– А нам известно имя стрелка? – спросил он.

Малин покачала головой, и телефон снова зазвонил.

Когда она ответила, по разговору Микаэль понял, что из Гётеборга звонит фрилансер, которого Малин отправила в Сальгренскую больницу. Он помахал ей рукой, отправился к себе в кабинет и опустился на стул.

У Блумквиста было такое ощущение, будто он впервые за несколько недель появился на рабочем месте. У него накопилась кипа непрочитанной корреспонденции, но он решительно отодвинул бумаги в сторону и позвонил сестре.

– Джаннини слушает.

– Привет. Это Микаэль. Ты слышала, что произошло в Сальгренской больнице?

– Ну да, я все слышала, причем собственными ушами.

– А ты где?

– В Сальгренской больнице. Этот мерзавец целился в меня.

Микаэль буквально онемел; несколько секунд он не мог понять, о чем толкует его сестра.

– Какого черта… Ты, что, была там?

– Ну да. Сказать по правде, мне еще не приходилось попадать в такие ситуации.

– Ты ранена?

– Нет. Но он пытался ворваться в палату Лисбет. Я блокировала дверь и заперлась вместе с нею в туалете.

У Микаэль вдруг почва уплыла под ногами. Его сестру чуть не…

– А что с Лисбет? – спросил он.

– С ней все в порядке. Я имею в виду, что в сегодняшней драме она не пострадала.

Блумквист вздохнул с облегчением.

– Анника, ты что-нибудь знаешь об убийце?

– Ровным счетом ничего. Это был пожилой мужчина, неплохо одетый. Мне показалось, что он выглядел немного растерянным. Я никогда не встречала его раньше, но за несколько минут до убийства мы вместе ехали в лифте.

– А ты уверена, что Залаченко мертв?

– Уверена. Я слышала три выстрела, и, насколько я знаю, все три раза стреляли в голову. Но здесь началась такая неразбериха – набежала тысяча полицейских, эвакуировали все отделение… Ведь здесь лежат пациенты с тяжелыми травмами, многих из них вообще нельзя перемещать. Когда прибыли полицейские, кому-то из них взбрело в голову непременно допросить Саландер, пока до них не дошло, что она сама еле жива. Я так орала на них, что чуть голос не сорвала.

Инспектор уголовной полиции Маркус Эрландер увидел Аннику Джаннини через открытую дверь палаты Лисбет Саландер. Адвокат прижимала к уху мобильный телефон, и Эрландер ждал, пока она закончит разговор.

Через два часа после убийства в холле по-прежнему царил кавардак. Палату Залаченко оцепили. Врачи пытались оказать ему помощь сразу после выстрелов, но вскоре отступили. Залаченко в помощи уже не нуждался. Тело отправили к патологоанатомам, и теперь следователи вплотную занимались обследованием места преступления.

У Эрландера зазвонил мобильник – это был Фредрик Мальмберг из патрульной службы.

– Мы идентифицировали личность убийцы, – сказал Мальм без всяких приветствий. – Его зовут Эверт Гульберг, и ему семьдесят восемь лет.

Весьма преклонный возраст был у убийцы…

– И кто же он такой, черт возьми?

– Пенсионер, живет в Лахольме, бизнес-юрист. Мне только что звонили из ГПУ/Без и сообщили, что в отношении него было начато предварительное следствие.

– Когда именно и почему?

– Не знаю когда. А почему – потому, что он имел пагубную привычку рассылать официальным лицам бредовые письма с угрозами.

– И кому же, например?

– Например, министру юстиции.

Маркус Эрландер вздохнул. Значит, псих, правдолюб, борец с официальной властью.

– В СЭПО утром звонили из нескольких газет, где получили письма от Гульберга. Кстати, звонили и из Министерства юстиции, поскольку этот Гульберг недвусмысленно угрожал убить Карла Акселя Бодина.

– Я бы хотел получить копии этих писем.

– Из СЭПО?

– Ну да, черт возьми. Поезжай в Стокгольм и забери их лично, если потребуется. Я хочу, чтобы они лежали у меня на столе – к тому моменту, когда я вернусь в полицейское управление. То есть примерно через час.

Он на секунду замолчал, а потом задал еще один вопрос:

– Тебе звонили из СЭПО?

– Да, звонили.

– Я имею в виду – они тебе звонили, а не наоборот?

– Да. Именно они звонили.

– О’кей, – сказал Маркус Эрландер и отключил телефон.

Интересно, до чего же довели СЭПО, если они сами связались с полицией? Обычно они молчат как рыбы.

Ваденшё резко распахнул дверь в помещение «Секции», которое Фредрик Клинтон использовал как комнату отдыха. Клинтон нехотя приподнялся.

– Какого черта? – закричал Ваденшё. – Гульберг застрелил Залаченко, а потом пальнул себе в голову.

– Я знаю, – сказал Клинтон.

– Знаете? – воскликнул Ваденшё.

Он покраснел как рак, казалось, его вот-вот хватит удар.

– Он ведь, черт подери, стрелял в себя. Пытался совершить самоубийство. Он, что, сбрендил?

– А что, жив?

– Пока жив, но у него серьезно поврежден мозг.

Клинтон вздохнул.

– Как жаль, – произнес он.

– Жаль?! – воскликнул Ваденшё. – Гульберг просто сумасшедший. Неужели вам не понятно…

Клинтон оборвал его.

– У Гульберга рак желудка, толстой кишки и мочевого пузыря. Он уже давно обречен, и оставалось ему в лучшем случае месяца два.

– Рак?

– Последние полгода он носил с собой пистолет и собирался застрелиться, если боль станет невыносимой. Но валяться на больничной койке, униженный и беспомощный Эверт не хотел. Теперь он решил внести последний вклад в «Секцию». Он сделал эффектный жест и ушел красиво.

Ваденшё чуть не лишился дара речи.

– Вы знали, что он собирается убить Залаченко?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.