24
Возник небольшой спор: куда везти задержанных для допроса, в Кастельфранко, в чьей юрисдикции находилось место, где все случилось, или же в Венецию, откуда началось расследование. Брунетти, недолго послушав дискуссию, вмешался в нее и произнес металлическим голосом:
— Я сказал: в машину их. Отвезем их в Кастельфранко.
Остальные полицейские переглянулись, но никто не стал возражать, и сделали так, как приказал Брунетти.
Буонавентуре и водителю, назвавшемуся Роберто Санди, начальником производства на фабрике, разрешили вызвать адвокатов. Буонавентура заявил, что хочет пригласить юриста из Венеции с большим послужным списком по части уголовных дел, и попросил позволения позвонить ему. На Санди он не обращал никакого внимания.
— А как же я? — спросил тот, поворачиваясь к своему боссу.
Буонавентура не удостоил его ответом.
— Как же я? — повторил Санди.
Буонавентура по-прежнему молчал.
Санди, говоривший с заметным пьемонтским акцентом, повернулся к офицеру и поинтересовался:
— Где ваш начальник? Я хочу с ним побеседовать.
Прежде чем полицейский ответил, Брунетти сделал шаг вперед и сказал:
— Я за него, — хотя и не был уверен, что наделен соответствующими полномочиями.
— В таком случае, я хочу поговорить с вами, — заявил Санди, и глаза его злобно заблестели.
— Ну хватит, Роберто, — внезапно вмешался в происходящее Буонавентура и положил руку своему помощнику на плечо. — Ты же знаешь, что можешь воспользоваться услугами моего адвоката. Он будет в твоем распоряжении, как только сюда явится.
Санди, выругавшись вполголоса, стряхнул его руку.
— Не надо адвоката. От вас — не надо. Я хочу побеседовать с полицейским. — И повернулся к Брунетти: — Ну? Где мы можем поговорить?
— Роберто, — произнес Буонавентура, стараясь, чтобы в голосе его прозвучала угроза, — ты не будешь с ним говорить.
— Больше не указывайте, что мне делать, — выпалил тот.
Брунетти повернулся, открыл дверь кабинета, и они вместе с Санди вышли. Один из полицейских в форме последовал за ними и повел по коридору. Открыв дверь тесноватой комнаты, он сказал:
— Сюда, комиссар.
Внутри стояли небольшой стол и четыре стула. Брунетти сел и подождал, пока Санди сделает то же самое. Когда бывший начальник производства расположился на стуле, комиссар посмотрел на него через стол и спросил:
— Ну так что?
— Что «ну так что»? — поинтересовался Санди, все еще продолжавший злиться на Буонавентуру.
— Что вы собираетесь рассказать мне о поставках?
— А что вам уже известно? — ответил вопросом на вопрос Санди.
Брунетти проигнорировал его вопрос и задал свой:
— Сколько человек в этом участвует?
— В чем?
Брунетти вместо ответа поставил на стол локти, сложил руки и уткнулся губами в костяшки пальцев. Он просидел так около минуты, пристально глядя на Санди, а потом повторил:
— Сколько человек в этом участвует?
— В чем? — снова спросил Санди, на сей раз позволив себе едва заметную улыбку, вроде тех, какие появляются на лицах детей, когда они думают, что поставили учителя в тупик.
Брунетти поднял голову, оперся руками о стол, молча встал, подошел к двери и постучал. В зарешеченном окошке показалось лицо полицейского. Дверь открылась, и комиссар, притворив ее за собой, вышел из комнаты. Он знаком велел охраннику оставаться на месте и отправился к кабинету, где держали Буонавентуру, тот по-прежнему сидел на своем месте, с ним никого не было. Брунетти десять минут стоял у окна, через которое можно было наблюдать за происходящим в комнате, оставаясь при этом невидимым. Буонавентура сидел боком к двери, стараясь не глядеть на нее и не обращать внимания на звуки шагов проходивших мимо людей.
Наконец Брунетти без стука открыл дверь и вошел. Буонавентура резко повернул голову.
— Что вам нужно? — спросил он, увидев комиссара.
— Я хочу поговорить о поставках.
— О каких поставках?
