Гаранин вдыхал свежий воздух, — нехватка кислорода все-таки ощущалась! — и думал: эти морозные минусы, случись они в Крыму, заставили бы скрючиться все живое, а здесь устрашающие полярные градусы были даже приятны, — к разгоряченному телу, сквозь мохнатый свитер, сквозь ватные штаны, полушубок и валенки с двойной подшитой подошвой, они пробраться не могли.

Сергей Гаранин, может быть, так и полночи простоял бы на морозе, пряча мокнувший нос в воротник полушубка, но ему было немножко жутковато вне будки — вокруг сплошная темь да посверкивание глаз невидимых зверушек. И хоть карабин обладает свойством успокаивать мужчин, но все же…

Сергею карабин пришлось держать только в армии, а поди ж ты, сразу нашел с ним общий язык — сказалась армейская выучка!

Гаранин улыбнулся, вспомнив, как молоденькая инструктор — младший лейтенант! — вывела его на стрельбы, измучив перед тем теорией. Устройство карабина она знала превосходно и добивалась того, чтобы все так знали.

Сергей давно перезабыл все эти "стебли, гребни с рукояткой", а устройство ревнагана — он не представлял себе, что существует такое оружие образца одна тысяча восемьсот давно прошедших лет! — даже не старался запомнить, чем страшно злил молоденькую инструкторшу, перед тем кокетничавшую с ним.

Стрельбище находилось в глубине тундры, закрытое со всех сторон лысыми сопками. Было здесь тихо и ветер, если он случался, не мог помешать прицельной стрельбе. Но мороз и здесь давал себя знать! Мерзли руки и курок под негнущимися пальцами почти не ощущался.

Из ревнагана Сергей стрелял впервые в жизни, но не промахнулся — выбил зачетные невеликие очки.

Но первой, — надо же показать, как держать правильную стойку! — стреляла инструктор. Три выстрела — и все пули, минуя мишень, затерялись в сопках.

Оправдываясь, младший лейтенант сказала:

— Давно не стреляла, а оружие, оно пристрелки требует и постоянной тренировки.

Верно, требует.

Потом стреляли тремя патронами из карабина. Инструктор не стала испытывать судьбу.

— А ну, Сергей…

— Ефимович, — подсказал Гаранин.

— Сергей Ефимович, покажете класс и по теории я вам поставлю отлично!

Гаранин и на сей раз не промахнулся: три выстрела — три попадания. И все три — " в грудь".

Младший лейтенант вздохнула:

— С мужчинами легче. А к нам все больше женщины идут. Старухи. За сороковник всем! Намучаешься с ними. Тренировались часто?

Гаранин улыбнулся, ответил уклончиво:

— Изредка.

— Тренировки все же сказываются, — одарила улыбкой младший лейтенант. — А мне редко приходиться стрелять. Не больше двух-трех раз в месяц.

— Ну, а я значительно чаще, — подумал и дипломатично соврал Гаранин, — а иногда и чаще того!

Знала бы инструктор, что после службы в Советской армии, Сергей Гаранин держал в руках только ложку с вилкой, а, если приходилось стрелять, то — сигарету. Это, когда курил!..

Раздался телефонный звонок, — это ночью-то! — и Гаранин, перемахивая сразу через две ступеньки, ворвался в будку. Схватил телефонную трубку.

— Стрелок Гаранин слушает! — вот она железная выучка младшего лейтенанта службы ВОХРа.

— Доброй ночи, стрелок Гаранин.

— Доброй ночи.

— Чего это ты, стрелок Гаранин, в разговоры не включаешься?

— Это в какие такие разговоры? Инструктор сказала, что…

— А ты бы пообещал ей… Ну, насчет картошки дров поджарить! И враз бы спеклась твоя инструктор. Слушай только нас, стрелок Гаранин! А наши разговоры — интимные. Или мы не единая семья!?..Мозги у тебя, стрелок Гаранин, обхезанные учебой и их не мешало бы провентилировать! Живо включайся в работу!..

И узнал Сергей Гаранин, что телефоны всех постов соединены между собою и, когда начальник караула на первом посту приподнимает все тумблеры, можно общаться между собою.

— Ты представился бы массам, стрелок Гаранин! — голос женский, ехидный. Сразу и не поймешь, кому он принадлежит: старухе или молодухе? — Ты бы, Серый, рассказал бы о себе, прояснил свои жизненные позиции.

