленькие-премаленькие конёчки, и дружно выплыли на лёд. Они скользили, они танцевали на коньках, плавно наклоняясь то вперёд, то назад, очаровывая, завораживая зрителя. Вокруг малюток, пока они танцевали, словно разливалось лёгкое мерцание, и Гуннару казалось, что он слышит тихую музыку, доносящуюся откуда-то издалека; впрочем, музыка мальчугану, вероятно, лишь пригрезилась. Гуннар смотрел, затаив дыхание, на танец крохотных человечков, красивее которого ему ещё ничего не доводилось видеть, и думал, что, пока жив, никогда-никогда не забудет этого.