— Медикаментов. В Шри-Ланку, Кению, Бангладеш.
— А в чем, собственно, дело? Все абсолютно законно. Документы находятся в офисе.
В этом Брунетти не сомневался. Он остался стоять у двери, прислонившись к ней спиной, опираясь на нее согнутой в колене ногой и сложив руки на груди.
— Синьор Буонавентура, вы расскажете мне о них сами, или мне вернуться к вашему начальнику производства и продолжить нашу с ним беседу? — Брунетти старался, чтобы в голосе его звучала усталость, почти скука.
— А что он говорит? — вырвалось у Буонавентуры — и лишь потом спохватился.
Комиссар постоял и, так и не ответив, повторил:
— Я хочу поговорить о поставках.
Буонавентура произнес решительно:
— Я ничего вам не скажу, пока не увижу своего адвоката.
Брунетти вышел из кабинета и вернулся к комнатке, где сидел Санди. Офицер, стоявший у двери, увидев комиссара, отошел в сторону и отпер ее.
Брунетти вошел, Санди поднял на него глаза и без каких-либо предисловий сказал:
— Хорошо. Что вы хотите знать?
— Все о поставках, синьор Санди, — произнес Брунетти, специально называя его по имени — для микрофонов, спрятанных в потолке, и сел напротив задержанного. — Куда вы отправляли медикаменты?
— В Шри-Ланку, как вчерашнюю партию. А еще в Кению и Нигерию. Во множество разных мест.
— Только медикаменты?
— Да, вы сами можете в этом убедиться, если осмотрите фургон.
— Что за медикаменты?
— Лекарства от гипертонии, сироп от кашля, антидепрессанты. Они пользуются большим спросом в странах третьего мира. Кажется, там их продают без рецепта. И антибиотики, конечно.
— Сколько там годного товара?
Санди пожал плечами — подобные мелочи его вряд ли интересовали.
— Понятия не имею, — сказал он. — Но, думаю, большая часть просрочена или снята с производства. Эти препараты мы уже не можем продавать в Европе, по крайней мере в Западной.
— И что же вы делаете? Меняете этикетки?
— Я точно не знаю. Мне об этом никто не рассказывал. Я всего лишь занимаюсь отправкой. — Санди говорил спокойным тоном человека, хорошо умеющего врать.
— Но вы ведь можете предположить, — настаивал Брунетти, стараясь говорить мягко, давая понять, что такой умный человек, как Санди, уж конечно строил какие-то догадки по этому поводу. Тот не стал отвечать, и Брунетти произнес гораздо жестче: — Синьор Санди, полагаю, вам пора рассказать правду.
Санди поразмыслил над его словами, глядя на непреклонного комиссара.
— Думаю, именно так они и поступают, — наконец сказал он и кивнул головой в сторону кабинета, где держали Буонавентуру. — Ему также принадлежит компания, которая скупает в аптеках лекарства с истекшим сроком годности как бы для последующего уничтожения. Предполагается, что их сжигают.
— А что происходит на самом деле?
— Сжигают ящики, упаковку, набитую старыми бумагами. Никого не интересует, что находится внутри, лишь бы вес совпадал.
— Разве никто не контролирует деятельность компании?
— Для этого существует специальный человек из Министерства здравоохранения, — ответил Санди.
— И?
— С ним договорились.
— Значит, этот товар — медикаменты — не сжигают, а отвозят в аэропорт и продают в странах третьего мира?
Санди кивнул, соглашаясь.
— Ответьте, пожалуйста, — попросил Брунетти: надо было, чтобы магнитофонная запись зафиксировала все ответы Санди.
— Да.
— И за них компания получала деньги?
— Конечно.
— Но ведь лекарства уже просрочены?
Этот вопрос как будто обидел Санди.
— Большинство этих препаратов на самом деле годны к употреблению гораздо дольше срока, установленного Министерством здравоохранения.
— Что еще поставляется в эти страны? — продолжил допрос Брунетти.
Санди посмотрел на него, но промолчал.
— Чем больше вы мне расскажете, тем лучше для вас, — убеждал его комиссар.
— Что вы имеете в виду?
— Судьям сообщат, что вы помогли следствию, и это вам зачтется.