— Что о себе рассказывать? — Сергей не любил знакомств по телефону, не видишь лица — не знаешь как себя вести. Еще ляпнешь не то! — Если кто заинтересуется моей персоной, советую обратиться в отдел кадров — там в анкете все о себе написал.

Нам до феньки твоя анкета. Мы на тебя свою сейчас заполним! Отвечай без утайки: холостой? — это уже другой женский голос зазвучал в трубке.

Гаранин не успевает ответить, отвечают за него. По-видимому, все стрельчихи вышли на связь!

— Нашла, Верка, о чем спрашивать! Конечно, холостой! Как улетят с материка, сразу холостыми становятся.

— А от Дуськи мужик ушел…пристроим стрелка Гаранина к Дуське?..

— Лучше — к Маньке! У нее сиськи богатые!..

— Что вы, девочки, кому нужна эта корова! Пристроим Серого к Бриджит Бардо! Бриджит замужем была девять раз, надо ее к четной юбилейной цифре подогнать.

— Но Бриджидиха не любит холостых!..

— Ну разболтались! — раздался властный голос начальницы караула. — Новый человек, а они сразу — женить!

Но хоть в голосе начальницы и ощущалась строгость, но напугать этот голос никого не мог.

— Так мы, товарищ начальник караула, кадры пытаемся к месту привязать. Он, если его не подженить, мигом лыжи навострит! Убежите от нас, дорогой товарищ Гаранин?

В трубке — сопение многих стрельчих. Все, охраняющие в эту минуту, объекты, жгуче интересна дальнейшая судьба Сергея Гаранина. Родственники сплошные!

— Я тут у вас временно, — ответил Сергей, — водителем обещали устроить.

В трубке — всеобщий вздох.

— Значит, только до зимника?

— Наверное, — неуверенно ответил Гаранин, — как только откроют зимнюю дорогу через тундру…Грудин, начальник автобазы, обещал пристроить.

— Ну, раз сам Грудин, то оно, конешно… Всегда так, только нам понравится мужчина… Но на Бриджидихе мы тебя все равно подженим!

— Согласен, — ответил Гаранин, — с меня бутыльброт!

Гаранин и сам был мастером подначек, но сейчас, под утро и под давлением в мочевом пузыре, не хотелось чесать языком, и он официально обратился к начальнику караула:

— Товарищ начальник! А спуститься вниз и походить по объекту можно?

— Разрешается! — ответила начальник. — По мере накопленной надобности.

И снова голос, окрашенный наивностью и скрытой иронии, посоветовал:

— Не надо спускаться: песец — зверь хищный, еще чего-нибудь дорогое для нас откусит… Там в углу ведерко стоит, в него и разряжайся. А утром вынесешь, — это товар по смене не передается…

Гаранин положил трубку. Спустился. Окропил белый снег желтыми точками, спугнув при этом, мышей. Поднялся по стонущей от мороза и стреляющей лестнице. А, когда под самое-самое утро поднял телефонную трубку, о нем уже не вспоминали. Шли самые что ни есть, обыкновенные толковища:

— Пятьдесят человек открытки получили на ковры.

— Большие ковры?

— На всю стену!

— Это хорошо, маленьких уже и девать некуда!

— Ой, девочки, а в «Овощи» привезли яблоки китайского происхождения. С запахом яблок! Сумка вся яблочнывм духом пропиталась.

— Дай сумку понюхать!

— Так она ж — дома!

— Сучка ты и скупердяйка! Сумку специально дома оставила! А я взяла вчера пару кило, так никакого запаха. Аж есть не хочется.

Гаранин решил подать голос, чтобы показать, что и он слушает, а то чего доброго, сморозят еще чего:

— Слыхал, запах от яблок будут продавать отдельно.

— А-а, новенький появился на проводе.

— Появился — не запылился!

— Молодец, Серега Гаранин, службу усваиваешь!

— Девочки! — вмешалась в разговор начальница караула. — Хватит болтать! Живо подметайте помещения, — скоро смена…

Сергей Гаранин положил трубку, взглянул в оконце, затянутое морозными узорами, но из него ничего не было видно. Приоткрыл дверь и вместе с клубами пара, ворвалось утро наступающего дня, — из-за лысых сопок показалось багровое солнце.